Александр Рыжков - Ищейки Смерти
Разумеется, увидев с Морротом неизвестного, все побросали занятия и обратили к нему пытливые взгляды. Даже шакалы — и те навострили уши!
— Эти чудовища отняли у меня всё! — тут же принялся жаловаться незнакомец. Это был коренастый прим, одетый в подранные лохмотья, что раньше вполне могли являться дорогой одеждой. Его лицо было простым, открытым, располагающим к себе. — Простите, пожалуйста, за бестактность, но Моррот говорил, что у вас есть еда… Я несколько дней ничего не ел…
Тос молча отправился к карете, вытянул из сундуков вяленое мясо, вернулся и протянул снедь незнакомцу. А голодный с дороги Моррот пусть сам себе достаёт всё, что соответствует его гастрономическим предпочтениям.
— Они спустились с небес на чудовищной металлической птице, — сквозь набитый вяленой курицей рот говорил прим. — Они принесли моим товарищам смерть, — сказал и запил еду вином из фляги, предоставленной Тартором.
— Убили товарищей? — возмутился Тартор.
— Всех до одного… — глаза прима увлажнилось, — Тикр, Прако, Витофар… бедняжки мои, где же вы сейчас! — он разрыдался.
— Ладно, друг, не убивайша так, — Тос похлопал бедолагу по плечу. — Им уже не помочь…
— Они все мертвы! Все! — с горя выл прим, не забывая при этом отправлять в рот очередную порцию вяленой курицы. — Дюжина великих воинов и преданных товарищей! Эти порождения Гирена, не моргнув и глазом, отправили моих мальчиков в могилу!
— Погоди, я сегодня видела тела дюжины мыслящих, — перебила его Филика. — Это, случаем, не твои собратья?
— Ах, бедняги! Бедняги! Бедняжечки мои! — горевал прим, заливаясь вином.
— Там рядом стояли разбитые клетки… — насторожилась командирша. — Вы, случаем, не ра…
— Нет! — перебил её прим. — Как можно такому произойти?! Мы никого себе не трогали. Охотились на редких существ для зоопарка Карта. Нам сказали, что в этих местах недавно видели треглавую гориллу! И тут из неоткуда появились они… Эти служители смерти и зла! Эти убийцы!
— Значит, нет, — с облегчением выдохнула Филика.
— Они чудовища! — продолжал прим. — Они страшней любого потустороннего монстра!
— Брат, ушпокойша, не надо так… — утешал Тос.
— Я постараюсь, — вытирая слёзы, пообещал коренастый прим.
Некоторое время воцарилась тишина, прерываемая жадным чавканьем.
— Ты говорил, что знаешь, где они, — нарушила молчание Филика.
— Эти подлые твари думали, что я мёртв. Стояли над убитыми, смеялись и говорили, что собираются вернуться в Заколдованные Горы, — прим опять разрыдался.
— Значит, опять Горы… — потёрла руки Филика.
— Доблестный Моррот говорил, что вы собираетесь убить их… — заплаканные глаза прима кровожадно блеснули. — Я хочу пойти с вами. Я хочу отомстить этим ублюдкам. Хочу выпотрошить их кишки голыми руками…
— Мы не милосердная организация, — отрезал Тартор.
— Мне всё равно, — сказал Моррот.
— Не знаю даже, — задумалась Филика, — как ты думаешь, Тос?
— Не вижу в этом никаких проблем, — сказал Тос и дружески потряс плечо собрата по расе. — Ты на вид парень крепкий. Думаю, ш тебя толк выйти должен.
— Я готов на всё, лишь бы отомстить за своих падших товарищей, — холодно сказал прим.
— Вот и прекрасно, — заключила Филика. — Тебя как, кстати, звать-то?
— Красп.
Глава 10: Пора Великой Нетерпимости
Армия Нового Бура продвигалась на восток. Тесня, круша, гоня полчища стреков. Это было нелёгкое испытание для любого солдата. Тревожные ночи, изматывающие до невыносимости дни, кровь и боль соратников, братьев, отцов. Отчаявшийся противник прибегал к самым подлым и коварным методам: устанавливал пехотные капканы, запускал в ночные лагери убийц-смертников, в качестве отвлекающих манёвров выпускал на передовую беспомощные отряды детей, насылал с помощью магов тяжкие хвори и заразы. Но каменную кротовую мощь остановить невозможно. Медленно оттесняя каждый метр, они продвигались вперёд, словно прокапывали тоннель в гранитной скале военной машины стреков.
От боя к бою лилась кровь. Ручьями, стремительными потоками, водопадами. Металлические панцири кротовьей брони, ещё недавно так ярко блестевшие на солнце, темнели, тускнели, покрывались ржавчиной и засохшей кровью. Трофейные скальпы поверженных стреков мёртвыми грудами переполняли повозки. Идущая на восток армия оставляла за собой могилы собратьев. И изувеченные, опозоренные тела врагов…
Командовал армией Нового Бура легендарный Кирфаор. Стратег, воин, Главный Жрец Моола, великий маг и Глава города в одном лице. Солдаты шли за ним слепо: сражались, подставляли тела под стрелы и копья, убивали, превозмогали ночной холод, дневную жару, боль, голод и скорбь.
Война с Митарой, крупнейшим городом стреков, назревала десятки лет. Разногласия межу почитателями разных богов, обыденные и в подавляющем большинстве — безобидные, приняли чудовищный размах. Трудно сказать, кто начал первым. Да и бывают ли в подобных конфликтах первые?..
Некоторые историки делают точкой отчёта Поры Великой Нетерпимости закрытую встречу жрецов в картском Храме Почитания Всех Божеств. До сегодняшнего дня неизвестно, что произошло на той встрече. Но известно, что после неё, прямо у порога Храма жрецы Нового Бура и жрецы Митары затеяли драку. Хотя некоторые историки отмечают, что подобные инциденты происходили и ранее.
В любом случае, мордобоем жрецов дело не ограничилось. Как в городе кротов, так и в городе стреков — велась широкая пропаганда нетерпимости и антагонизма. Все торговые и политические соглашения между двумя городами были разорваны. Этот шаг привёл к экономическому кризису Нового Бура так как, в отличие от Митары, которая легко нашла поддержку у Столицы, новые связи быстро наладить не удалось. Волна протестов горожан росла. Но она была направлена не на правительство, которое, по большому счёту, было виновато, а на жителей Митары. Ненависть обедневших кротов к стрекам не имела границ.
Развязка накипевших отношений пришла неожиданно. На первый караван нового торгового пути между Новым Буром и Камбалироном было совершено дерзкое нападение. Все товары, жизненно необходимые для возрождения экономики кротовьего города, были разграблены. Практически все караванщики и охранники — убиты. Те единицы, которым посчастливилось выжить, рассказывали, что среди нападавших разбойников был стрек. Никто не стал разбираться: был ли тот стрек тайным агентом Митары или простым разбойником-оборванцем. В тот же день Городской Совет проголосовал за объявление войны «зажравшимся сволочам Митары». Глава города тут же поддержал решение Совета.
