Я был аргонавтом (СИ) - Шалашов Евгений Васильевич

— Глупый маленький братец, — обняла богиня охоты своего непутевого братца. — Мог бы за это время слегка повзрослеть. А за поротую задницу ты меня тоже прости.

— Еще раз прости, — вздохнул Гермес. — Я рассердился, что какой-то смертный не спит, хотя и отдал ему приказ.

Решив, что не стоит присутствовать при встрече двух божественных родственников и уж тем более им мешать, я решил потихоньку свалить. Вот только, куда? Я уже пошел в сторону трапа, как был остановлен Гермесом:

— Саймон, я приношу тебе свои извинения. Предлагаю стать друзьями и скрепить дружбу рукопожатием.

Бог торговли стоял с протянутой рукой. А я, наученный горьким опытом, осторожно подошел к Гермесу и, протягивая ему свою руку, внимательно следил за поведением бога, ожидая какой-нибудь пакости, готовясь развернуться, если тот станет бить в живот.

— Ты чего? — удивленно спросил Гермес, осторожно пожимая мне руку.

Вместо меня ответила Аталанта-Артемида.

— Недавно Саймон поссорился с Лаэртом, — пояснила богиня охоты. — Вернее, муж твоей внучки принялся его оскорблять, а когда тот ответил, полез в драку. Драться им не позволили, потребовали примирения, а Лаэрт, пожимая руку, ударил Саймона в живот.

— И что дальше? — заинтересовался Гермес.

— Ну ты же знаешь, что на «Арго» плывет Асклепий, он поставил Лаэрта на ноги за один день, — улыбнулась богиня охоты.

— А почему муж моей внучки начал оскорблять Саймона?

— Лаэрту показалось, что Саймон похож на Сизифа, а как он относится к Сизифу, ты знаешь.

— А, тогда все ясно, — протянул Гермес. — Лаэрт глупец. Ему бы радоваться, что воспитывает мальчика, в котором сошлись две линии самых хитрых людей на свете, а все станут считать, что Одиссей — сын Лаэрта.

Вот те раз. Уж коли прадед, да еще и бог, уверен, что Одиссей на самом-то деле сын Сизифа, этому стоит верить. Лаэрту, разумеется, не стоит об этом знать. Отец ведь не тот, кто родил, а тот, кто вырастил.

— Саймон, я тебе хочу сказать, что мой младший брат — обманщик, а врун —еще похлеще тебя, но если он предлагает кому-то стать другом, то никогда не обманывает.

— Верю, моя богиня, — вздохнул я, взяв ладонь богини охоты и осторожно целуя ее.

— Саймон, что ты делаешь? — оторопела богиня. Кажется, в Древней Греции еще не принято целовать руку женщине. Да и в наше-то время, по правилам хорошего тона, положено целовать ручки только замужним дамам.

— Смотрю я на тебя, дорогая сестричка и думаю — а может, ты мне не старшая сестра, а младшая, а я застал тебя целующейся с мальчишкой? — спросил Гермес, опять переходя на насмешливый тон. — Парень тебе руку целует, потому как переживает, что ты богиня, а не простая смертная. Смертную-то он бы уже зацеловал...

— Гермес! —топнула ногой богиня по палубе.

— Все-все, умолкаю, — с деланным испугом сказал бог торговли, потом перешел на более серьезный тон. — А вообще, я здесь не просто так, а с поручением.

— Тогда я лучше пойду, не стану мешать, — сказал я, понимая, что Гермес мог принести весть только от старших богов, вроде Зевса или Геры. Ради кого другого не стоило и сандалии гонять через три моря.

Сандалии, кстати, я успел рассмотреть. И то, что изначально принял за уши, как раз и оказалось крыльями. Только не такими, которые изображают художники и скульпторы — с перьями, словно у птицы, а кожаными, как у летучей мыши.

— Саймон, а зачем тебе куда-то идти? — опять остановил крылатый гонец. — Я не принес ничего тайного или того, чего не стоит знать смертным.

Вроде, Гермес и правду сказал, но отчего же так резануло слово смертный? Но не показывать же, что я обиделся? А бог-порученец продолжал.

— Наш отец прислал меня за самым младшим братишкой. Ты не знаешь, где мне его найти? Я решил, что он на «Арго», но здесь остался лишь его след, а в этом городе я его не могу отыскать, даже не чувствую. Наверное, он в каком-то храме?

