Короли серости. Том 2 (СИ) - Темиржанов Артур

Но ещё больше он испытывал страх. На его теле, наверное, не было ни одного квадратного сантиметра, по которому бы не ударил мужчина в маске орла. Спарринги с ним были изматывающими и жестокими. Тогда ещё Джек не понимал, чего хотели достигнуть главы церкви, заставив десятилетнего мальчика драться с огромным мужчиной в броне. И всё же, за четыре года тренировок Джек сумел нахвататься столько грязных приёмчиков, что когда ему исполнилось четырнадцать, он всё же сумел повалить этого колосса. Да, он сбил кулаки в кровь и сломал несколько пальцев на ногах — это не считая треснувших от ударов Учителя рёбер, — и всё-таки он одержал победу. Именно тогда церковь решила, что пора отпустить его на окраины.

Сейчас, увидев громадину, с которой ему пришлось столько сражаться, Джек снова ощутил тот неподдельный ужас, который он испытывал каждый раз, когда ему приходилось входить в тренировочный зал и слышать, как за спиной закрывается дверь. День, когда он повалил его и заставил лежать, теперь казался просто сном.

«Неужели это было правдой? — подумал Джек. — Неужели у меня хватило сил, чтобы сражаться с этим?»

— Ты боишься, — пророкотал Учитель. И, как всегда, оказался прав. Джек никогда не видел его настоящего лица, никогда не слышал его настоящего голоса. Только шлем с маской орла поверх него и измененный модуляторами голос, почти лишённый эмоций. С тем же успехом столько времени он мог сражаться с чем-то, в чём вообще не было души. Учитель всегда напоминал ему голема из древних легенд, только в отличие от мифического монстра он говорил — и говорил только правду. Многое из того, что он сказал, до сих пор раздражало Джека — и всё же, около половины его фраз каким-то образом воплотились в реальность, стали ежедневными проблемами, с которыми Джеку пришлось мириться.

— Конечно. А как иначе? Вы столько времени меня били, что я был бы идиотом, если бы вас не боялся.

Учитель покачал орлиной головой и прорычал:

— Я до сих пор считаю твоё обучение своей самой большой ошибкой.

— Что? Почему?

— Я послушался наставников. Они приказали сделать из тебя боевую машину, способную справиться с чем угодно. Они приказали, чтобы я постоянно тренировал тебя и приучал к боли. Они не учли одного: ты не должен был меня бояться. Ты должен был меня ненавидеть.

— Как я могу вас ненавидеть? Вы ведь научили меня всему, что я знаю! Я… — Джек даже не знал, что ещё сказать. Он вдруг почувствовал острое разочарование. В день, когда он победил, Джек услышал самые важные слова в его жизни: «Ты превзошёл меня. Мне больше нечему тебя учить». В обычно лишённом эмоций тоне слышались нотки гордости. А сейчас оказалось, что своей победой он подвёл Учителя.

— Ты силён, в этом сомнений нет — ребята из Медцентра об этом позаботились. И всё же, ты не смог превратить свою злобу в оружие. Ты всегда сражался со мной вынужденно, а не потому, что так хотел победить. И в этом моя ошибка. Ты должен был научиться преодолевать любые препятствия. К любой проблеме подходить как к испытанию на прочность. Ты победил меня — и всё же, ты остался мальчишкой, смотрящим на мир через замочную скважину. Мы не сумели воспитать в тебе ненависть, — Учитель вздохнул, и маска превратил его вздох в хрипящий рокот. — Может быть, это и хорошо. Мы не смогли слепить из тебя чудовище, которое хотели. Зачем ты здесь? У тебя какие-то вопросы?

— Медцентр? При чём здесь он? — озадаченно спросил Джек. Учитель помотал головой.

— Ни при чём, забудь об этом. Лучше скажи, чем сейчас ты занят. — Мужчина наклонил голову вперёд, будто пытаясь рассмотреть ученика поближе. — Неужели… они же отправили тебя на окраины, верно? И ты что, присоединился к бандам?

— Никак нет, сэр. Я её основал.

Учитель рассмеялся — и его грохочущий смех прокатился по всему залу. Рэнди обернулся и выражением лица поинтересовался, стоит ли ждать неприятностей. Джек помотал головой. Он едва совладал с собой, потому что от силы звука ему показалось, будто задребезжали кости.

— Ты? Главарь банды?

— Вы не верите, что у меня получилось? — насупился Джек, чувствуя раздражение.

— Нет, почему же. Просто я разочарован ублюдками, что отправили тебя на окраины и позволили основать банду. Подумать только, так растратить твой потенциал!

— Моя банда помогает людям. Мы охраняем бизнесы, защищаем невинных…

— Вы занимаетесь обыкновенным рэкетом, пацан. Чем вы лучше остальных мразей?

— Разве вам не нравятся банды? Вы же сами говорили… — Джек напряг память и процитировал: — «Организованная преступность всегда возникает там, где власти не смогли оправдать доверия народа». Ваши же слова!

