Не своя война (СИ) - Морох Ольга

— Я? — Бес поднялся от кровати. — Твой ночной кошмар. Но ты-то научился дружить со своими кошмарами… Тебе не впервой…

— Я брежу… — Ллойву бессильно отвернулся к окну. — Я схожу с ума… Ты моя галлюцинация, да? Тебя нет…

— Нет… — Бес выступил вперед из тени в углу прямо перед глазами. — Безумие — легчайшая форма ухода от жизни. Тебе судьба уготовила нечто более захватывающее… Тебе понравится…

— Оставь меня… — Ллойву отвернулся снова, и вновь Бес выступил из тени перед взором.

— Не хочу… Не могу… Не стану. Всё, что у меня есть в этом мире — это Мышка, и для неё я перекую этот мир, если потребуется, уничтожу и создам заново. Но пока ещё есть возможность вам справиться без меня…

Ллойву вяло откашлялся. Это бред, определенно. Снова жар, снова бред… Что ж, надо просто переждать… Надо смочить тряпицу. Больной с трудом поднялся на кровати, чтобы дотянуться до горшка с отваром. Тряпица выпала из пальцев. А сам он, неведомо как, снова оказался лежащим на боку. Привиделось… Все привиделось. Кто-то осторожно повалил больного на спину и прижал смоченную тряпицу к щеке. Ллойву краем глаза увидел макушку с торчащими в разные стороны пепельными волосами. Марисса. Хорошо. Он не может приближаться к ней. Значит, Бес ушел. Наконец-то.

Глава 14 в которой Ллойву возвращает старые долги

Весь следующий день Марисса провела рядом с Ллойву, отлучаясь только на трапезу в кухне. Она меняла раскисшие, разгоряченные тряпочки, а в промежутках играла рядом на кровати. Она пела что-то себе под нос, наряжала Птицу во все возможные наряды из лоскутков, что нашла здесь же, в корзине. Ни разу за это время Бес не пришел, за что Ллойву был благодарен девочке. Неведомо как, она отпугивала этого странного пугающего господина.

К концу дня Ллойву почувствовал себя достаточно поздоровевшим, чтобы спуститься поесть и поговорить с хозяйкой об отъезде. На следующий день он запланировал отбытие и дорогу. Щека все еще болела, ребра слева при каждом движении напоминали о себе, но медлить нельзя. Дженве в беде. Висметия старалась избегать обсуждать события последних дней. Ей было отчего-то неловко.

— Вас что-то тревожит, госпожа? — вежливо спросил Ллойву хозяйку, старательно избегающей взгляда в глаза.

— Нет, что вы, — Висметия тихонько утерла соринку под глазом, по этим предлогом снова отвернулась.

— И все же?

Хозяйка бросила мимолетный взгляд на асатра.

— Скажите, господин Лир… Только не лгите. На вас какое-то проклятье?

— Нет, не думаю, — ответил помедлив, Ллойву. Сначала повеселило предположение, но затем он прикусил язык.

— Отчего у Вас черная кровь? Вас прокляли? Это колдовство? — Женщина подняла, наконец, на него взгляд, полный решимости принять любую правду. — В Мелях поговаривают, что хозяин Мельина приютил двух колдунов и теперь навеки проклят. — Висметия, едва не плача, взглянула прямо в глаза.

— Госпожа, — Ллойву откашлялся. — мой род достаточно далеко уходит корнями во времена, когда людь делала еще только первые шаги. Иллои много старше люди, они застали первых богов, и те поделились с нами своей Искрой. Своей силой. Она делает нашу кровь другой, не похожей на вашу. Здесь нет колдовства или проклятья…Это сложившийся веками миропорядок. Наверняка в ваших сказаниях отразилось и это.

— То есть… — Висметия совладала с собой, хотя казалось, что не верила ни одному слову, — Вы считаетесь потомками бога?

— Да, именно так. Вы знали нас как иллиев. Утратили с нами связь, но мы вернулись. Здесь нет колдовства. Вы же видите…

Женщина закрыла глаза ладонью.

— Мне трудно принять это. Я… не смогу объяснить это людям.

— Вам не нужно, — Ллойву постарался, чтобы голос звучал максимально уверенно. — Я покину ваш дом. Завтра. Я сожалею, что бросил тень на ваш гостеприимный дом. И постараюсь всё исправить.

— Я только хочу, чтобы мой муж вернулся домой. — Не выдержала Висметия. Со слезами на глазах она взглянула на гостя. Ллойву подумал.

— Я не обещаю этого, госпожа Висметия. Но приложу все усилия для этого.

Висметия покачала головой.

— Боюсь, вы погибнете…Оба…

Ллойву промолчал. Неловкая пауза затянулась.

— Я уеду немедленно, — наконец сказал он.

— Нет, ни к чему ехать ночью, — Висметия улыбнулась через силу. — Поезжайте завтра. — Она встала и медленно, словно придавленная тяжестью, ушла. Ллойву посидел ещё немного, вдыхая аромат раскаленной печи и свежего хлеба. Жаль прощаться, но это необходимо, для безопасности, он поднялся и наткнулся на Мариссу в дверях.

