Ольга Митюгина - Черный пес Элчестера
Они пробирались между деревьями, протискивались в заросшие мхом расщелины меж скалами, где Уголек едва мог пройти, крались по сумеречным лощинам, усыпанным листьями рябин и вязов...
- Почти пришли, - наконец сообщила ему ведьма.
Фрэнсис не нашел в себе сил даже облегченно простонать. Раны под повязками открылись и кровоточили.
Милица посмотрела на его серое лицо, на слипшиеся и приставшие к щекам потные волосы - и закусила губы.
- Фрэнки, милый, подожди... - прошептала она. - Еще чуть-чуть...
Он усмехнулся про себя: "Фрэнки, милый"... Как больному щеночку... Девочка...
- Там должен быть их дом...ну, где жили эти разбойники...там все равно сейчас никого нет...и уже не будет, - пожала она плечами. - Там должна быть еда, должны быть вещи, запас дров...
- Меня тащат в разбойничий вертеп, - криво усмехнулся Фрэнсис, и больше ничего не произнес: сил не было. Рот вдруг наполнился кровью - и граф тяжело упал на шею коня. А потом провалился в беспамятство.
Раскрыв глаза, он увидел над собой закопченные деревянные балки, чуть тронутые золотистым мерцанием: сбоку горела свеча, бросая пляшущие тени на стены и окна, за которыми вязкой смолой растеклась ночь. Подбородок приятно щекотала меховая шуба, и от меха пахло лесом и дымом, и все тело наполнялось удивительным теплом...
Фрэнсис повернул голову, ища взглядом Милицу. Она сидела тут, рядом, и глаза ее были красны от усталости. Волосы растрепались, рассыпались вдоль осунувшегося лица, от чего оно стало еще милее - а на колченогом столе, в другом конце этой длинной пустой комнаты, юноша заметил разложенные травы, расставленные баночки и разодранные чистые тряпки - сколько часов трудилась девушка, спасая его жизнь?
- Спасибо, - тихо произнес он, чуть сжав ее пальцы в своей ладони. - Ты второй раз вытаскиваешь меня из могилы.
- Вы очнулись, лорд Фрэнсис?.. - слабо улыбнулась знахарка. - О, слава Свет Несущему, я волновалась за вас, милорд!
Граф заметил, кому вознесла благодарность его спасительница, но ему уже было все равно. И он ответил волшебнице так, как ответил бы любой девушке, всхлипнувшей "слава богу"...
- Ну, все ведь позади, Мили... Со мной все хорошо. Ты бы поспала, на тебе лица нет, моя добрая девочка...
- О нет, лорд Фрэнсис! А если вам что-то понадобится, а я буду спать, как же вы...
- Я тоже буду спать, Мили, - уголками губ усмехнулся юноша. - Даю тебе слово чести. Довольно с тебя?.. Но клянусь, если ты не уснешь, я тоже не буду отдыхать, а мне отдых необходим!
- Ох, какой же вы зануда, - подхватил Фрэнки. - Именно. И спорить со мной бесполезно. Так что быстренько на боковую, слышала?
Милица сладко потянулась и больше не стала возражать. Она легла на нары, что тянулись вдоль противоположной стены, залезла под тулупы, горкой наваленные на досках, и, поворочавшись немного, уснула. Фрэнсис задул свечу, оставшуюся в изголовье, и избушка погрузилась во мрак.
Он лежал в темноте, слушая ровное дыхание спящей девушки, и думал о том, какая Мили красивая. А ее груди - как два круглых высоких хлебца, мягкие и упругие... Быть может, если прижаться к ним лицом, они будут так же вкусно пахнуть, как домашний хлеб: теплом, домом, нежностью...
Мысли были тихими и спокойными, приятно согревали измотанное болью и слабостью тело - под них Фрэнсис и уснул крепким сном без сновидений.
А под утро ему приснилась Фредерика.
Она стояла на берегу озера, подернутого плотным белым туманом, совершенно обнаженная - только волосы служили ей одеянием. Это были не ее волосы - Милицы. Роскошным блестящим плащом укрывали они плечи и грудь Фредерики, а лицо было непроницаемо и бесстрастно. И глаза смотрели печально, в упор - и словно бы сквозь. Сквозь него...
И девушку постепенно заволакивал туман, леди Уэлчерста таяла в нем, и только глаза, глаза долго смотрели сквозь плотный полог этого жуткого марева.
Как две горькие звезды.
А потом туман поглотил и их. Фрэнсис остался один, на берегу неведомых вод, и слышал плеск незримой волны, и ноги его стали тяжелыми, словно он стоял здесь веками, и еще века будет стоять...
Я прошу, Фрэнки, будь со мной этой ночью...
Ты же себе никогда не простишь, если откажешься...
Фредерика, Фредерика, я потерял тебя навсегда! А теперь...теперь плоть моя жаждет другой женщины...потому что однажды дух мой оказался слишком слаб, чтобы выполнить твою просьбу...твою последнюю просьбу, моя любимая!
Сердце мое, боль души моей, как же мне избыть это горькое чувство к тебе? Милица... Милица ведьма, будь трижды неладно ее черное колдовство! Кто знает, что подсыпала она в свои чародейские зелья?.. Прости меня, возлюбленная моя, если я поддался ее заговорам... Но как же мне быть без тебя? Я хотя бы нужен этой девке, когда никому в целом свете уже не нужен...
Он резко раскрыл глаза, выныривая из холодной паутины кошмара. Сзади - из раскрытой двери - щедрым теплым потоком лилось солнце, ложась на половицы широкой дорожкой. Длинная грязная комната была пустынна, откуда-то с улицы доносилось громыхание колодезной цепи... Фрэнсис сел на нарах, положив подушку за спину, и смог окинуть взглядом все унылое замусоренное помещение.
Устье печи в дальнем углу, стол напротив. Нары вдоль стен...
В двери вошла Мили.
Ведро в руке ничуть не стесняло ее движений.
Фрэнсис почти с ненавистью уставился на колдунью.
- А, вы уже проснулись, лорд Фрэнсис? - улыбнулась девушка. - Сегодня вам должно быть получше, я наложила на ваши раны особую мазь. К вечеру даже сможете вставать...
Он молча кивнул.
День прошел спокойно. Мили прибрала горницу, приготовила еду, потом занялась какими-то своими делами, разворошив сумку и засыпав стол травами и цветами. Вся изба наполнилась терпкими запахами растений. Некоторые из них юноша знал, некоторые видел впервые, и с интересом глядел, как проворные руки ведуньи ворошат ломкие сухие стебли, сортируя и собирая в пучки.
Осторожно спустив ноги с нар, Фрэнсис встал на пол и сделал несколько неуверенных шагов к целительнице.
- Что это у тебя? - с любопытством спросил он.
- Это? - Милица повертела в руках черный высохший стебелек. - Это горицвет. Помогает от ожогов. А это вот, - она кивнула на серебристые толстые стебли, - это полынь. Чернобыльник. Из него настои делают и по капле в разные снадобья добавляют...смотря что готовишь. А это...
- Мили, а почему ты решила стать ведьмой? - внезапно прервал он ее.
- Не мы выбираем наш путь, а путь выбирает нас, - помолчав, загадочно ответила Милица. - Мы можем просто или принять, или не принять его выбор. - Она умолкла, но, видя, что рыцарь не спускает с нее внимательных глаз, продолжила: - Я думаю, отказываясь от своего пути, мы становимся несчастны, потому что отказываемся от судьбы. И от себя, наверное...
![Харлан Эллисон - Время глаза [Время ока]](/uploads/posts/books/no-image.jpg)