— И ты подумал, что стать гангстером будет отличной затеей? Сынок! Преступность — это паразит на теле нации. Болезнь, возникающая от пренебрежения гигиеной правящим классом. Мы готовили тебя, чтобы ты в будущем помог нам изничтожить эту заразу, а не стать ей! Ты вообще знаешь, что именно церковь спонсирует движение вигилантов?

Джек стиснул зубы, чувствуя, будто оказался в утилизаторе, в которое вылили ведро помоев. Собственная плоть стала для него тюрьмой. Он ощутил такое отвращение к себе, что захотел сгореть заживо, чтобы осталась только душа, очищенная пламенем.

Вигиланты. Он очень много о них слышал, но никогда лично не сталкивался. От других подростков, присоединявшихся к его банде, он часто слышал о мужчинах и женщинах, носящих маски животных, что периодически устраивали налёты на особо борзых рэкетиров. Действовали они быстро и безжалостно, отчего ходили разговоры, будто бы под масками действуют обученные армейцы, спонсируемые королём. Правда, в своё время, даже они не рискнули пойти против Синей Лагуны. Сейчас, когда правила Алая Роза, вигиланты возникали то тут, то там — но в прямую конфронтацию с картелем не вступали.

Он ощутил себя ещё большим идиотом за то, что не понял всё с самого начала. Так вот почему всё это время Учитель носил свою дурацкую маску. Вот почему он нужен был церкви. Он должен был стать вигилантом, должен был помочь искоренить преступность на окраинах, а уже затем привести народ к свету Освободителя. Но почему они решили оставить его в банде? Почему церковь всё это одобрила?

— Мне очень жаль, сынок. Но сейчас ты в рядах врага. — Учитель наклонился так низко, что Джек рассмотрел маленькие царапинки на клюве маски. — И, хуже всего то, что враг проник в твою душу. Завоевал разум и тело, не так ли?

— Можно и так сказать, — пробормотал Джек, думая об Анни и Рэнди. Он бросил быстрый взгляд на друга, который продолжал наслаждаться грандиозностью архитектуры собора. «Господи, неужели они заставят меня избавиться от них?»

— Я знаю, что в совете сидят те ещё беспощадные мерзавцы, но даже для них это низко, — прорычал Учитель. — Я понял. Вот что они хотели сделать. Им нужна была своя банда, через которую они смогли бы прижучить саму Алую Розу. Они хотели, чтобы ты создал армию. У тебя ведь получилось, не так ли? Ты дисциплинировал их, заставил поверить в великую цель — так же, как я сделал с тобой?

— Да, у меня получилось, — выдохнул Джек. — И всё же, мне кажется, что цель была не в этом. Меня ведь даже никто не спрашивает про банду. Всем интересно, что же в этот раз я выловил из Сети.

— А что там было?

— Мне приказали надевать шлем для подключения перед тем, как я лягу спать. И уже долгое время ко мне приходят видения, картины времён Освобождения. Вы же помните, что я курьер? Все эти картины я затем загружаю через Операторов — и церковь может увидеть, что же тогда происходило на самом деле.

— Проект «Силенсио», — проскрежетал Учитель. — Я думал, от него давным-давно отказались. Неужели они не понимают, насколько бесполезна эта затея?

Джек почувствовал, что его начинает трясти.

— Бесполезна? Как истина об Освобождении может быть бесполезной?!

— Не ты владеешь историей, и не я. Даже не те, кто стоят над нами. Историей владеют рассказчики. И они уже очень давно придумали историю, которая устроила всех и разложила всё по полочкам. Людям не нужна резкая смена повествования. Им не нужны грязные детали, идущие с правдой. Кто сейчас верит в Освободителя? По-настоящему, без оглядки. Даже в церкви многие к его истории относятся со снисхождением. Все знают, что он не был идеальным — и всё же, он спас нас, а потом призвал становиться лучше. Представь, что будет, когда всплывут все подробности о его жизни. С кем он спал, что употреблял, как говорил. Да будь он даже в сто раз лучше любого из нас, из идола он превратится в обычного человека. В человека, который наверняка не мог следовать собственным проповедям. Возьми Божий Порядок и посмотри, какие поступки он совершал. Ты не можешь его судить, потому что он Бог. А если он станем вполне себе понятным, живым, совершающим ошибки? Кто захочет слушать его послание? Да никто. И это ещё не самое худшее. Представь себе, что почувствуют люди, которые следовали его наказам всю жизнь. Всё, что они делали, мгновенно станет бессмысленным. У них никогда больше не будет веры ни во что. А вера, сынок, это самое главное, что у нас есть. Только она отделяет нас от животных. И я не о религии, а об убеждении, что вещи работают именно так, как мы думаем. И пока мы верим, мы не боимся взаимодействовать с миром, не боимся влиять на него. Не боимся вносить свой вклад. Мы верим, что хорошее поведение вознаграждается, верим, что если будем упорно работать, обязательно чего-нибудь достигнем. Забери это всё — и человеку просто незачем будет существовать.