Александр Абердин - Герой по принуждению. Трилогия (СИ)
С появлением такого количества магов, объединенных общей идеей созидания, остров Избавления превратился черт знает во что. По количеству научных диспутов на один квадратный метр, тут даже знаменитая Афинская школа философов рядом не стояла. Хотя мне не терпелось поскорее разогнать всю эту шайку‑лейку, да и Вельзевулу хотелось того же, тем не менее, мы оба, частенько, принимали участие в долгих научных конференциях, проходящих в синих глубинах наших Колец Творения.
Вот тут, пожалуй, я впервые осознал то, какого именно джина выпустил из бутылки. Созидательная сила магов, объединившихся в едином порыве принять самое активное участие в сотворении новой Вселенной была столь велика, а планы их оказались столь грандиозны, что Создателю Яхве рядом с ними тоже нечего было делать. О таком результате я даже и помышлять не мог и, поначалу, немного оробел, думая, что сослужил Вельзевулу совсем уж дурную услугу. Однако, старина Зел был настоящим докой во всех этих сложных вопросах планирования и управления. Он с первого же момента завел самые строгие порядки, исходя из золотого принципа: ‑ "Я, конечно же, за демократию, но только не в моем колхозе!" Вельзевул ни на одно мгновение не терял контроля над ситуацией в целом, хотя и не лез в мелочи.
Вельзевул был единогласно принят этим разношерстным коллективом, где на трех магов приходилось как минимум четырнадцать разных точек зрения, в качестве Большого Вождя, Главного Босса и никто даже и не попытался усомниться в том, что он единственный Создатель среди них. Как ему удалось внушить такое отношение к себе, я, видимо, уже никогда не узнаю. Ко мне весь этот пипл подходил запросто и обращался с самыми различными просьбами, а вот к Вельзевулу они подбегали только на полусогнутых и с выражением идиотского восторга на физиономиях.
Причем все это делалось вполне искренне и даже Афина, которая, нисколько не стесняясь, могла при всем честном народе подхватить меня на руки и всего обслюнявить поцелуями, смотрела на своего ненаглядного Вельзевула глазами голодного коккер‑спаниеля, учуявшего запах колбасы. Впрочем, старина Зел вполне заслуживал того, ведь в нем было добрых два метра десять сантиметров росту, глаза его сверкали, как электросварка, а от мощной фигуры веяло такой силой, что с ним вряд ли отважились бы связаться самые буйные из духов бури. Уж на что Годзилла был упертым нонконформистом, но и он видя его, тут же вилял хвостом, словно радостная дворняжка.
Впрочем, всеобщее обожание нисколько не испортило Вельзевула и я только искренне радовался, видя, что он по прежнему добродушен, заботлив и расположен ко всем. А еще меня поражала его душевная щедрость и какое‑то, просто немыслимое бескорыстие и терпимость к своим шустрым подданным. Да, наконец‑то, Создатель Вельзевул одержал полную нравственную победу над Создателем Яхве, к которой, как я успел выяснить, он не очень то и стремился. Хотя, лично я, нисколько не сомневался в своем собственном Создателе и его подлинном величии. Просто два этих великих существа, ангел и представитель какой‑то другой, неизвестной мне расы, пошли разными путями и это еще не известно, куда Вельзевула заведет его стремление работать в коллективе.
Вся эта чехарда длилась почти полтора месяца. Однако я не сказал бы, что Вельзевул никуда не торопился, как раз наоборот, на все сборы у него ушло всего полтора месяца. Правда, из них целых пять дней ушло на грандиознейшую пьянку, в которую, в итоге, превратился свадебный пир Вельзевула и Лицинии. Моей сестренке очень уж понравились рассказы Уриэля о свадебных обрядах Зазеркалья и она упросила меня сделать все точно так, как это торжество обычно обставлялось у нас, на Руси, например, в славном городе Тамбове.
Для этой цели мне даже пришлось срочно привлечь из Микен своего козлоногого кореша Милона, который, после моих долгих уговоров и угроз со стороны Уриэля, что он лично развалит к чертям его "Храм любви", все‑таки согласился обвенчать новобрачных. Упрямый сатир непременно хотел сначала окрестить ангелов, а уж потом обвенчать и никак иначе. Вообще‑то, это звучало весьма мило и забавно, крещеный ангел. Впрочем, как раз Вельзевулу это было по барабану, ради Лицинии он, похоже, согласился бы и на обрезание, совершенное по всем законам Моисея.
Эта свадьба, была всем свадьбам свадьба и на не ней гудел весь Терраглорис, а свадебным залом был абсолютно весь остров Избавления. Одна только подготовка к этому пиршеству заняла две с лишним недели и право же, событие вполне того стоило хотя бы потому, что подругой Вельзевула становилась моя собственная сестра. Между тем подавляющее большинство обитателей Терраглориса и гостей из Светлого Парадиза, считало, что в данном случае имеет место быть самый простой торжественный пир в честь грядущего великого переселения народов и лишь самые близкие друзья жениха и невесты знали об его истинном предназначении.
Венчание прошло в храме, возведенном по такому случаю Милоном Микенским, ставшим в награду за хлопоты еще одним Верховным магом. Маленьком и по домашнему уютном, как раз таком, чтобы в нем смогло разместиться всего лишь две с половиной тысячи самых близких друзей Вельзевула и Лицинии. Зато проходило оно по классическим православным канонам и в полном соответствии с моими собственными представлениями о церковных порядках. В Микенах никогда не было своего собственного патриарха Никона, и, соответственно, никто не раскалывал церковь надвое и мое старообрядческое религиозное самосознание не страдало от дисгармонии.
Сам же свадебный пир был таким, как и ему было положено и единственное, что я внес в него лично, так это то, что на второй день, поутру, мы все переоделись, ‑ мужчины в женское платье и наоборот и до трех часов пополудни водили "журушку". Было забавно посмотреть на усатую красотку Мишеля, ковыляющего на высоких каблуках и в мини юбке. Для вящей убедительности я специально устроил близи Серебряного замка несколько курятников и наша веселая, озорная и зажигательная "журушка", беспорядочно паля из берданок, вволю поохотилась на кур, которые с кудахтаньем разбегались от ряженых охотников.
А до этого "журушка" лихо покатала сватов на большой пролетке, а поскольку своих собственных родителей у Вельзевула отродясь не бывало, то на роль его посаженных родителей были назначены Узиил и Гелиора. Вместе с ними в пролетку были посажены родители невесты Астарот и Луарсавия, сиявшие от счастья, а место кучера занял её дядя, архангел Велиал Сереброкрылый. В этот тарахтящий и дребезжащий экипаж были впряжены пятеро племенных жеребцов, ‑ сиречь все пять блудливых сыночков Великого Маниту, причем за коренного был Асмодей, а мне и Уриэлю, как самым хилым на вид, пришлось играть роль крайних пристяжных.
