Анфиса Кохинор - Тени Аразры
Драгна укоризненно покачала головой:
- Твой соперник - ничтожный раб! Подумай, дорогой, кто ты и кто он! Всемила вернётся к тебе, и вы снова будете счастливы!
Рука Улича, в которой он держал бокал, мелко дрожала, и драг, как ни старался, не мог унять дрожь. Так и не выпив ни капли, он поставил бокал на стол и изумлённо уставился на Шарну:
- Ты издеваешься надо мной или на самом деле считаешь мальчишек обычными румерскими магами?
- Мы бессмертны, а они нет, - скривила губы драгна. - Они умрут, а мы будем жить вечно! Не наши потомки, а мы увидим их смерть, да и смерть этого мира тоже. И когда во Вселенной забудут о Румере, мы всё ещё будем жить!
- Да… - протянул Улич и внимательно взглянул на родственницу. - Ты до сих пор не можешь забыть Квентина…
Шарна скрипнула зубами, схватила с подоконника бокал и залпом выпила вино:
- Квентин оскорбил меня, и его сын ответит за это! Я сделаю жизнь Энтони невыносимой!..
- Хватит, - прервал её Улич. - Ты должна оставить Энтони в покое, иначе он не доживёт до обряда! - Драг с удовлетворением проследил, как красивое лицо Шарны уродует злоба.
- Ты обещал, - процедила она сквозь зубы и сжала кулаки.
- Остынь, - стальным голосом произнёс Улич и зло добавил: - Ты сама виновата! Незачем было так истязать его!
Несколько секунд драги молча сверлили друг друга гневными взорами, а потом одновременно опустили глаза.
- Я, пожалуй, пойду - сухо сказала Шарна и встала.
- Иди, - равнодушно промолвил Улич и вдруг встрепенулся: - Постой, ты же сказала, что пришла помочь мне!
Драгна задумчиво посмотрела на родича и махнула рукой:
- А, ерунда! Ты сам справишься! Мила перебесится…
- Что с тобой происходит, Шарна? С появлением Энтони ты стала сама не своя! Понимаю, ты хочешь отомстить Квентину, но…
Шарна не дала ему договорить:
- Я очень хотела видеть Квентина драгом! Однако… понимаешь… Энтони очень похож на него… в общем, я уже не хочу делать его Тенью Аразры! Я, только не смейся, я… боюсь его. - Выдавив последние слова, драгна зажмурилась и упала в кресло.
Улич с ужасом смотрел на бледное лицо родственницы: грозная и властная Шарна выглядела как семилетняя девочка, напуганная страшной сказкой бестолковой няньки.
- Ты боишься глупого четырнадцатилетнего мальчишки?
- Да…
- Но чем зелёный юнец ухитрился испугать тебя?
- Он… - промямлила Шарна. - Иногда, он так смотрит… Мне, кажется, что он может… убить меня!
- И всё? Тебя пугают глазки наивного сопляка? Да они с Графом с первого дня лелеют мечту убить драга. На том и сошлись!
- Он не сопляк! - взорвалась драгна. - Он сын Квентина! А Квентин - гениальный маг! Вспомни, как он справился с моей смертельной молнией! А Энтони - копия отца! Нет, даже не копия! Он лучше! Его рождение благословлено Святым Румером! - Шарна сотворила стакан вина и залпом выпила его.
- Нам нечего бояться! - рявкнул Улич. - Ты - бессмертная драгна! Святоша, по сравнению с тобой, ноль без палочки! Пусть смотрит, как хочет!
- Он не только смотрит! - взвизгнула драгна, осеклась и вскочила. - Мне пора! - Она взялась за прозрачный кулон, но Улич железной хваткой вцепился в её руку.
- Нет уж, расскажи, что ещё делает Святоша!
- Не забывайся! - грозно прошипела Шарна.
Драг смутился и поспешно разжал пальцы:
- Прости! Но ты должна сказать, что ещё он сделал! Я не верю, что ты испугалась одного его взгляда!
- Тем не менее, это так! - Шарна одарила родича ледяным взором и исчезла.
Улич наполнил бокал вином и задумчиво уставился на кресло, где мгновеньем раньше сидела драгна.
- Что же он сделал, Шарна? - с досадой спросил себя драг, глотнул вина и стал наблюдать за Майклом и Энтони, которые под руководством Эйры творили заклинание мнимой смерти.
Глава 12.
Тайна Кариона.
Старик из подземелья оказался прав: сочтя, что порка Графа и Святоши и их рук дело, веши-ученики перестали донимать напарников. Задание Улича - уладить конфликт с товарищами, оказалось выполненным им самим. Публичное унижение как бы сравняло Энтони и Майкла с остальными учениками, и их, наконец, приняли в стаю. Что касается Всемилы и Шарны, они больше не беспокоили юношей, и особо смелые веши даже подшучивали над несостоявшимися фаворитами. Святоша и Граф смеялись вместе с остряками, хотя у обоих было своё мнение насчёт драгн. Энтони считал, что Шарна ещё отомстит ему за отца, а Майклу просто не верилось, что красавица-Всемила забыла его: "Не вмешайся она тогда, и господин Улич забил бы нас до смерти", - не раз говорил он Энтони, но напарник лишь недоверчиво качал головой: "Не уверен, что её вмешательство, было так уж необходимо"…
В начале осени многокилометровые пробежки вокруг дворца почти прекратились, и Карион стал больше времени уделять непосредственно фехтованию. А вскоре он счёл возможным заменить учебные мечи обычными, чем безмерно порадовал Майкла. Получив в руки настоящий меч, Граф с таким воодушевлением окунулся в изучение новых приёмов, что заразил своим энтузиазмом напарника, и Энтони, наконец, проняло: он почувствовал, что сражаться на мечах ему нравится не меньше, чем колдовать. Как-то за обедом Святоша с довольной улыбкой сказал:
- И почему раньше меня не прельщал звон стали!
Майкл расплылся в ответной улыбке:
- Ты становишься воином, дружище! И, кстати, Карион тоже доволен тобой!
- Да?! А мне показалось, что он по-прежнему сомневается во мне. Он ни разу не похвалил меня.
- Может, боялся сглазить? - глубокомысленно заметил Граф и похлопал напарника по плечу: - Сегодня ты сражался, как лев!
- Возможно, - вздохнул Энтони и обиженно добавил: - Карион мог бы и похвалить меня!
- Вообще-то, - Майкл почесал затылок, - он ещё утром показался мне расстроенным.
- Может, он просто не выспался.
- Точно! - обрадовался Граф. - Вот увидишь, завтра он обязательно похвалит тебя, Тони!
Однако, несмотря на старания Энтони, ни завтра, ни послезавтра Карион не похвалил его. Всегда терпеливый и справедливый наставник вдруг превратился в злобного и раздражительного тирана. Да и Эйра изменилась в худшую сторону, став мрачной, замкнутой и сердитой. Наставники придирались к ученикам по любому поводу, ругали за малейший промах, давали заведомо сложные задания, и стоило Майклу или Энтони ошибиться, наказание следовало незамедлительно. В карцере они теперь ночевали чаще, чем в казарме.
Друзья ломали голову над странной переменой в наставниках, и чтобы хоть как-то исправить ситуацию решили вести себя подчёркнуто вежливо и тихо. Они усердно отшлифовывали фехтовальные приёмы и не только досконально выполняли домашние задания Эйры, но и по собственной инициативе изучали дополнительную литературу. Напарники до глубокой ночи сидели в библиотеке, штудируя книгу за книгой, чтобы блеснуть на занятиях, но ничего не помогало: Эйра оставалась равнодушной к стараниям учеников.
