Кассандра Дженкинс - Пятый Аспект. Часть 1
— Могу ли я зайти? — спросил принц. — Отец очень рассердится, если я пропущу Совет.
— Увы, нет, — придвинулся всем телом к закрытым дверям кабинета королевский секретарь. — Король Вариан отдал прямые приказания на этот счет. Совету присвоена высшая категория секретности, и всем, кого нет в списках, нельзя проникать внутрь.
Так Андуин избавился не только от надоедливых тренировок, но и оказался вне королевских дел. Раздосадованный, он направился прямиком на тренировочное поле, где сбил собственные руки в кровь, пока колошматил деревянного орка учебным кинжалом.
Конечно, Вариан был бы не Варианом, если бы не попытался проучить его. Но неужели все, что остается Андуину — это бежать к отцу и просить возобновление изматывающих тренировок, просить, чтобы его включили в этот проклятый список! Его злость била ключом, и он никогда бы не поверил, скажи ему кто-то, что однажды он будет фехтовать с таким упоением. Андуин, так похожий на отца в это мгновение, делал внезапные выпады, перебрасывая клинок из правой руки в левую и обратно, поднимал настоящую песочную бурю, когда пружиной взлетал с колен. И не было для него большего удовольствия, чем вздохнуть полной грудью этот пыльный воздух. Он не надел своих узких доспехов и все еще не отдал кузнецу, теперь в их перековке не было острой необходимости.
Окружающий его мир сжался, сосредоточился на том одном, что имело самое большее значение, — зеленом деревянном орке, с двумя нарисованными краской точками вместо глаз и кривой ухмылкой. Соломенная шевелюра принца потускнела, покрывшись ровным слоем пыли, а светлая кожа, наоборот, потемнела. Нежный шелк рубашки с хрустом разорвался где-то на спине между лопаток, но Андуин не заметил этого.
Кто-то несколько раз окликнул его. Не выпуская из рук деревянного кинжала, Андуин развернулся и, как и предполагал, увидел архиепископа. Андуин провел свободной рукой по чумазому лбу, с которого пот катился градом. Остатки рубашки прилипли к телу, словно бы он попал под дождь.
Седовласый Бенедикт медленно приближался по изрытому, будто вспаханному и готовому к посевам, тренировочному полю. Принц заметил, с каким трудом пожилому архиепископу дается этот путь, а потому сделал несколько шагов ему на встречу. Если архиепископ хотел видеть принца, он мог послать и одного из кардиналов, а не преодолевать этот путь самостоятельно.
Ссохшиеся, тонкие, как у ребенка, руки Бенедикта коснулись макушки принца. Отдышка Бенедикта с тяжелым свистом вырывалась из его приоткрытого рта.
— Высшая категория секретности и вас не миновала? — с улыбкой спросил принц.
— Совет уже час как кончился, Андуин, — отозвался архиепископ, все еще тяжело дыша. — Ты заработаешь солнечный удар в это время. Оставь клинок, к чему такое усердие? Ведь король Вариан освободил тебя от занятий.
— Почему нет, если мне нравится фехтование?
Принц с разворота нанес сокрушающий удар уже трижды поверженному манекену.
— Мальчишка! — неожиданно прогремел архиепископ. — Ты выбрал Святой Свет, так сложи оружие в ножны!
Андуин как стоял с занесенным клинком, так и замер. Неловко опустил деревянное оружие и пожал плечами.
— Вот и отделался, называется, — буркнул он, пока плелся в раздевалку.
В раздевалке на скамье вместо его вещей лежала свободная светлая туника, какие носили служки в Соборе.
— Да неужели? — пробормотал Андуин. — Если я выбрал Свет, то и обычной одежды мне теперь не видать?
Но ответа не последовало. Лишенный выбора, принц снял разорванную рубашку и переоделся, но когда вышел обратно, то архиепископа нигде не было. Бенедикт преодолел путь от Собора только для того, чтобы сделать ему замечание? Или тайком подменить его одежду? Похоже, утреннее недоразумение с Советом еще не исчерпало все странности этого дня. Солнце только вскарабкалось на середину небосвода, и произойти еще могло все, что угодно.
Все еще надеясь, что с его присутствием на Совете вышла ошибка, Андуин направился к отцу. Конечно, его ждет строжайший выговор, а в качестве наказания Вариан скорей всего заставит его трижды переписать составленные секретарем протоколы пропущенного Совета. Или вернет тренировки. Мышцы Андуина приятно ныли, а ладонь еще ощущала тяжесть клинка, действительно ставшего продолжением его руки. Конечно, Вариан не был завидным учителем, но Андуину не хватало отца. Даже такого — жестокого, требовательного, непроницаемого.
Получалось довольно странно — находиться рядом с отцом казалось сущей мукой, но стоило оказаться без него, как Андуин стремился к нему всем своим сердцем. Не было времени тяжелей того, когда Вариан отправился в Нордскол командовать армией Альянса в войне с Королем Мертвых, и не было радостней мгновения его возвращения. Хотя эта радость и продлилась не так уж долго, всего-то несколько часов. Андуин все же никак не мог простить отцу, что перед Северным походом он ни словом не обмолвился о своем отъезде, лишь допытывался у двенадцатилетнего сына о положении дел в Альянсе. И как позже объяснил архиепископ, так Вариан проверял сына, способен ли он занять трон вместо него, «в случае чего, храни нас Свет, в случае чего», — бормотал Бенедикт.
Кремовая сутана, подвязанная алым поясом, путалась в ногах, и Андуин чувствовал себя девочкой в ночной рубашке. Сложно было проникнуть в таком наряде никем незамеченным в замок. Первая же стража перегородила принцу путь.
— Король Вариан желает видеть принца, — сказал один.
— Срочно, — добавил второй, едва сдерживаясь, чтобы не прыснуть при виде рясы принца.
Времени переодеваться не было. На этот раз секретарь беспрепятственно пропустил принца. Массивный письменный стол был под стать облаченному в железо, широкоплечему королю. Вариан не рассмеялся, подобно страже. Заметив одеяние принца, черты его лица стали жестче, словно он увидел орка перед собой.
— Я освободил тебя от тренировок, но не от присутствия на Совете, — сказал король.
Андуин победоносно обернулся к побледневшему секретарю, но Вариан, более не сказав ни слова, вернулся к чтению.
— И это все? — опешил принц.
Вариан поднял ледяной взор на сына. Затем медленно поднялся из-за стола, кивнул секретарю. Андуин решил, что вот он — момент наказания. Но секретарь, оставив их лишь на мгновение наедине, вернулся и преподнес королю кинжал уникальной красоты. Тонкая ковка на рукояти поражала воображение — фигура золотого льва переплеталась с серебряным грифоном, мелкие голубые сапфиры опоясывали рукоять, переходящую в бледный, почти белый клинок.
Андуин решил, что этот клинок вполне достоин того, чтобы казнить им наследника престола. Решительный вид отца только подтверждал его худшие опасения.
