Игорь Байкалов - Полёт Ястреба
— А где твой дом? — спросил я, как заправский психоаналитик, схватившись за зацепку, которая раскроет тайны души пациента. Удивительно, но совсем позабылся страх перед неизвестным. Я его не воспринимал как нечто экстраординарное. Этот шарик казался мне заблудшим ребёнком, потерявшим родителей и не более того. Мне даже было жаль её.
— Не знаю, пытаюсь вспомнить дорогу.
— А ты не помнишь, что было до сна? Может я смогу тебе помочь.
— Смутно… — охотно ответила Молния, — лишь образы… помню планету… на ней очень тепло, ветер гуляет над лесами, птицы… даже молнии бывают.
Мне показалось, она улыбнулась, хотя как я мог это почувствовать? Игра оттенками тональностей звуков нарисовала такую картину.
— На этой планете тебя создали?
— Скорее всего. Но я не знаю… Но чувствую, надеюсь, интуиция меня не подводит…
Такого даже Ястреб не позволял себе говорить! Интуиция?! Этот механизм формируется в подсознании, уже довольно давно известны этапы этого процесса, но несмотря на это, воссоздать его невозможно, поскольку работа самого подсознания до сих пор остаётся тайной за семью печатями. Неужели древней расе это удалось?
«Удивительный искин», — с профессиональным любованием отметил я.
— Может быть, создали тебя и не мы, но у нас есть похожие на тебя.
— Правда? — удивилась Молния.
— Есть искусственный интеллект. Он, конечно, не сравнится с тобой, но…
— Искусственный?
— Да, созданный кем-то, — поспешил пояснить я, всё больше чувствуя себя психологом, чем робопсихологом.
— Будет интересно с ним пообщаться, хотя странный термин вы используете, ведь вы тоже созданы.
— Созданы? — удивился я. — Кем?
— Природой, — ответила Молния. — Мне кажется, все мы созданы кем-то. А ты как считаешь?
— Вполне возможно. Во всяком случае в этом что-то есть, — ответил я и тут понял, что даже не уточнил, где нахожусь и почему. Следующий мой вопрос был, конечно, об этом.
— Внутри меня. Мне нужно понять, где я. Сначала я увидела двоих людей, но они отказались назваться моими создателями. Затем один из них захотел приблизиться ко мне. Я не знала, как реагировать, потому ушла на орбиту.
— Ты испугалась?
— Нет, я решила подождать, всё обдумать. Мне требовалось время…
— А почему ты решила поговорить именно со мной?
— Тот мне не понравился, — шёпотом ответила Молния, словно боялась, что её услышат. — Он тщеславен. Меня это пугает. Странный он. Никогда таких не встречала… хотя, может быть, просто не помню…
— А я?
— Нет, ты хочешь понять меня… хочешь мне помочь…
— Да, ты загадка, — признался я. Любому приятно, когда о тебе отзываются положительно. — Мне интересно понять тебя.
— Спасибо, — совсем по-женски ответила Молния. Уверен, если бы она выглядела человеком, то ещё бы и покраснела.
— А я могу выйти обратно? — спросил я, боясь услышать отрицательный ответ.
— Да, если хочешь, но разве тебе надо идти?
— Мне хотелось бы предупредить остальных. Они могут испугаться, что я пропал.
— Я им передам, что ты здесь… Передала. Там два космических корабля около меня и ещё несколько поодаль.
— Что они делают?
— Двигаются. Который побольше стал между мною и другим. Чего они хотят?
Меня словно током ударило. Ну, конечно! «Несколько поодаль» — авианосец выпустил истребители и встал на линию огня, загораживая «Звёздный Ястреб» своим могучим телом.
«Что они делают?! Я же только что исчез!»
— Мне нужно немедленно связаться с ними! — испуганно закричал я. Вот-вот могло случиться непоправимое!
— Да, конечно… — удивлённо ответила Молния. — Они хотят тебя видеть… Ты, наверное, по ним скучаешь. Но ты вернёшься?
— Обязательно! Это просто необходимость.
— Я понимаю… буду ждать.
С левой стороны образовалась шлюзовая камера. Я поднялся с кресла и пошёл к выходу настолько быстро, насколько мог…
* * *Наивно я полагал, что всё кончилось, когда, наконец, смог снять скафандр: в шлюз буквально ворвались Белоусов, Ренор, Лунько и даже капитан Фаррел. Начальник Службы Безопасности почему-то с подозрением смотрел на меня, словно подозревал в сговоре со всеми врагами Лиги сразу. Думаю, он размышлял над вопросом, почему меня отпустили и меня ли, но, несмотря на это, настроение поднялось достаточно, чтобы сбросить его с такой высоты: я только что приоткрыл завесу тайны! И, следует отметить, весьма искусно. Во всяком случае, мне так казалось.
Белоусов первым набросился на меня с расспросами. Я так и не понял, что сильнее толкало его: желание узнать результат или злость из-за того, что не он стал первопроходцем. Но с ответами пришлось подождать, пока мы все не собрались в зале для брифингов — на этом настоял капитан. Как я понял, требовалась ещё и запись моего рассказа, которую можно было бы отправить в центр для отчётности.
Позже, когда первые эмоции улеглись, а я коротко изложил наш разговор с Молнией, мы смогли приступить к обсуждению последних событий. Оказалось, что я отсутствовал порядка пяти часов, хотя по моим внутренним часам прошло порядка получаса. Вероятно, я слишком долго был без сознания. Всё это время капитаны двух кораблей держали артефакт под прицелом орудий, а авианосец час назад выпустил истребители. Исчез я для них неожиданно: просто взял и пропал, а назад вернулся только огрызок фала. Общую реакцию представить оказалось нетрудно.
— А как… Молния отреагировала на наши движения? — спросил Фаррел.
— Никак. Кажется, она не осознаёт опасность, исходящую от кораблей. Прежде всего, ей хочется разобраться в себе. Она подкована в технических вопросах, знает базис, множество понятий и даже связей между ними — в этом она не является ребёнком или… Маугли. Но странно, что она ничего не знает о своём происхождении или о нас — память заблокирована.
— Почему же странно? — удивился Ренор и напомнил. — Пролежать столько лет…
— Странно потому, что «процессор» не поврежден. Вероятно, он долговечнее памяти, я не спорю, но мне кажется, проблема не в этом.
— Это что, какая-то компьютерная амнезия? — предположил Ренор.
«Если бы я знал», — подумалось мне, но тут в голову пришла совершенно дикая мысль:
— А может… — неуверенно начал я, но затем всё-таки решил выложить. — Может быть, кто-то намерено стёр память и оставил этот артефакт специально для нас…
— Здравая мысль. Косвенно это подтверждает знание языков, — неожиданно поддержал меня Ренор и тут же добавил, — но откуда столь древняя цивилизация знала наш современный язык, даже не берусь предположить.
