Олег Маркелов - Рождение героев
Парень насупился и обиженно замолчал, не отставая при этом от девушки ни на шаг. Через несколько шагов он фыркнул, как раздраженный кот, и зло сплюнул на утоптанную дорогу.
– Ладно, двум смертям не бывать, а одной не миновать. Что я должен делать? – решился Норил.
– Все совсем просто, – заверила девушка, сразу сменив насмешливый тон на кокетливую улыбку. – Тебе даже подходить к воротам не понадобится…
Девушка взглянула Норилу в глаза и внезапно, на мгновение перед ней пронеслось видение слетающей с плеч головы Наала. Элейн словно наяву вновь ощутила на своем лице его теплую кровь. Неожиданно для нее самой сердце отяжелело под грузом ответственности. Она взяла Норила за руки.
– Только не подходи к воротам, и если что пойдет не так – забирай своих ребят и убегай! Понял? – Элейн сбросила все кокетство и стала предельно серьезной.
– Д-да, понял, – ответил опешивший Норил.
– Хорошо, возле тюремных ворот дежурят два охранника…
Два дежурных охранника, Блосс и Насир, мерзли у ворот казарм. Око Увара хоть и светило ярко, но тепла в это время года уже совсем не давало, а к вечеру северный ветер приносил пробирающую до самых костей прохладу.
В тюрьме, находившейся на территории казарм, и днем и ночью хватало стражников, но если ночью все запоры, в дополнение к этому, были накрепко закрыты, то днем, оставляя сами ворота запертыми, стража открывала вделанную в них калитку. Так и караулу у ворот веселее – можно, не нарушая устава, выйти на улицу, чтобы поглядеть на окружающий мир да погреться на солнышке. Да и посетителям, собравшимся передать узникам весточку или корзинку с едой, днем проход за ворота тюрьмы был, за редкими случаями, разрешен. Жены, сестры или матери заключенных часто просили тюремщиков что-нибудь передать своим родным и близким людям, оказавшимся в неволе. Часть продуктов честно передавалась, а часть тюремщики оставляли себе в виде своеобразной платы за доставку посылочки. Так было всегда, и изменить этот порядок было невозможно.
Вот и сейчас Блосс и Насир, лениво щурясь от ярких лучей закатного солнца, стояли снаружи, привалившись к теплым, окованным металлом доскам ворот. Насир положил подбородок на сжимающие древко длинного копья руки, а копье Блосса и вовсе отдыхало рядом с хозяином, прислоненное к воротам.
Неожиданный громкий гомон привлек внимание обоих – пятеро подростков затеяли шумную ссору, готовую вот-вот перерасти в открытую потасовку. Они что-то рьяно доказывали друг другу, не скупясь в выражениях и совершенно не обращая внимания на окружающих. Двое ребят, что покрупнее, наседали на троих поменьше.
– Надают сейчас этим двоим тумаков, – предположил Блосс, прищуриваясь. – Точно надают.
Насир пристально присмотрелся к раскричавшимся забиякам и покачал головой:
– Нет. Не надают. Вон тот жилистый – самый сильный из пятерых. Если его приятель не струсит, то они легко этих троих одолеют.
– А я говорю – надают, – не унимался Блосс.
– Вот и отлично! – выпрямляясь и отходя от створки ворот, поддел Насир. – Ты, Блоха, говоришь, я говорю. Мальцы сейчас уже драку начнут, а мы все языками мелем. Давай поспорим? Я ставлю медяк на то, что жилистый с приятелем одолеют.
– А я что? – обрадовался развлечению и возможной прибыли Блосс. – Я разве против? Давай поспорим. Я поддерживаю и тоже медяк ставлю. Ни за что твоим дохлякам не побить этих троих крепких пацанов.
Оба нисколько не теряли, даже проиграв медную монету. Все равно вечером, сдав смену, завалятся в ближайшую таверну, давно облюбованную тюремной стражей. Там и в долг охотно стражникам наливали, хотя обычно они бывали при деньгах. А уж выигравший пари просто обязан поставить товарищам пиво за удачу. Вот и выходило, что при любом раскладе они, к обоюдному удовольствию, пропьют и этот проигранный кем-то из них медяк, да чего греха таить, и еще какую-то сумму. Ежели пить, то не на медяк.
Звонко прозвучала первая оплеуха, и, словно только и дожидаясь этой команды, сорванцы кинулись друг на друга, как бойцовые петухи на рыночной площади в выходной день.
– Ага! Видал, Блоха, видал?! Как он ему залепил! – обрадованно хлопнул в ладоши Насир, горячо болея за тех, на кого поставил свой медяк: хоть и предстоит его вместе пропить, но уж куда лучше угощать, чем быть угощаемым.
Блосс мельком взглянул на появившуюся из ближайшего переулка молоденькую девушку, явно направляющуюся в их сторону. Наверняка какая-то посетительница. Тоже хорошо, однако пари прежде всего. А посетительница подождет.