— Наш братишка сейчас отдает почести Афродите, в храме любви, — сообщила богиня охоты.

— Вот оно как... — протянул Гермес. — И, скорее всего, отдает почести не с одной жрицей, а с несколькими?

— А вот этого я уже не могу сказать, — усмехнулась Артемида. — Я не мужчина, не знаю, сколько нужно Гераклу жриц, но у него не было женщины месяц, если не больше.

— Тогда не скоро... А наш отец и повелитель ждет меня нынче к вечеру, — хмыкнул Гермес. — Я должен передать Гераклу, что ему приказано отправляться к Еврисфею, получить новый приказ. Ведь срок службы у нашего брата еще не вышел.

— Отец не сказал, что за подвиг ждет брата? — поинтересовалась Артемида, а когда Гермес сделал неправдоподобно недоуменные глаза, насмешливо сказала. — Братец, все же прекрасно знают, что подвиги для младшего придумывает не царь Еврисфей, а наша мачеха.

Гермес махнул рукой и решил «расколоться».

— Геракл должен раздобыть пояс Ипполиты и принести его в дар дочери Еврисфея.

— Адмете? Этой толстожопой кривляке? Зачем ей пояс? — удивилась Артемида. — Ладно, если бы царевна просила пояс Афродиты, но пояс царицы амазонок — просто пояс. Он не сделает девушку привлекательнее.

— Ты же сама только что отвечала на этот вопрос, — туманно отозвался Гермес, давая понять, что пояс нужен не Адмете, а Гере.

— Ребята, а где у нас обитают амазонки? — вмешался я в разговор брата и сестры.

— Да где-то в этих краях, — почесал голову крылатый вестник. — За Понтом Аксинским.

— Получается, Геракл должен вернуться в Элладу, получить приказ от Еврисфея, а потом вернуться обратно?

— Получается, что так, — вздохнул Гермес.

— А за каким-таким пьяным сатиром, Геракл должен мотаться туда-сюда?

— Приказ Зевса должен быть выполнен, — строго сказал бог торговли.

— А он и будет выполнен. Просто, мы его немного откорректируем.

Глава шестнадцатая. Острова без корней

Мы сидели с Артемидой на носу обнявшись, словно старшеклассники и смотрели на море.

— Я думала, что мой братец знает все способы обмана, делая вид, что никого не обманывает, — хмыкнула богиня.

Гермес улетел докладывать Зевсу, что приказ об отправке героя за поясом Ипполиты Геракл получил. А уж от кого он его получил, не суть важно. А к Еврисфею отправится либо Ификл — брат-близнец, либо слетает сам бог, приняв облик Геракла. Действительно, чего героям мотаться туда-сюда, если амазонки живут где-то рядом? А кто станет проверять — был это Геракл или его двойник? У Зевса, надо думать, и других дел полно, кроме как исполнять капризы супруги.

Бог торговли не скажет повелителю и отцу (а еще Гере) неправды, он просто не скажет всей правды. Так что, формально он не солжет, а что еще?

— Оказывается, Психопомпу еще учиться и учиться у смертных. — Отстранившись, она посмотрела мне в лицо. — Тебя что-то обидело?

— Мне не нравится слово смертные, — признался я.

— Не нравится слово смертные? Странно, а мы никогда не считали его обидным. Обидным считается слово хлебоеды.

А что обидного в хлебоедах? По мне, так хорошее слово.

— Когда слышу слово смертный, смертные, чувствую какое-то презрение и высокомерие.

— И из-за этого ты был готов подраться с богом?

— А богиня отчего-то решила меня спасти, — хмыкнул я.

Я не сразу, но осознал, что небольшой спектакль разыгрывался для Гермеса, чтобы смутить бога торговли и покровителя путешественников, а иначе, юнец в синем хитоне разделал бы меня как кентавр черепаху, хотя у кентавра и четыре копыта, а у бога только два кулака. Но мне бы хватило.

Артемида смутилась, чмокнула меня в щеку и сказала:

— Саймон, только Геракл способен драться с богами на равных, но не забудь, что он и сам почти равен нам. Не сомневаюсь, что и ты когда-нибудь сможешь сразиться с моими родственниками, но пока еще рано. В свое время Гермес избил даже Амфитриона, а ведь тот считался лучшим кулачным бойцом, даже лучше Поллукса. А ведь Поллукс, если помнишь, тоже сын Зевса.