Весь этот мир (СИ) - Свиридова Ольга Дмитриевна "Fantagoro"

— Да и не очень то и хотелось! — крикнул тот, но в голосе его сквозила жуткая обида, которую Рита, охваченная гневом, совсем не заметила.

— Иба, за мной! — лишь крикнула она, быстрым шагом, размахивая руками, двинувшись к деревне. Собака послушно последовала за ней.

— Тебя просто пытаются защитить! — грустно пробурчал ей вслед Крыс, хотя его слова уже и не могли быть услышаны. Потом вздохнул и широкими прыжками отправился по их следам. В одном Рита была совершенно права — он был не свободен. Одного желания Риты хватило бы на то, чтобы его не стало навсегда.

Впервые Рита не испытывала никакой радости при получении наград за квесты. Выполнила она все, даже те, что с повышенной наградой за выгул Ибы и получение пункта к охоте, их псинка получила аж три.

Возможно, это было из–за того, что Иба смотрела на нее безумно грустными глазами и говорила, что не хочет расставаться, потому что только с Ритой она может нормально пообщаться. Возможно, из–за того, что Вэнеко наотрез отказался говорить, как связан его брат и пес Гурий, даже отношения от этого на — 10 с ним упали. Но скорее всего из–за гложущего чувства одиночества. Крыс, хоть и был тем еще врединой, но он был ее другом. Рита понимала в глубине души, что поступила с ним не хорошо.

В расстроенных чувствах она добрела до Сэпта. Уже начало смеркаться, ей хотелось поскорее уже сдать предпоследний квест, и найти Крыса. Ну, правда, не ночевать же животинке на морозе. А что ему известно как–то более дипломатично можно выяснить. Едой подкупить, например.

Скорняк быстро отозвался на стук в дверь, приветствуя девушку своей фирменной улыбкой. Но, на этот раз, Рита проигнорировала данный факт, потому что первое, что она увидела — это Крыса, сидящего на плече Сэпта.

— Ах ты, негодяище! — Рита схватила грызуна двумя руками и, прищурившись взглянула в глаза–бусинки. — Я то думала он где–то на холоде, бедный, замороженый, меня ждет, прощения просить будет. А он тут! В тепле и уюте.

Что странно — грызун промолчал, лишь слегка отвернув виноватую мордочку.

— Не ругай его, — мягко сказал Сэпт, аккуратно приобнимая Риту за плечи. — Он мне обещал молчать. Ради тебя.

— Что за непонятный сговор тут у вас? — Рита повела плечами, скидывая с себя сильные ладони и впихивая Крыса в руки скорняка. Теперь она злилась и на мужчину тоже.

— Думаю, пришла пора тебе кое–что рассказать. Пока, боюсь, не все. Но ты бы и сама во всем разобралась, слишком близко сегодня ты подошла к разгадке.

— Ну, я жду, — глядя, как Сэпт отходит, девушка сложила руки на груди и насуплено посмотрела ему вслед.

— Лучше, если мы устроимся поудобнее. Рассказ не самый короткий, а вы устали, да и голодны, наверное.

Рита недовольно потопталась на месте, но потом, поспорив немного сама с собой, все–таки скинула плащ и перчатки, оставив их на одной из полок рядом со входом, и двинулась за скорняком.

Оказалось, что у него в доме есть и небольшая кухонька, состоявшая из стола, пары стульев, небольшой печки и полки с маленьким выбором утвари для готовки. Когда Рита догнала там Сэпта, он уже расставлял чашки и тарелки.

— Конечно, такого ужина как Нянгорец, я предложить не смогу, но голодными не оставлю.

На столе появились булочки, нарезанное копченое мясо, маринованная капуста (или что–то очень похожее на нее). И самовар.

— Ээээ… — протянула Рита, тыкая в данный предмет пальцем. Она была уверенна, что самовар — чисто русский предмет быта, совсем не ожидая его тут увидеть. — Как он тут оказался?

— Не понял, — удивился Сэпт. — У нас почти у всех есть самовар. У Марла можно купить за золотой. Дорого, но удобно.

— Ладно, не важно, — отмахнулась Рита. Мало ли как развивалась жизнь в этом мире. Да и, к тому же, она со всеми тут разговаривает, вроде как на русском, и ничего — не удивляется, что ее понимают.

