Сергей Арсеньев - Архимаг в матроске
— И что нам теперь с ним делать?
— Не знаю.
— Как, ты говоришь, тебя зовут?
— Теодориус, — сказало существо и я понял, что погорячился, решив, что у него всего два отличия от обычного мальчишки. Из-за его спины внезапно выскочила бело-розовая верёвка толщиной с мой палец, и кисточкой на конце вытерла ему под носом. Запоздало понимаю, что это у него такой хвост. Сзади растёт.
— Девочки, я думаю, его нужно просто отпустить обратно, — предлагаю я.
Девчата молчат. Вроде бы не возражают. Улыбаясь про себя, говорю инкубчику:
— Теодориус, ты свободен. Можешь вернуться обратно домой.
— Эээ… не могу.
— ?..
— Я не могу вернуться, пока не исполнил Миссию.
— И какую же миссию ты должен исполнить?
— Я должен подарить свою страстную любовь призвавшей меня. После этого я смогу вернуться.
— А без страстной любви обойтись никак нельзя?
— Нельзя. Меня не пускает обратно.
— А вот мы сейчас и проверим, — говорю я и начинаю читать Малое Изгнание.
— Нет! НЕТ!! — прерывает меня дикий крик. Останавливаю заклинание. Что не так?
— Нет, повелительница! Молю Вас, только не изгнание! — инкубчик бухается передо мной на колени и начинает вытирать свои слёзы и сопли о мои ступни. — Я первый раз призван. У меня уже четыре штрафных очка. Если меня изгонят с моего первого призыва, то отпилят рожки. И пока они не вырастут, пошлют убирать дерьмо за уррогами. А эти гады срут как… как урроги. И мне ещё повезёт, если дадут лопату. Могут заставить убирать просто вот этими руками (протягивает ко мне свои ручки). А рожки растут медленно. Лет десять.
— Хм… Бенка, ты как насчёт страстной любви? Спасёшь его?
— Ну… Какой-то он мелкий. Ладно, так уж и быть. Пошли в спальню. Учти, я это делаю только чтобы спасти тебя от дерьма уррогов.
Инкубчик смотрит на Бенку. Потом переводит взгляд на меня.
— Так не получится, — неуверенно говорит он.
— Что не получится?
— Я должен подарить любовь призвавшей меня. Никто другой не подходит.
— Но ведь я тебя и призвала, — говорит Бенка. — Разве не так?
— Не так, — мотает головой мелкий инкуб. — Меня призвала она, — и тычет в меня пальцем…
Глава 29.
— Да идите вы все в жопу! Не буду я с ним трахаться! — Ору я. — Бенка, ты всё это затеяла, ты и расхлёбывай! Я сразу была против этого призыва.
Они уже минут десять все втроём уговаривают меня. А я не могу. Не хочу. Это вообще ни в какие ворота не лезет! Это уже даже не гомосятина, это просто махровая педофилия получается. Не буду!
Теодорчик ползает за мной на коленях из комнаты в комнату и пытается целовать мои ступни. Уже все чулки до колен мне обслюнявил. А в двух местах порвал своими рогами. Они у него острые.
Наконец, мне это надоело. Почему я должен быть крайний?! Да пошли они все лесом! Никого не слушая, кастую Малое Изгнание. Пусть убирается в своё Инферно!
Девчонки осуждающе смотрят на меня. Им жалко инкуба. Мне тоже жалко. Но трахаться с ним не хочу! А тот уже даже не ревёт. Свернулся в позу эмбриона, поджал хвост, и тихонько воет на одной ноте. Утирать слёзы он давно и не пытается.
Чёрт. Чёрт! ЧЁРТ!!!
Останавливаю изгнание, легонько пинаю инкубчика ногой, и говорю ему:
— Вставай, убогий. Пошли трахаться…
Пришли в спальню девчонок. Снимаю одежду и ложусь на мою бывшую, а теперь Кернину кровать. Притягиваю Теодорчика за руку и кладу рядом с собой. Гашу свет и говорю:
— Ну, приступай. Только чтобы быстро. Пару минут, не больше.
Лежу с закрытыми глазами, закинув руки за голову. Ничего не происходит.
— Теодориус?
— Чего?
— Ты чего тормозишь? Приступай.
— Ааа… А что я должен делать?
— Тебе лучше знать. Ты же инкуб, а не я.
— Я первый раз. Я не знаю.
Блин. Вот я попал! Инкуб-девственник. Зашибись. Мне что, ещё и учить его?
— Ты хоть что-нибудь умеешь?
— Умею.
— И что же?
— Можно зажечь свет?
Включаю свет. Теодорчик садится на кровати и прямо из воздуха достаёт замызганного вида тетрадку. Немножко полистав её, находит искомую страницу и углубляется в чтение. Заинтригованный происходящим, я тоже встаю и сажусь на кровать рядом с инкубом. Заглядываю ему через плечо. Язык неизвестен. Но видно, что надписи выполнены неряшливо, кое-как. Посреди текста и на полях нарисованы чёртики и рогатые рожицы. В середине страницы расплывается большое жирное пятно.
— Что это?
— Конспект лекций, — отвечает Теодорчик и вытирает у себя под носом кисточкой хвоста.
Немножко почитав, он взбадривается, шарит в воздухе и… протягивает мне бумажный кулёк и букет цветов. Машинально принимаю их у него. Разворачиваю сделанный из дрянной обёрточной бумаги кулёк. Внутри слипшийся комок карамелек без фантиков. С трудом отколупливаю одну, надкусываю, и сплёвываю обратно в кулёк. С вишнёвым джемом. Беее… Беру с кровати букет. Это что, мне? Розы?
— Теодор, скажи мне пожалуйста, почему розы имеют именно такой цвет?
— Так какого-то цвета они ведь должны быть!
— Но почему именно чёрные?
— Не знаю. У тебя были чёрные чулки. А ещё я слышал песню, где пелось: "Белые розы — эмблемы печали, чёрные розы — эмблемы любви".
— Ты ничего не путаешь? Именно так? Не наоборот?
— Нет. Не путаю. Именно так… Кажется. А что, нужно было сделать розы белыми?
— Ладно, проехали. Но почему их шесть штук?
— А чего? Хорошее число. У нас в Инферно многое считают шестёрками.
— Ну, хорошо. Спасибо тебе, Теодориус, за комок слипшихся карамелек с вишнёвой начинкой и за букет из шести чёрных роз. Что дальше? Зачем ты вообще затеял всю эту возню с конфетами и цветами?
— У меня тут так написано. Вот. — Потрясает он своей тетрадкой. — Курс "Соблазнение девицы", лекция N 2.
— То есть ты пытаешься меня соблазнить? По этой вот тетрадке?
— Ну… да.
— Хм… А теперь, Теодориус, попробуй собраться и немножко подумать своей верхней головой. Я понимаю, для инкуба это тяжело. Но ты, всё же, попробуй. Итак. Ты сидишь обнажённый в спальне девушки и на её кровати. Сама девушка, также обнажённая, сидит в той же спальне и на той же кровати, что и ты. При этом девушка не кричит, не визжит и не вырывается. По-моему, одно только это говорит о том, что девушка, как минимум, не против. Это ещё если не брать в расчёт то, что не ранее, как 10 минут назад эта девушка сама пригласила тебя в свою спальню, прямым текстом объявив, что она там будет с тобой трахаться. Поспеваешь за мной, малыш?
— Эээ… Я что-то сделал не так?
— Теодорчик, я просто хочу тебе сказать, что конфеты с цветами можно пропустить. Это лишнее. Что там у тебя дальше?
