Филип Фармер - Бегство в Опар
— Я должен знать, куда вы уведете судно на случай, если придется внезапно покинуть город, — посерьезнел Хэдон. — Хороши же мы будем, не зная этого.
— Оно будет в закрытом доке — десять свай к западу и тридцать к северу, считая от этой, — пояснила жрица. — Мои люди проведут парусник туда. Собирайтесь, уйдем отсюда.
Всей группой они прошли вдоль дока — женщина с фонарем, наполненным рыбьим жиром, впереди, — пока не добрались до основания деревянной лестницы, которая взвивалась вверх, в темноту. Все быстро поднялись, понемногу, однако, отдыхая через каждые три пролета. Наверху они очутились на узкой улочке. Двурогая луна освещала безоблачное небо. По обеим сторонам тянулись некрашеные трехэтажные деревянные дома. Окна на нижних этажах закрыты ставнями; двери выглядели весьма основательно и закрывались массивными бронзовыми замками. На верхних этажах окна были распахнуты. Дальний конец улицы слабо освещался; добравшись туда, путники увидели массу огромных зажженных фонарей на колоннах перед дверью внушительного здания. Оттуда доносились голоса шумной пирушки. Над дверью красовалась большая доска с изображением головы прибрежного павиана. Так обозначали помещение, где могли собираться моряки, почитавшие этот тотем, и жители Ребхи, поклонявшиеся ему же, собирались для обсуждения важных событий.
Жрица вела их дальше по лестничному маршу вблизи пандуса, который поднимался на следующий уровень. Хэдон пытался запомнить путь, но темень и бесконечные повороты окончательно запутали его. Удивляло безлюдье в этот ранний вечер. Карсух объяснила: комендантский час.
— Поеди ввел его два месяца назад якобы для предотвращения нарушений порядка. Опять же легче контролировать преступную деятельность. Любой схваченный после наступления темноты автоматически признавался виновным, конечно, кроме доказуемых чрезвычайных обстоятельств.
Жрица остановилась, вскрикнув: “Ох! Ох!” Внезапно осветился угол улицы в сотне ярдов дальше. Свет быстро приближался.
— Патруль!
17.
Жрица побежала, остальные последовали за ней. Кебивейбес со спящей Абет на руках стал отставать. Хэдон забрал ребенка. Группа поспешила обратно, пока все не домчались до предыдущего перекрестка. Там повернули к северу и двигались быстро. Потом Карсух велела остановиться.
— Это улица Опрокинутых Ульев, — сказала жрица. Она стукнула в дверь захудалого строения — сперва три быстрых удара кулаком, потом шесть, девять. Жрица ждала, и вскоре кто-то изнутри ударил в дверь двенадцать раз. Карсух ответила, стукнув трижды.
И тут перекресток ярко осветился. Несколько мужчин в бронзовых шлемах, латах и с пиками — все это поблескивало при свете факелов — появились на улице. Почти тотчас же огни возникли и на другом углу улицы; там, на пересечении улиц, появился второй дозор. Группа оказалась в ловушке между двумя патрулями.
За дверью звякнули цепи. Карсух сказала:
— Ради нашего спасения, приверженцы Кхо, откройте быстрее!
Грохнула цепь, отодвинули засов. Раздался звук дерева, трущегося по дереву, будто засов был слишком плотно прижат к двери. Полицейский крикнул, его крику вторила команда на другом перекрестке. В это время оба патруля устремились к группе перед дверью.
Дверь резко отворилась. Лампа жрицы высветила мужчину, одетого лишь в килт. Щурясь, он сжимал в руках короткий меч. За спиной его виднелся узкий коридор, стены с облезлой краской, лестничный марш, убегающий вниз.
— Карсух! — воскликнул мужчина. Он отступил, и беглецы быстро проникли в коридор.
— Патруль! Они гонятся за нами! Запри дверь!
Мужчина тотчас повиновался, но едва он задвинул засов, как полицейские снаружи забарабанили в дверь.
— Именем Императора Минрута и его наместника, адмирала Поеди, — откройте!
Карсух спешила:
— Некогда объяснять! — шептала она мужчине в килте. — Это Хэдон из Опара, ты слыхал о нем. Эта женщина и ее ребенок под защитой Самой Кхо.
Дверь сотрясалась под сильными ударами. Внезапно наконечник копья, пробившего дверь, на дюйм показался из дерева. Осветился коридор и верхняя площадка лестницы. Мужчины, женщины, дети выглядывали из дверей и со ступеней.
— Гахорупхи, — спешила жрица, — ты должен всех вывести отсюда. Солдаты вызовут подмогу и схватят нас. Поеди ищет предлог наказать для примера кого-то, чтоб никому неповадно было сопротивляться ему. Всех ждут крокодилы, даже детей!
— Я знаю, — произнес Гахорупхи. Он обернулся и закричал на столпившихся в коридоре.
“Откуда их взялось столько? — удивился Хэдон. — Должно быть, их там в комнатах складывали штабелями”.
Тучная обнаженная женщина, кормившая грудью ребенка, размахивала рукой перед жрицей, убеждавшей всех последовать за ней. Люди гуськом по одному выходили в коридор, проталкиваясь меж вооруженных мужчин, и поднимались по скрипучей лестнице. В дверь дубасили все яростней и громче. Хэдон обернулся. Боевой топор прорубил дерево. В тот же миг, как топор извлекли, Гахорупхи с силой вонзил копье в щель. Раздался вопль. Гахорупхи выдернул копье и вскричал:
— Первая кровь!
Лалила встревожено смотрела на жрицу.
— Не устроят ли солдаты резню?
— Многих убьют, — сказала Карсух. — Но остальные последуют за нами в храм по тайным ходам.
Абет, разбуженная резкими криками, дотоле молчавшая, теперь расплакалась. Лалила взяла девочку и успокоила ее. На втором этаже в коридоре тоже толпились люди. Недобрый дух от немытых тел наполнил воздух. Крики, вопросы, шум. Жрица остановилась, призывая следовать за ней. Хэдон взял ее за руку.
— Почему мы должны удирать? Там всего лишь горсть солдат. Почему бы не покончить с ними, пока их не прибавится, и сбросить тела в море?
Внизу с треском ввалилась в коридор вышибленная дверь.
Доносились лязг мечей и крики раненых.
— Я должна провести в храм женщину с младенцем! — вскричала Карсух. Она окликнула толстуху, ребенок у нее на руках вовсю голосил. — Хинка! Оставайся здесь, пока Хэдона не вынудят отступить, тогда веди его в храм.
Лалила бросила на Хэдона полный отчаяния взгляд, словно не надеялась более увидеть его. Затем поспешила по коридору и наверх по следующему маршу. По-видимому, на крышу и куда-то еще поведет ее жрица.
Человечек Пага на миг заколебался: он, очевидно, разрывался меж желанием сражаться вместе с Хэдоном и тревогой за безопасность Лалилы. Указывая мечом на Лалилу, Хэдон вскричал:
— Пага, если я погибну, ей понадобится защитник!
И книжник и бард с тоской смотрели на Лалилу. Они бы с радостью избежали грядущего кровопролития, но не трусы же они в самом деле и должны исполнить свой долг.
