К. Паркер - Закалка клинка
– Это ужасно – пробормотал юноша, – мне очень жаль. Прошу вас, позвольте возместить вам ущерб.
– Конечно, возместишь, куда ты денешься, – зло ворчал пьяный. – Ты возместишь еще и потерю заработка, физические и моральные страдания, а также беспечное обращение с лошадью в общественном месте.
Это, по мнению всадника, было уже некоторым преувеличением принимая во внимание то, что пьяный сам полез под лошадь, однако внушительность вывески, юридическая терминология и инстинктивное движение руки пострадавшего к поясу произвели на Темрая должное впечатление. Ему вовсе не хотелось ввязываться в драку с профессиональным адвокатом, даже если тот был в стельку пьяным.
– Сколько я вам должен? – спросил он торопливо. Пьяный с любопытством изучал лицо варвара, его отупевший мозг безуспешно пытался интерпретировать ускользающие из памяти образы.
– Ты, – сказал он наконец, – ты парень с равнин, работаешь в арсенале.
– Совершенно верно, – ответил Темрай. В отличие от собеседника он быстро вспомнил, где и при каких обстоятельствах они встречались. – Вы заходили сегодня днем и тут же ушли.
Мужчина кивнул, и Темрай с облегчением понял, что опасность миновала. Перепивший адвокат мог проткнуть обидчика в порыве ярости, но не своего знакомого. Теперь лицо мужчины выражало безмерную печаль.
– Ты испортил мою вывеску, – охнул он. – Я потратил весь день, чтобы получить эту проклятую деревяшку. Если бы ты мог представить, как это утомительно – позировать перед художником…
– Понимаю.
– Ничего, – адвокат пожал плечами, – слушай меня внимательно: ты окажешь мне одну услугу, и я забуду про вывеску и всю эту историю, договорились?
Темрай на мгновение задумался. Ему не хотелось связывать себя обещанием, которое он скорее всего не сможет выполнить, принимая во внимание скорый отъезд из города. С другой стороны, отказ приведет пьяного в еще большую ярость, и ситуация только осложнится.
– Хм… – в результате сказал он.
– Ты оружейник, ты изготовляешь мечи.
– Совершенно верно.
– Я так и думал. – Мужчина медленно закивал. – Мечник с равнин. Ты ведь знаешь, как припаять грани к сердцевине, чтобы меч не сломался…
– Да, – ответил юноша, – но…
– Друг мой, – торжественно обратился пьяный, – возможно, ты единственный человек, который способен спасти мою жалкую жизнь. Посмотри на меня! Я адвокат, фехтовальщик на службе Закона, точнее, я был им еще вчера. Я бросил все и стал наставником. Это прекрасная профессия за исключением того, что нужно вставать на заре. Но и сейчас мне нужен меч, который в бою не подведет меня. У меня было два чудесных клинка, но оба сломались, я остался ни с чем! – заключил он горько и придвинулся совсем близко, так что Темрай чувствовал запах дешевого вина, исходящего от собеседника. – И тут я подумал: ведь эти черти с равнин знают, как делать мечи, которые не ломаются, во всяком случае, знали двенадцать лет назад. – Пьяный покачал головой. – Сделай для меня новый меч, и я забуду про испорченную вывеску. По рукам?
– По рукам, – бесстрастно ответил Темрай; казалось, его лицо превратилось в камень.
– Договорились – улыбаясь, пробормотал пьяный и от души шлепнул кочевника по спине. – Звать меня Лордан, Бардас Лордан, я в Классах в любое время. Если надумаешь учиться фехтованию сделаю для тебя особую скидку.
– Благодарю, – все так же бесстрастно ответил всадник, – скрестить с вами мечи доставит мне истинное удовольствие.
Пострадавший вновь пребывал в прекрасном расположении духа; он помог Темраю забраться на лошадь и на прощание помахал рукой. Затем швырнул испорченную вывеску в канаву, в нерешительности потоптался на одном месте, словно размышляя, куда пойти, и в конце концов развернулся и побрел обратно в таверну.
– Что произошло? – спросил Журрай.
– Этот человек хотел, чтобы я сделал для него меч.
– Идиот.
Темрай обернулся в седле, и в неровном свете факелов Журрай заметил, что по его щекам катятся слезы.
– Журрай, ты понимаешь, кто это был?
– Пьяный, – равнодушно пожал плечами собеседник. – Некий адвокат, что бы это ни значило. Насколько я понимаю, так называют наемного воина.
– Сейчас – да. Подумай, Журрай, человек, который знает про серебряный припой, человек, который утверждает, что узнал это на равнинах двенадцать лет назад. Подумай над этим, Журрай.
– Рейдер Максена, – с ненавистью выдохнул тот. – Полагаешь это один из них?
– Двенадцать лет, Журрай; некий человек двенадцать лет назад бывал на равнинах и узнал о серебряном припое. И этот человек – не торговец, поверь мне.
– О боги! – воскликнул собеседник. – Его нужно было убить на месте!
Темрай покачал головой и улыбнулся.
– Всему свое время. Ведь он, по сути, оказал мне услугу. Я столько времени провел в городе, что уже почти забыл, зачем пришел сюда.
От изумления Журрай прикусил язык.
– Не думал, что такое возможно, – пробормотал он.
– Я сказал – почти, – холодно ответил юноша.
Максена забыть невозможно, это пятно, которое не отмоешь, сколько ни стирай и не три пемзой. Минуло двенадцать лет, но его незримое присутствие продолжало чувствоваться в тяжелом дымном воздухе, в волокнах ткани, в омерзительном аромате горящих волос и костей.
– В арсенале все рабочие снимали с себя рубахи, все, кроме меня. – Приподняв край плаща, всадник оттянул ворот рубахи и обнажил блестящий белый шрам. – Не думаю, что мне бы доставило удовольствие объяснять, откуда он взялся.
Журрай опытным взглядом подмечал произошедшие с соплеменником перемены, его некоторую неловкость, неуверенную посадку в седле (сказывалось отсутствие практики). Темрай поправил рубаху, натянул плащ, плотно за стегнул воротник и глянул на фонари, освещающие въездные ворота.
– Думаю, когда мы будем жечь город, самое меньшее, что можно сделать, это запереть ворота снаружи. Какая жалость, Журрай, – добавил он тоном человека, расстающегося с парой любимых штанов, – я действительно люблю их, и лучше пусть это буду я, чем кто-то другой.
Во взгляде собеседника мелькнуло одобрение.
– Твой отец мечтал об этом, – сдержанно ответил он.
– Я бы сказал, что отец жаждал крови в юности, – устало возразил Темрай, – потерпел поражение в начале своего правления и всю оставшуюся жизнь им руководили слепая ненависть и разочарование от несбывшихся надежд. Он бы никогда не разрушил Перимадею. Это сделаю я.
– Ты уверен?
– О да, – ответил Темрай, – они любезно показали мне, как это сделать.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Геннадий сказал, нужно прочесать город. Пройти на сквозь каждый проезд, каждую улицу и площадь, ходить до тех пор, пока не ощутишь, как щемит под ложечкой, что означает, что натурал обнаружен.
