Александр Рудазов - Совет Двенадцати
Войдя в подъезд, приходится зажимать нос, чтобы не бухнуться в обморок. Каждый дюйм здесь провонял потом, мочой и тухлой рыбой. Обычно в подъезде тридцать две квартиры – по восемь на каждом этаже. В подвале находится туалет – один на всех жильцов! Там же и единственный кран с водой – к нему всегда тянется очередь.
Типичная иххарийская семья состоит из пяти-шести человек – больше в крошечные квартирки попросту не влезает. Состав чаще всего один и тот же – муж с женой, двое детей и престарелые родители одного из супругов. Родственные связи в Серой Земле очень сильны, семьи живут удивительно дружно.
Трудятся все. Муж и жена пашут как проклятые, старики нянчатся с маленькими детьми, готовят еду, стирают, чинят одежду – а если способны перетаскивать ноги, то и подрабатывают где-нибудь. Дети полдня учатся в школе, а после занятий тоже работают.
– Это что же – детский труд?! – возмутилась Ванесса.
– Что вы, повелительница?! – пораженно уставилась на нее Гариза. – Детский труд у нас запрещен!
– Но ты же сама только что сказала…
– Никакой работы до наступления восьмилетия!
– Восьми… Господи… Какой кошмар…
Все квартиры выглядели одинаково. Пол покрыт грязной соломой, в углу железная печка, чан с водой, котел для готовки и несколько глиняных тарелок. Кроватей нет, занавесок нет, постельного белья нет – все спят прямо в одежде, на соломенных тюфяках, вповалку. По ночам на полу нет ни единого свободного дюйма. Все кишит клопами, тараканами, вшами, крысами. Грязь умопомрачительная – но живущие в ней этого даже не замечают. Они просто не представляют, что может быть как-то иначе.
В котле типичного иххарийского рабочего готовится ютос – похлебка из рыбы, капусты, моркови и лука. Чтобы бульон был погуще, в него добавляют муку. Кроме ютоса бедняки часто едят сте – почти то же самое, но без рыбы. Также в тарелках всегда есть гречневая каша – иногда с рыбой, но чаще без рыбы. Рыба, овощи, гречка – вот весь рацион низших слоев населения. Мяса они не видят на столах даже по большим праздникам… да у них и столов-то нет.
Хорошо еще, на отопление тратиться не приходится. Серая Земля находится рядом с экватором, климат очень теплый. Здесь вообще нет зим как таковых – просто сухой период сменяется дождливым. А благодаря метеомагам небо над Иххарием всегда чистое, дождь бывает только по ночам. Не нужны ни зонты, ни теплая одежда.
Хоть какая-то польза от колдунов…
Везде, где бы ни побывала Ванесса, она видела одно и то же – беспросветную нищету и угрюмое безразличие. Жители трущоб уже давно не надеялись, что в их жизни может что-то измениться, и ни о чем не просили. Видя перед собой члена Совета Двенадцати, они смотрели пустыми глазами, не испытывая ни радости, ни страха. Эти бедняги не боялись даже Лэнга – никто не верил, что там может быть хуже.
Ванесса раз за разом спрашивала, есть ли жалобы, может ли она чем-то помочь – ответом неизменно было равнодушное молчание. Городские низы привыкли избегать колдовских плащей, а если это невозможно – с покорностью принимать любую судьбу. Ванесса могла бы достать пистолет и перестрелять всех здешних жителей – никто бы слова не сказал против. Беднота Серой Земли рождалась и умирала в отчаянии, и смерть здесь воспринималась не горем, но освобождением.
В Промонцери Царука Ванесса вернулась уже за полночь. Перехватив немного холодной курицы, она прошла в апартаменты Креола и молча плюхнулась на кровать. Уже спавший маг приоткрыл левый глаз и недовольно поинтересовался:
– Где ты так долго шляешься?
– Ты был прав, – угрюмо ответила Ванесса.
– Я всегда прав. А что конкретно ты имеешь в виду?
– Магам нельзя управлять страной.
Глава 10
Центр Серой Земли – ее столица, великий город Иххарий. Центр Иххария – правительственная резиденция, каменная громада Промонцери Царука. Центр Промонцери Царука – зал Совета, имеющий форму правильного двенадцатигранника.
Сегодня здесь собрались семь действующих и четыре потенциальных члена Совета Двенадцати. Но по окончании заседания Совет – кровь из носу! – должен быть укомплектован полностью. Он и так слишком долго пребывал неполным. Скамейки вдоль стен кишат колдунами, и каждый носит красный плащ.
Через пару часов один из них переоденется в серый.
Ванесса Ли уселась в свое кресло с цифрой «четыре» и попросила Хубаксиса принести что-нибудь промочить горло. Официантов поблизости не было – простолюдинам запрещено присутствовать на заседаниях Совета. Разрешено только колдунам и тем, кто может быть к ним приравнен… например джинну.
Остальные кресла уже заняты. Креол мрачно восседает под номером «один» – он недоволен, его оторвали от работы. Тивилдорм что-то устало ворчит под номером «два» – он беспокоится, что на двенадцатое место до сих пор нет достойных кандидатов. Шамшуддин пьет кофе под номером «три» – он спокоен и невозмутим, как чернокожий будда. Лод Гвэйдеон шарит взглядом по залу под номером «пять» – он пользуется возможностью и запоминает присутствующих колдунов в лицо. Маршал Хобокен поглаживает свой крюк под номером «шесть» – он тоже изучает колдунов, оценивает каждого из них. Клевентин мягко улыбается под номером «семь» – и никто не знает, о чем он думает.
Профессор Лакласторос, Асанте Шторм, Руорк Машинист и Мурок Вивисектор пока что ожидают на общих скамьях. Вопрос с ними уже решен, но официально они еще не входят в Совет Двенадцати. Однако места уже приготовлены – на четырех креслах лежат новенькие серые плащи, специально пошитые для тех, кто сюда сядет.
Лишь двенадцатое кресло до сих пор не знает, кого ожидать.
Асанте и Руорк уже видели друг друга – но поговорить им пока что не довелось. Сейчас они сидят на противоположных концах зала и сверлят друг друга злющими взглядами. Стальное лицо Руорка аж нагрелось от ненависти.
– Полагаю, мы можем начать? – проскрипел Тивилдорм, поворачиваясь к Креолу.
– Начинайте, – махнул рукой маг. – Я все равно не знаю, какие у вас тут ритуалы.
– Никаких. Мы просто… а это кто такой?
Взгляды всех присутствующих сомкнулись на крохотной белой фигурке, шествующей между креслами. Совершенно невозмутимый длик нес на спине стопку тончайших бронзовых табличек, связанных ремешками. Ничуть не смущаясь присутствия десятков могущественных колдунов, кииг-альбинос подошел к креслу Креола, снял со спины таблички и легким движением запрыгнул на подлокотник.
– Продолжайте, – вежливо попросил длик, усаживаясь возле мага. – Не хочу вас отвлекать.
Креол одобрительно хмыкнул. А вот в рядах колдунов зашумели, возмущенные такой бесцеремонностью. Хобокен, узнавший старинного приятеля, весело расхохотался и отсалютовал ему крюком.
