Елена Саринова - Тайна деторождения: практика и теория
— Да что ты! А, ну-ка…
— Руки свои!
— Агата, ты чего?
— Ничего. Этот трофей Главной канцелярии не достанется. И вообще, давай мне помогай.
— Да конечно, — выдохнул некромант, уже примеряясь с открывшему глаза Нику. — Я твой ориентир засек час назад… Веревку сначала… развяжем… Теперь… оп-па… И потихоньку… И сразу — сюда. По дороге джингарских коллег развернул. Так что, теперь у нас — теплая повозка с покрывалами, горячим чаем и одеждой. Сейчас вас туда, его «обработаю» и…
— Откуда «сияющий фонарь»? — на ходу поддернула я Варю на руках. — Хотя… можешь и не отвечать. И так…
— Обмен аргументами, — смеясь, обернулся некромант к нам. — Считай, я еще удачно «в том диспуте парировал» — спешил Ник очень.
— Отойду и… продолжим, — в ответ тихо пообещал тот.
— Угу… О, а вот и наша повозка…
Нет, мне точно, везет… Мне самой. И без помощи моего «мотылька». Беспрекословно везет. И уже — не впервые. Потому что, я в который раз испытываю на себе прочность пословицы: «Лучше поздно, чем никогда». И именно поэтому сижу сейчас, укутанная в одно на троих огромное верблюжье (судя по колючести) покрывало. И мне тепло, не смотря на сугроб под ним. И спокойно, не смотря, на все недавно пережитое. Сижу и отвлеченно наблюдаю как джингарцы «при исполнении» ловят по этим же сугробам разбежавшихся из бывшего гарема, дев (Калантию, кстати, самой первой поймали). И как мой начальник брачующимся петухом скачет вокруг утонувшего в снегу пустоши сейфа… Но, самое главное мое везение — они. Сидящие сейчас со мной рядом.
— Ник? — вздыхаю, выпуская в утренний январь пар.
— Что? — повернувшись через Варю, щурится он.
— Ты как?
— Уже нормально.
— Ага…
— Да, тысь моя майка! Женись на мне, Ник, в конце-то концов!
— Что?! — разворачиваемся мы оба к Варваре.
— Я говорю: женись на мне, Ник, — строго повторяет она. — Это Агата так сказать тебе хочет. Я знаю.
— Она знает, — смеюсь я сквозь слезы, не то счастья, не то от слепящего снега вокруг. — И говорит правду, потому что до сих пор — под действием «родственного» заклятья. Оно — двустороннее. Я и забыла.
— Ага, — кивает Варвара. — Но, ты мне это… «анти-демоническое» снова расскажешь. На всякий случай… Ник?
— Это сейчас кто из вас двоих меня спрашивает? — улыбаясь, смотрит он с прищуром в небо.
— Так ты на мне женишься? — толкаю я его через Варю.
— Угу… Женюсь. Только кольцо свое вместе с курткой найду.
— А зачем оно мне? — задумчиво изрекаю я.
— Что?!
— Ну, потом купишь. Или я — сама. Когда-нибудь.
— Ну, уж нет!
— Ник, подожди! Я тебе искать помогу! — подрывается вслед моему любому Варя.
— И я вместе с вами! — отбросив теплое покрывало, бегу за ними я…
Глава 11
Чайки с криками носятся над бликующей под солнцем рекой и желтым песком пляжа, спрятанного за зарослями ив-плакальщиц. И не лень им, чайкам, гонять очумелых от жары бабочек и стрекоз? Конец мая и толи еще будет, а мне уже «лень». Так лень, что жаль собственных сил перевернуться со спины на живот. И вернуть глаза в толстенный учебник по алхимии, который я сейчас успешно использую в качестве подушки… И вот бы знания из него сами текли… прямо через затылок… Текли и… расплывались… Расплывались и…
— Агата, ты обгоришь, — вялый голос Софико справа сносит теплым порывом ветра. — Ты меня слышишь? — зевает она. — У тебя живот красный.
— Ага-а… Сейчас.
— Синий йод.
— Что ты, Ксю, сказала? — вопрошает она удивленно.
Моя левая соседка по покрывалу авторитетно поясняет:
— Hyacinthum iodum и все дела. Проверенное алхимическое средство. Клин клином, как говорится… Агат, у тебя еще и нос обгорел.
— Ага-а… Тогда мы с ним и животом все остальные части тела подождем. Чтоб уж не мелочиться… в росписи.
— Ой, да ну вас с вашей алхимией! Мне и своих «латыней» хватает. Экзамен завтра, а в голове, кроме «Diu vivere in iustitia!», ничего.
— «Да здравствует справедливость»? — заливается смехом Ксю. — Вот с этого завтра и начинай. Сразу от двери.
— Если я с этого завтра начну, то, боюсь, воодушевлю нашу госпожу…
— А на латыни как будет слово «помолвка»?
— «Помолвка»?.. «Proelio». Кажется, так.
— А «невеста»?
— «Sponsam». Тебе зачем? Замуж собралась?
— Я? — хмыкает Ксения. — Я то, нет, а вот наша Агата теперь точно «sponsam». «Proelio sponsam». Ник ведь у ее отца вчера руки дочери попросил.
— Неа. Часть речи то другая и звучит, как: «sponsam sponsus». Потому что…
— Вам двоим больше не о чем поговорить?
— Ну, почему же, «не о чем»? — рывком перекидывается Ксю на живот. — О вашей предстоящей свадьбе, например.
— О-о. Нам — по шестнадцать и кадетам вообще жениться нельзя. Так что, данное мероприятие откладывается на далекое-далекое будущее.
— А вот я нашу с Годардом свадьбу уже точно представляю, — неожиданно присоединяется к Ксении Софико. — Она будет в строгих…
— Моральных нормах?
— Нет, Ксю. Классических тонах. Иначе мои родители не разрешат. Они и так при каждой встрече интересуются у Годы: когда он сострижет свои вихры.
— Они у него от природы торчат. «При любой длине и направлении ветра», — с улыбкой цитирую я Ника, прислушиваясь к их с Годой и Ло воплям с воды.
— Угу. Вот и я — о том же, — вздыхает через паузу «аристократическая дочь». — А они все равно.
— Значит, на вашу свадьбу подарят вам станок, — хмыкает Ксения и добавляет. — для бритья… А вот моя будет точно знатной: много-много гостей, я — в пышном платье и фате, чтоб четыре пажа ее несли. И жених — в белоснежном фраке.
— И гости тоже все «пышно-белые»? — уточняю, не разлепляя глаз, я.
— А, не знаю. Здесь — без разницы. Лишь бы — много, чтоб и подарков тоже — много.
— Станков для бритья? — не удерживается Софико.
— Он у нее заранее лысый будет, — вношу я предположение. — Ксю ему своими запросами еще накануне «знатную» плешь проест.
— Ой, да ладно тебе, — смеясь, пихает она меня горячим локтем. — Я буду милой и ласковой, как и подобает невесте. А скажите: какой бы вы свадебный подарок хотели получить больше всего?
— Я? — задумчиво замолкает моя правая соседка. — Свой дом. Потому что с жалованьем рыцаря Прокурата на него служить и служить.
— Это — точно. А ты, Агат?
— Ой, да отстаньте от меня обе… Не знаю.
— Не знает она, — вздыхает Ксю. — Зато я, знаете, что знаю?
— Знать не знаем, — вот ни учить, ни отдыхать не умеют. И другим не дают.
— Какие подарки на свадьбу дарить категорически нельзя.
— Да что ты? — ухватившись за мою руку, подпрыгивает на бок Софико. — И какие это?