— Что тебе, дитя?

— Попрощаться… — Девочка сжала в пальцах свою Птицу. — Ты уйдешь…

Ллойву опустился перед ней на колено.

— Прощай, дитя… — тихо сказал он, ласково оглаживая пепельные волосы, вопреки обыкновению, коснувшись человеческой девочки.

— Не трогай папу… не обижай… — Попросила девочка. — Он хороший…

— Не стану, — и снова Марисса порывисто обняла асатра и тотчас убежала. Вот и все. Сборы заняли недолгое время, тем более, что все было готово к отъезду еще пару дней назад. Едва дождавшись рассвета, Ллойву спустился во двор до времени, когда обитатели начнут просыпаться.

Он закрепил на Черныше вещи Дженве, оседлал Ластву. Так много времени потеряно. Крепость еще спала, и никто не видел, как Ллойву повел кродов в ворота. Лишь караульный сонно проводил его взглядом и снова задремал на своем посту.

— Тебе не успеть, — услышал он знакомый голос за спиной.

— Что должно случиться? — Тотчас вскинулся Ллойву.

— Ты потратишь на дорогу слишком много времени, — Бес обошел кродов стороной и встал рядом.

— Ты все время говоришь загадками. Если ты знаешь, что должно произойти — просто скажи, — не выдержал Ллойву. — Я устал от твоих обрывочных фраз.

— Через три-четыре дня твой отец уговорит Дженве принять свою сторону. Тогда тебе уже не остановить его. Как раз столько ты потратишь на дорогу. Даже больше.

— У меня есть выбор? Или ты знаешь о припрятанном веймане в кустах? — Усмехнулся Ллойву. — Предлагаешь долететь на крыльях ветра?

— Нет, я знаю способ получше, — Бес отступил на шаг и начал преображаться. За спиной его раскинулись черные, словно ночь крылья заслонив полнеба, тело стало больше и удлинилось, покрылось антрацитовой чешуей, и вскоре перед Ллойву стоял самый настоящий дракон. Кто бы сказал ему оборот назад, что такое произойдет, он бы высмеял дурацкие суеверия, но сейчас… Это настоящий дракон. Из тех, о которых спорят, миф ли это. Черная шкура, покрытая антрацитовыми пластинами, лоснилась в рассветных сумерках, а сквозь прорехи ребер, там, где должно располагаться сердце, пробивался адский огонь.

«Садись, благородный асатр дома Лир, если осмелишься» — прогремело в голове сродни грохоту падающей воды. Дракон величиной превосходящий Ластву в несколько раз склонил клиновидную голову к земле, приглашая к действию. Все четыре его глаза, которые, Ллойву был готов поклясться уже видел несколько раз, скрылись под черными веками. Ллойву едва удержал попятившуюся назад Ластву. Крод вскинул голову, вырывая поводья, и с ревом отбежал в сторону, пугая пробудившуюся скотину. Время — самое ценное сокровище, и Бес был готов даровать его безвозмездно. Ллойву поправил перчатки на руках. «Не трогай папу…» Чтож, не станем. Ллойву, решившись, в один прыжок взлетел на спину чудовища, зацепился руками за выросты на спине. Уместился меж крыльев, крепко взялся за шипы на лопатках.

«Правильный выбор», — в голосе на этот раз читалось довольство. Чудовище сделало пару шагов и оттолкнулось от земли, взмахами крыльев переполошив всю скотину в амбарах. У асатра захватило дух. Ллойву летал на веймане, когда их ещё позволяли запускать в небо, но здесь все было совершенно иначе. Мельин постепенно удалялся. Еще пара взмахов огромных крыльев, и Мели вместе с крепостью превратились в незначительные точки на земле. Ветер бил в лицо упругими струями, пришлось прижаться как можно плотнее к черной шкуре. Но и с такими неудобствами зрелище открывалось невероятное. Над Тангорой восходило солнце. Оглянувшись, Ллойву различил очертания далекого Астэллота. Горы поднимались навстречу, но дракон с легкостью лавировал между ними, пробираясь ущельями, чтобы остаться незамеченным среди людей. Поразмыслив, Ллойву пришел к выводу, что так путешествать ему по вкусу. Осмелев, он даже оторвался от черной спины. Какое-то неуловимое чувство щекотало в груди. Счастье? Свобода, это свобода… Когда целый мир лежит под тобой и ты волен выбирать, куда отправиться. Одним лишь взмахом крыла определить, где ты будешь обедать сегодня. Невольно кривая теперь улыбка растянула губы. Никогда ещё Ллойву не чувствовал себя столь оторванным от забот, словно, поднявшись в небо, он разорвал все связи. Так, по сути, и было, в воздухе его Искра бесполезна, ему не дотянуться до прародителя. Но до чего радостно было от этой мысли, радостно и неловко.