Анджей Сапковский - Сборник "Последнее желание"
То, что случилось после, долгое время преследовало ее в снах. Она помнила все, каждое движение. Полуоборот, спасший от удара острием копья, дал ей идеальную позицию. Копейщик же, сильно наклонившийся вперед, не мог ни отскочить, ни заслониться древком, которое держал обеими руками. Цири ударила плашмя, вывернувшись в обратный пируэт. Какое-то мгновение видела раскрытый в крике рот на заросшем щетиной лице. Видела увеличенный лысиной лоб, светлый повыше линии, над которой шапка или капюшон защищали его от загара. А потом все, что она видела, заслонил фонтан крови.
Она все еще держала коня за поводья, конь испугался жуткого воя, дернулся, повалил ее на колени. Цири не выпустила поводьев. Раненый выл и хрипел, конвульсивно метался по соломе и навозу, а кровь выплескивалась из него, как из вепря. Цири чувствовала, как желудок подпирает горло.
Рядом осадила коня Искра. Схватив поводья кружащего на месте коня Цири, она дернула, поднимая на ноги все еще вцепившуюся в ремень девочку.
— В седло! И рысью!
Цири сдержала тошноту, вскочила в седло. На мече, который она не выпускала из рук, была кровь. Она с трудом сдержалась, чтобы не бросить оружие как можно дальше.
Из прохода между халупами вылетела Мистле, волоча за собой двух человек. Один ухитрился вырваться и сбежать, перепрыгнув через заборчик, второй, получив мечом, упал на колени, обеими руками схватившись за голову…
Цири с эльфкой погнали галопом, но тут же осадили коней, упершись в стремена, потому что со стороны мельницы возвращался Гиселер с другими Крысами. За ними, подбадривая себя криками, мчалась толпа вооруженных поселенцев.
— За нами! — крикнул на скаку Гиселер. — За нами, Мистле! К речке!
Мистле, склонившись набок, перескакивая через низкие заборчики, натянула поводья и галопом пустилась за ними. Цири прижалась головой к гриве и припустила следом. Совсем рядом галопом пронеслась Искра. Ветер развевал ее прекрасные темные волосы, приоткрывая маленькое остренькое ушко, украшенное филигранной сережкой.
Человек, которого ранила Мистле, все еще ползал на коленях посреди дороги, раскачиваясь и обеими руками держась за окровавленную голову. Искра завернула коня, подлетела к нему, ударила мечом сверху изо всей силы. Раненый взвыл. Цири увидела, как отрубленные пальцы прыснули в сторону словно щепки от разрубленного полена и упали на землю толстыми белыми червями.
Она с величайшим трудом сдержала позывы тошноты.
Около дыры в частоколе их ожидали Мистле и Кайлей, остальные Крысы были уже далеко. Вся четверка пошла стремительным вытянутым галопом, перенеслась через речку, разбрызгивая воду, взметнувшуюся выше конских голов. Наклонившись и прижавшись щеками к гривам, они взобрались на песчаный откос, погнали через фиолетовый от люпинов луг. Искра, у которой был самый лучший конь, вырвалась вперед.
Влетели в лес, во влажную темь, между стволами буков. Догнали Гиселера и остальных, но задержались только на мгновение. Лес кончился, они вырвались на вересковое поле и снова пустили лошадей в галоп. Вскоре Цири и Кайлей начали отставать — лошади ловчих не могли выдержать темпа прекрасных, породистых коней Крыс. У Цири были дополнительные сложности — на крупном коне она едва касалась ногами стремян, а на ходу не могла подогнать стременных ремней. Без стремян она умела ездить не хуже, чем с ними, но знала, что при такой скорости долго галопа не выдержит.
К счастью, через несколько минут Гиселер сдержал передних, позволив ей и Кайлею присоединиться. Цири перешла на рысь. Укоротить стременные ремни она еще не могла, в ремешках не было дырочек. Тогда она, не снижая скорости, перекинула правую ногу над лукой и уселась по-дамски.
Мистле, увидев позу девочки, рассмеялась.
— Видишь, Гиселер? Она не только акробатка, но еще и вольтижерка! Эх, Кайлей, где ты выкопал эту чертовку?
Искра, придерживая свою прелестную каштанку, по-прежнему сухую и так и рвущуюся в галоп, подъехала ближе, напирая на коня Цири. Тот захрапел и попятился, задрав голову. Цири откинулась в седле, натянула поводья.
— Знаешь, почему ты еще жива, кретинка? — буркнула эльфка, отбрасывая волосы со лба. — Парень, которого ты по глупости своей пожалела, раньше времени нажал спусковой крючок и попал в коня, а не в тебя. Иначе б сейчас у тебя стрела сидела в спине аж по перья. Зачем тебе меч?
— Оставь ее, Искра, — сказала Мистле, ощупывая мокрую от пота шею своей лошади. — Гиселер, надо идти помедленней, иначе мы загоним лошадей! Ведь никто за нами не гонится.
— Мы должны как можно скорей перейти Вельду, — ответил Гиселер. — За рекой передохнем. Кайлей, как твоя лошадь?
— Выдержит. Это не скакун, в гонках не пройдет, но зверюга крепкая.
— Ну так вперед.
— Минутку, — сказала Искра. — А девчонка?
Гиселер оглянулся, поправил пурпурную повязку на лбу, задержал взгляд на Цири. Его лицо сейчас немного напоминало Кайлея — такой же злой изгиб губ, такие же прищуренные глаза, острые, выпирающие скулы. Однако он был старше светловолосого. Синеватая тень на щеках свидетельствовала о том, что он уже регулярно бреется.
— И верно, — бросил он грубовато. — Что делать с тобой, девка?
Цири опустила голову.
— Она помогла мне, — проговорил Кайлей. — Если б не она, паршивый ловчий пришпандорил бы меня к столбу…
— В деревне, — добавила Мистле, — все видели, как она убежала с нами. Одного хлопнула, вряд ли он выжил. Это поселенцы из Нильфгаарда. Если девочка попадет к ним в лапы, они ее забьют. Мы не можем ее бросить.
Искра гневно фыркнула, но Гиселер махнул рукой.
— До Вельды, — решил он, — поедет с нами. А там видно будет. Сядь как следует, дева. Если отстанешь, мы оглядываться не станем. Поняла?
Цири поспешно кивнула.
***— Давай, давай. Кто такая? Откуда? Как зовут? Почему ехала под охраной?
Цири наклонила голову. Пока они скакали, у нее было достаточно времени, чтобы придумать какую-нибудь историю, и она придумала несколько. Но атаман Крыс не походил на человека, который поверил бы хоть одной из них.
— Ну, — поторопил Гиселер. — Ты ехала с нами несколько часов. Останавливалась с нами, а я еще не слышал твоего голоса. Ты — немая, что ли?
Пламя костра рванулось вверх, рассыпая искры и заливая то, что осталось от пастушьего шалаша, волной золотого света. Будто послушный приказам Гиселера, огонь высветил лицо девочки словно бы для того, чтобы можно было легче прочесть на нем ложь и фальшь. «Ведь я не могу открыть им правды, — с отчаянием подумала Цири. — Это разбойники, убийцы. Если они узнают правду о нильфгаардцах, о том, что ловчие поймали меня ради награды, то и сами могут эту награду захотеть. Кроме того, правда слишком… неправдоподобна, чтобы в нее поверить».