Она плюхнулась на стул, напротив нее устроился скорняк и, рядом с ним, Крыс. Сэпт, как настоящий джентельмен, подал ей булочку, положил на тарелку несколько кусков мяса, рядом немного капусты. Налил ароматного, дымящегося чаю из самовара. Крыс же не шелохнулся, даже когда Рита впилась зубами в бутерброд из булочки с мясом. Похоже, было что–то для него важнее еды.

— Я флуфаю, — довольно невежливо проговорила девушка с набитым ртом. Но тут любопытство соперничало с голодом, и ничто не хотело уступать.

А Сэпт лишь подпер голову рукой и наблюдал за недовольной Ритой, поглощающей нехитрую еду. От него исходили такие приятные, хоть и не совсем распознаваемые чувства, что она не стала еще раз поторапливать скорняка. Начал говорить он, лишь, когда Крыс аккуратно боднул его головой.

— История непростая, если рассказывать все. И уходит она корнями в нашу очень давнюю историю. О ней я, как раз, и расскажу тебе.

Наш народ велик своей численностью, и с самого заселения в этот мир, занимал, ни много, ни мало, пол материка. Но была у нашего народа беда — не были мы тогда воинами. Среди нас были лучшие землепашцы и кузнецы, портные и пастухи, мастера глиняных дел и рыбаки. Но этот мир требовал иного. Нужно было уметь сражаться. И тогда попросили наши предки у богов Яля, Пия и Якэ научить их искусству боя, — тут Сэпт почему–то поморщился. — И послали тогда боги нашему народу учителей. Были эти учителя в образах и людей, и животных. Учили они хорошо, быстро стал наш народ усваивать их науку. Боги были тоже нами довольны, уже предвкушая скорую победу. Ведь наш народ вкусил радость войны, а главное — победы. Но были эти учителя не только хороши в обучении. Они хотели своей платы. И плата оказалась не столь проста, как говорили они в начале. Хотели они жить с нашим народом вместе, ведь у нас были лучшие дома, лучшая еда, лучшая одежда. Наш народ согласился на эту плату. Но захотели учителя и наших женщин. И даже жили все они среди нас в образе людей, принимая истинный вид только, если нужно было вступить в бой.

И не сразу наш народ понял всю опасность, исходящую от этих учителей. А дело в том, что половина детей, рожденных от них, тоже обладало двойным обликом. И своих детей они учили уже совсем по–другому. Только спустя полвека наш народ понял, что они уже не имеют власти. Дети учителей, более сильные, более ловкие, истинные воины, стали занимать главные посты. В один из самых темных дней нашей истории, именно один из тех, у кого было два облика, силой занял место нашего вождя, начав менять наши законы так, как того хотели боги Яля, Пий и Якэ, стараясь сделать из нашего народа войско, изжить из нас все остальные умения и навыки.

Но тогда наш народ спас бог Хабица. Он пришел помочь свергнуть самозваных правителей, вернув нашу жизнь в привычное русло. Столкнулись тогда два войска — тех, у кого было два облика и истинного народа. Пусть первые были малочисленны, но были они сильны, и за ними стояли боги жизни. Но вторые значительно превосходили числом, Хабица наделил их некоторыми новыми навыками. К тому же они дрались за свой народ. И наш народ победил двуликих. Вроде бы воцарился мир на нашей земле. Народ продолжал заниматься тем, чем умел лучше всего, навыков боя хватало, чтобы отбивать немногочисленных врагов, решивших завоевать эту землю.

Но иногда, среди детей рождались те, в ком проскользнула кровь двуликих, оставивших таким образом, свой след среди нашего народа. Иногда даже рождалось сразу два брата. И вдруг один из них оказывался с двумя обликами. Но не сразу проявлялся второй облик, а лишь годам к семи–девяти. Сначала таких детей убивали, боясь, что опять вспыхнет междоусобная война. Но потом, вняв голосу страдающих матерей и отцов, стали ссылать их всех в самую отдаленную деревню.

С годами двуликих становилось все меньше, среди них уже много лет не было женщин, но ненависть к ним не угасала. И по сей день существует деревня, куда ссылают всех, у кого в детстве обнаружился второй облик.

— Салаба Вэ? — с замиранием сердца тихо спросила Рита, уже давно забыв и про ужин, и про остывший чай.