Роберт Силверберг - Горы Маджипура
Коринаам помедлил с ответом.
— Предпринял небольшую разведку, — в конце концов сказал он.
— Не помню, чтобы я давал тебе такое задание. И где же ты проводил эту разведку?
— Всюду. В окрестностях поселения.
— Поточнее, пожалуйста.
— Это было личное дело. — В голосе метаморфа послышались вызывающие нотки.
— Понимаю, — кивнул головой Харпириас. — И все же хочу знать подробности.
Он подал знак Эскенацо Марабауду.
— Держи его, пожалуйста. Я не хочу, чтобы он вдруг исчез.
Скандар, стоящий за спиной Коринаама, обхватил метаморфа обеими руками поперек груди. Коринаам задохнулся от изумления. Его глаза стали огромными и уставились на Харпириаса с неприкрытой ненавистью.
— Ну, — спокойно обратился к метаморфу Харпириас. — Расскажи мне, куда ты ходил.
Некоторое время метаморф молчал. Потом нехотя ответил:
— В горы.
— Так я и думал. И зачем же ты туда ходил?
Коринаам, казалось, готов был взорваться негодованием.
— Принц, я требую, чтобы вы приказали своему скандару отпустить меня!
Вы не имеете права…
— Я имею полное право, — оборвал его Харпириас. — Ты находишься здесь на службе у короналя, и ты без разрешения отлучился по своим делам в то время, когда в твоих услугах нуждались. Я хочу услышать объяснение.
Спрашиваю еще раз: что ты там, наверху, искал, Коринаам?
— Я отказываюсь обсуждать с вами свои личные дела.
— Здесь у тебя нет и не может быть личных дел. Выверни-ка ему слегка руку, Эскенацо Марабауд.
— Это возмутительный произвол! — воскликнул Коринаам. — Я свободный гражданин…
— Конечно. Никто этого не отрицает. Выворачивай, выворачивай посильнее, пожалуйста, Эскенацо Марабауд. Пока он не закричит. Или пока не ответит на мои вопросы. Не беспокойся, она не сломается. Ты же знаешь, что невозможно сломать руку метаморфу. Кости у них словно резиновые. Но тем не менее можно причинить ему боль. И такая мера вполне оправданна, если он отказывается сотрудничать. Да, вот так… Что ты искал наверху, Коринаам?
Молчание. Харпириас взглянул на скандара и сделал руками скручивающий жест.
— Я искал тех людей, которых мы видели на гребне скалы в день охоты, — угрюмо произнес Коринаам.
— Вот как. Ты меня не удивил. А зачем ты хотел их разыскать?
Молчание.
— Выкручивай, — приказал Харпириас скандару.
— Вы понимаете, что это допрос под пыткой? — спросил Коринаам. — Это варварство! Это немыслимо!
— Приношу свои искренние извинения, — ответил Харпириас. — Интересно, сломается ли в конце концов твоя рука, если выкручивать ее дальше? Ведь мы не станем выяснять это, правда, Коринаам? Скажи мне, кто те люди, которых мы видели на скалах?
— Именно это я и пытался выяснить.
— Нет. Ты уже знаешь, кто они, не так ли?
Скажи мне. Говори, Коринаам. Кто они?
— Пиуривары, — пробормотал Коринаам, уставившись себе под ноги.
— Правда? Твои родственники?
— Если можно так выразиться. Дальние родственники. Очень дальние.
Харпириас кивнул.
— Спасибо. Можешь отпустить его, Эскенацо Марабауд. Теперь он кажется мне более готовым к сотрудничеству. Подожди за дверью, ладно? — Когда скандар вышел, он вновь обратился к метаморфу:
— Хорошо. Расскажи мне, что тебе известно об этих дальних родственниках, Коринаам.
Но Коринаам заявил, что знает о них очень мало, и Харпириас почувствовал, что на этот раз метаморф говорит правду.
У его народа существуют старые легенды, рассказал Коринаам, о том, что во времена лорда Стиамота, много тысяч лет назад, одна из ветвей расы метаморфов осела на дальнем севере — те пиуривары, кому удалось уцелеть, как уже догадался Харпириас, после войны, которую лорд Стиамот вел против коренных обитателей этой планеты.
В то время как остатки уцелевших метаморфов были окружены и загнаны в резервацию, устроенную для них в джунглях Зимроэля — так гласило предание, — эти свободные пиуривары продолжали жить изолированно и независимо, следуя древним кочевым обычаям своего народа, в заснеженной горной стране за стеной из девяти великих вершин Граничья Кинтора.
Между ними и другими метаморфами отсутствовала какая-либо связь, даже во время правления лорда Валентина, когда произошло крупное восстание пиуриваров против власти людей. О самом их существовании ходили только смутные легенды.
Время от времени о встрече с ними сообщал кто-либо из тех метаморфов, которые, как и Коринаам, жили в Ни-мойе или каком-либо другом городе поблизости от Граничья Кинтора и зарабатывали на жизнь, нанимаясь проводниками охотничьих или исследовательских экспедиций, рискующих углубиться в северные территории. Однако ни одна из этих встреч не внесла ясности. Даже проводники-метаморфы не могли с уверенностью утверждать, что они видели — всегда на большом расстоянии и очень короткое мгновение — именно себе подобных.
До нынешнего случая.
— У меня не осталось сомнений, — сказал Коринаам. — У меня очень острое зрение, принц.
В тот день, когда мы их видели, я наблюдал, как они изменялись.
— И поэтому решил нанести им визит, не спросив разрешения. Почему?
— Они одной со мной крови, принц. Уже почти девять тысяч лет они живут в этих горах, ни разу не встретившись лицом к лицу с другими сородичами. Я хотел с ними поговорить.
— И что ты собирался им сказать?
— Что преследование прекратилось, что мы, пиуривары, получили свободу передвижения по Маджипуру, что они могут наконец покинуть свое укрытие среди снегов и льда. Разве так трудно понять это, принц?
— Ты мог бы, по крайней мере, рассказать мне о том, что собираешься сделать. И спросить у меня разрешения.
— Вы бы никогда его не дали.
Этот ответ застал Харпириаса врасплох.
— Почему ты так говоришь?
— Потому, — ровным голосом ответил Коринаам, — что я — пиуривар, и это дело пиуриваров, и разве для вас оно имеет хоть малейшее значение, принц? Вы бы сказали, что мне нельзя покидать поселение, потому что вы нуждаетесь во мне в качестве переводчика. Вы бы сказали мне, что я могу самостоятельно вернуться сюда, в горы, в другой раз и тогда уже искать своих сородичей. Разве я не прав, принц?
Харпириаса смущал непримиримый взгляд метаморфа. Он не сразу нашелся что ответить.
— Возможно, ты прав, — наконец произнес он. — Но даже если и так, все равно тебе не следовало уходить, не оставив никакой записки о том, куда ты направился. Что бы мы делали, если бы ты погиб там, в горах?
— Я не собирался погибать там.
— Подъем туда труден, тропа опасна. Пока тебя не было, разразился буран. Не сильный, но вдруг начался бы такой, как тот, во время которого мы ехали через перевал Сестер-Близнецов? Ты же не бессмертен, Коринаам.
