О. Шеремет - Вне времени
С силой залепила себе пощечину. Не раскисать, маг!
— Я сама этого хотела, — сказала вслух, чтобы придать убедительности голосу. Вышло жалко.
Фагот замер и извернул шею, глядя на наездницу. Он еще не привык к тому, что магики разговаривают сами с собой за неимением лучшего собеседника.
— Вперед… вперед, пожалуйста, — прпросила шепотом, обнимая антрацитово-черную шею Скакуна. Черную, как ночь… как кожа темного эльфа.
Дома меня встретили родители и… брат.
— Иииииииии! — завопила я, с разбега бросаясь на шею высокому рыжему крепышу. Он, хоть и отступил на шаг, но поймал. Да, я и позабыла, что мне уже не тринадцать лет.
Родители стали в прохрое, с удовольствием наблюдая, как мы с братом валяли друг друга на ковре. В конце концов всё успокоилась и я, сидя на нем верхом, начала допрос.
— Ты что здесь делаешь?
— Да носки заыбал взять, — крякнул парень, не появлявшийся дома уже пять лет. — Белые такие, с пандами… ты не видела?
— А, ну да, в Токио белых носков днем с фонарем не сыщешь, — я поцокала языком, вскочила на ноги. — Почему не предупредил?
— Хотел сделать сюрприз рыжей-конопатой.
Почему-то мы с Максом уродились медно-рыжими, хотя никто из наших предков не мог похвастаться огненной шевелюрой. Наверное, думали мы, это дань тем экспериментам с цветом, которые так любит мама. Сейчас, кстати, её локоны были интенсивно-лиловыми.
— Пойдем, чудовище-тян. Расскажешь о своем житье-бытье, — я протянула брату руку, заботливо отряхнула рубашку. Конечно, как меня дома нет, так никто пропылесосить и не удосужился. — Я так рада тебя видеть, ты бы знал…
— Я знаю, — буднично овтетил он, улыбаясь одними глазами.
Эмпат — с довльно средним потенциалом, как я теперь вижу. Несмотря на его дар сопереживать любым человеческим эмоциям в полной их остроте, в нашем детстве были и ссоры, и драки, и споры, перераставшие всё в те же драки. Но только друг другу мы могли поведать детские секреты, пожаловаться на разбитое — в очередной раз — сердце, поделиться мечтами о кругосветном путешествиии.
— А помнишь?.. — начал брат, но его перебила мама.
— Ну-ка, все разговоры после ужина. Лаэли, хорошо, что ты пораньше.
Пожала плечами, старательно забывая о случае, который и вынудил меня придти домой раньше назначенного часа.
Потом мы перешли в гостиную, и брат достал кипу фотографий. Я устроилась поудобнее в кресле в предвкушении нескольких часов тихих семейных посиделок, но неожиданно Макс поднял глаза и подмигнул мне:
— Чуть не забыл. Поздравляю тебя, сестренка!
— Спа… - начала было я, размышляя, с чем это он меня поздравляет. Вроде про сессию и курсовую я даже родителям ничего не говорила. Мамино странно искривившееся лицо и отцовское покашливание сказало младшему поколению Стрекоз, что что-то было не так.
— Кажется, — сладким голосм начала я, — от меня что-то скрывают. Да, братик?
— Да нет, что ты! — вспыхнула мама, но было поздно, и она распылалсь в широкой улыбке. — Ну прости, Лулу, мы не смогли держать в серкте твои планы на лето. Мы так за тебя рады!
Мои планы? Никогда не думала, что перспектива летней практики у эльфа на куличках может привести маму и брата в такое идиотски-радостное состояние…
ДАРМ'РИСС
Только за полночь я вырвался из ласковых и цепких лапок Медианы. Не то что бы я очен ьуже старался… Просто мы договорились встретиться с Алхастом в Башне Черного Дерева — уединенного места, открытого в начале года Янушем и Лаэли. Пролюбовался напоследок на спящую Медиану — она была так по-детски безупречна во сне — натянул что-то, попавшееся под руку и выскользнул из башни.
— Ну ты и горазд… — начал Алхаст, но поперхнулся и расплескал неизменное вино.
Причина его веселья стала очевидна, когда я рассмотрел рубашку, которую надел несколько минут назад. Хорошая такая рубашка, сиреневого шелка…. ночная. Женская, вне всяких сомнений. Но достаточно просторная, чтобы вместить меня.
— Отличный фасон, — давясь смехом, прокомментировал друг. — Рюшечки так идут твоему мужественному подбородку.
Я только фыркнул, зло скомкал рубашку и отшвырнул в угол. В душе поднималось невнятное раздражение: на такой глупый прокол, на смешливого эльфа, на приторно-сладкий аромат хозяйки одежды. Захотелось прополоскать рот с мылом — за неимением оного воспользовался вином.
Алхаст приподнял бокал, чуть улыбаясь.
— Надеюсь, нашей холостяцкой веченринке никто не помешает.
— Надейтесь, — прошипел клуб дыма, вырвавшийся из-под пола. Секунду мы с любопытством наблюдали за магом, котрый таким странным образом открыл портал…
— Сюда ведь нельзя перемещаться, — пробормотал Алхаст, заинтригованный не меньше меня.
— А мне как-то перепендикулярно, — объявила Лаэли, отряхивая серый пепел с короткого платья. — Есди у профессоров есть возражения, пусть придут и сами об этом скажут.
Я бы на их месте не рискнул. Глаза магички сияли злющим зеленым светом, а волосы, казалось, потрескивали от скопившегося в них электричества. Припомнил её любимые неуправляемые шаровые молнии и приготовился ставить защитный купол.
— Что-то случилось? — мягко спросил Алхаст, не разочарованный такой "помехой".
— Я всего-лишь принесла новости, — с шальным весельем воскликнула девушка. — Представляешь, Алхаст, я выхожу замуж.
— Ага, — только и ответил эльф.
Я потихоньку начал сливаться с тенями, надеясь, что буря пройдет мимо.
— Угадай, за кого? — продолжила Лаэли, упорно не замечая меня.
— Если бы ты не была похожа на готовый к извержению Везувий, я бы сказал — за меня, — предположил светлый, в раздумьях возведя очи к потолку. — Но это не так.
— На твоё счастье.
— Так за кого же?
— За него, — тонкий указующий перст был направлен прямо в мою сторону. Оставалось только выйти из тени и смущенно развести руками.
Лаэли обернулась ко мне. Глаза её опасно сузились, не обещая мне ровно ничего хорошего. Сейчас она будет делать из меня фарш — методично и с удовольствием… Эх, неужели её родители проговорились?
— Минуточку, — эльф вклинился между нами. Я бы с большим удовльствием встал между голодным грифоном и его жервтой. — Лаэли, мне кажется, меня это дело тоже немного касается.
Она смерила его озадаченным взглядом, соображая, при чем тут он.
— Я сам с ним поговорю, — в голосе друга звякнул холодный металл. Для пущей убедительности он равернулся и опустил тяжелую руку мне на плечо. — А ты иди спать.
Напоследок юная вдьма смерила нас озабоченным и — мне показалос? — Чуть обеспокоенным взглядом, и сбежала вниз по ступеням. Подождав, пока затихнет дробный стук каблучков, эльф левитировал так и не тронутые стаканы.