Мальчишки дрались не на шутку: уже раскровенив пару носов и подбив пару глаз, они, казалось, только вошли в раж. Явно не до первой крови, как чаще всего бывает, драться собрались. И ни один, вопреки опасениям стражников, не дрогнул и не сбежал с места драки.
Со стороны центральной улицы показалась сгорбленная фигура в странном облачении – не то старик в длинном плаще на случай внезапной непогоды, не то какой-то паломник в темном с головы до пят мрачном одеянии. Словно под тяжестью прожитых лет медленно, хромая на правую ногу, человек направлялся к воротам.
– Смотри, кого несет. – Блосс двинул локтем Насира, отвлекая его от схватки шпаны.
– Монах какой-то, – сплюнув, проворчал Насир в ответ. – С этих монахов и не возьмешь ничего. У них и жалкого медяка может в рясе не оказаться. А вот той девчонке явно чего-то нужно.
– Я ее в караулке зажму, а ты один постоишь, – оскалился Блосс.
– Э-э-э, нет, Блоха, не пойдет! – не согласился Насир, которому девушка тоже понравилась.
– Давай так: чьи победят, – Блосс кивнул в сторону колотящих друг друга пацанов, – тот и попользует девчонку в караулке.
Оба стражника заржали, придя к обоюдному согласию.
– Эх, надо было больше ставить! – сокрушался Блосс. – Смотри, как дубасят того, что выше всех! Не каждый день хорошую драку увидишь!
Девушка подошла совсем близко к воротам, оказавшись в трех шагах от увлеченного дракой Блосса. Насир невольно еще раз бросил взгляд на молодую красотку, и вдруг его словно кипятком ошпарило – из-под полы легкого плаща девушки виднелась дуга короткого лука, а тонкая ладонь медленно тянула метательный нож из складки пояса.
Глава 5
Все зло, обращенное в прах
– Солдаты и жители Двуречья ведут бой, – доложила Эрсмина.
– Расскажи, как прошли допросы, – приказал Кристалл, пропуская ее слова мимо ушей и окатывая себя водой. Сейчас ему нужно было немного времени для того, чтобы вернуть силы окончательно и смыть последствия ритуала со своего тела. Все чувства вновь вернулись к нему, и теперь он отчетливо слышал звуки сражения, приближающиеся к храму, но осознавал, что спешка сейчас может лишь навредить, вопреки здравому смыслу простого обывателя.
– Румс, тот охотник, который и позвал инквизитора, сообщив ему о гноме и человеке, – продолжила девушка. – Он оказался лжецом, и его еретические мысли в конечном итоге завели бы его на путь порока и зла.
– Я хочу сам с ним поговорить, – сообщил Кристалл, обтираясь полотенцем.
– Это будет сложно, брат-инквизитор, – тихо произнесла Эрсмина, опустив глаза. – Потому что он мертв. Он был грешен…
– И ты из-за этого убила его? – холодно перебил Кристалл Эрсмину, надевая рясу и вооружаясь.
– Его сердце не выдержало Ритуала Раскаяния, – ответила жрица-дознаватель. – Сияющий Защитник решил забрать его никчемную жизнь…
– Не тебе решать, девчонка, чьи жизни никчемны! – рявкнул Кристалл, возмущенный действиями Эрсмины. – Может, ты и права насчет охотника, а может, и нет. Прежде чем проводить Ритуал Раскаяния, ты должна была получить мое благословение! Прежде чем судить о греховности человека, ты должна стать инквизитором. Сейчас твоя задача – это подчиняться мне, со всем старанием воплощая в жизнь тот план, который задумал я. Ты должна лишь собирать информацию. Кто дал тебе благословение убивать допрашиваемых? Кто дал тебе право и силу ответственности принимать самостоятельные решения? Ты – жрица, наделенная статусом дознавателя, не инквизитор! Тебе понятно?
– Да, брат-инквизитор. – Эрсмина побледнела. – Я понимаю свою ошибку, однако я смогла получить то, чего не сказал ни один из жителей, допрашиваемых Балемом и Алсом.
– И что же это? – Инквизитор тяжелым шагом направился к выходу из церкви.
– Сид и Румс выдумали, что гном Пораженный, чтобы отомстить ему за то, что тот выгнал их из таверны. На тот момент они были уже слишком пьяны. Про человека они вообще ничего не знали и хотели всего лишь проучить гнома, который поступил с ними неучтиво.
– Что же, они оказались правы в итоге.
Кристалл прошел мимо кельи, где Эрсмина проводила допрос Румса. Тело охотника валялось в луже его собственной крови и отрезанных кусков плоти. Веки и губы были срезаны, а из-под ногтей торчали тонкие окровавленные щепки. Недалеко от кельи стояла настоятельница храма.
