Джон Райт - Туманы Эвернесса
Внезапно в спертом воздухе послышалось шипение, и ворота открылись. Ворон увидел, что они были толще, чем двери банковских сейфов. Проход, более широкий, чем улица, вел в темноту. Оттуда вылетал звук, как будто много людей негромко рыдали или стонали.
Потом ворота на каждом перекрестке тихо закрылись, превратив каждую улицу в череду клеток.
Над их головой открылись шлюзы, и акведуки, по которым текли ядовитые жидкости, послали отравленный дождь на закрытые улицы. Но Ворон не стал ждать, когда первые брызги яда упадут на железную мостовую, и послал вихри, которые разрушили и опрокинули ноги акведуков; огромные сооружения упали на город, разрушая дома и башни.
Из главных ворот купола вывались толпа змей с петушиной головой, их смертоносный взгляд мог превратить в камень любое живое существо.
За ними ковыляли правители этого ужасного города боли. Эхвиски. Голые, непристойно жирные тела, пустые глазницы, наполненные гноем или шрамами. В жирных руках они держали длинные железные жезлы, которыми нащупывали дорогу; ими же они гнали перед собой василисков.
Взявшись за руки, раздутые бледные мужчины образовали линию с одной стороны улицы до другой. Ворон поднял руку, но остановился. Если он сейчас уничтожит этот отряд, те, кто внутри, просто закроют ворота.
Он бросил горсть булыжников в василисков, которые все зашипели, даже те, которые не видели его. Эхвиски качали своими огромными головами из стороны в сторону, ожидая точного сигнала от своих монстров.
Ворон опустил шкурку летучей змеи на плечи волку и знаком приказал надеть ее. Летучая мышь забила крыльями и забралась в карман Ворона. Ворон взял жезл с соседней виселицы и отбросил с дороги василисков, которых видел в зеркале.
Потом он, ступая так неслышно, как только мог, и, держа зеркало перед лицом, прошел мимо змей и остановился прямо перед линией наступающих эхвиски.
Он щелкнул пальцами между двумя из них. Оба немедленно подняли тяжелые фонари и нажали на рычаг. Ворон тихонько отступил назад. Из машин выплеснулись потоки раскаленного добела металла и облили обоих хозяев города; эхвиски загорелись, закричали и тяжело упали на пол.
Ворон переступил через горящие трупы и, то наклоняясь, то перепрыгивая через жезлы соседних эхвиски, осторожно шел сквозь линию, пока эхвиски после мгновенного замешательства перестраивали свои ряды.
Один из эхвсики громко зашипел. В то же мгновение все василиски замолчали.
Ворон остановился и замер, находясь от эхвиски на расстоянии вытянутой руки.
Слепые головы поворачивались из стороны в сторону, отвратительные ноздри подрагивали.
Именно в это мгновение кусок уничтоженного акведука сорвался с подпорок и грохнулся на землю.
Линия дружно зашагала к нему, ведя перед собой василисков и оставив Ворона за собой.
Перед ним были открытые ворота, но понадобилось вся ловкость бывшего моряка, чтобы пробраться мимо пары неуклюжих подслеповатых горгулий, скорчившихся на пьедестале по обе стороны ворот. Огромные бесформенные уши стояли торчком, и палки чудовищ молотили воздух при каждом подозрительном звуке.
Внутри царила абсолютная темнота. Здесь не было ни ламп, ни окон, приходилось полагаться только на слух. Время от времени Ворон слышал тяжелые шаги по металлическому полу. Тогда он тщательно обходил это место стороной.
Идя на ощупь, он зашел глубоко в купол и начал спускаться по ступенькам.
Внезапно он услышал тихие рыдания. Одновременно сильный необычный запах предупредил его, что рядом живое существо: кто-то двигался в темноте совершенно бесшумно. Ворон застыл на месте и стоял неподвижно, пока запах не рассеялся.
Пора. Он вынул из кармана летучую мышь. Она дернулась под его пальцами и превратилась в волка. Волк повел носом и повел его куда-то. Ворон последовал за ним.
Однажды он услышал мерный звук падающих капель. В другой раз он услышал голос, молящий о пощаде, потом резкий металлический звук, как если бы тяжелый пресс упал на кого-то сверху.
Потом он оказался в месте, где эхо отдаленных криков подсказало ему, что он идет по большому пустому залу. Еще через несколько минут легкий ветерок дал понять, что он идет по мосту без перил. Издалека доносились шорохи и скрип незнакомых механизмов, ворчали колеса, звенели цепи. Волк привел его в узкое место, где надо было ползти или идти на четвереньках, отталкиваясь от влажных растений, растущих на стенах.
Внезапно волк остановился. Ворон пошарил руками и нашел отверстие в полу, крутая винтовая лестница вела вниз. Снизу донесся мокрый кашель. Искаженный и пугающий, но, несомненно, человеческий.
И тут на него обрушилось ощущение слежки. Уже спустившийся на несколько ступенек Ворон остановился на полушаге и, вздрогнув, застыл. Ему потребовалось несколько долгих мгновений, чтобы восстановить спокойствие. Только потом он опять сжал пальцы на гриве волка, который осторожно повел его вниз.
Волк опять остановился и не захотел идти дальше. Ворон спросил себя, не значит ли это, что сэлки нашел камеру Галена или почувствовал впереди врага. Нечего делать, нужен свет. Ворон коснулся тяжелого золотого кольца на пальце, сосредоточился, успокоил себя и поднял вверх руку. Между его пальцами появился сверкающий шар Огня Святого Эльма, разбрасывавший искры в окружающую тьму.
Свет отразился от золота и хрусталя и осветил мертвенно-бледные тела, стоявшие по обе стороны от Ворона.
Под ногами оказался богатый ковер, стены украшали роскошные орнаменты из золота и стекловолокна, с потолка свисали деревянные панно и портьеры из тонкого шелка.
Один из жирных монстров медленно повернулся к Ворону, послышался тягучий сосущий звук. Когда он открыл слюнявый рот, Ворон поморщился от ужасной вони, которая вынеслась из белого горла и черным обломков зубов. На пустых глазницах эхвиски сияли раны, потоки гноя сползали по дряблым щекам.
— Незваный гость, мы чуем тебя, слышим твое дыхание. Почему ты нарушил наши возвышенные размышления? Теперь ты должен присоединиться к нам; мы собираемся пообедать…
Рука, с которой свисали складки и целые слои жира, поднялась и указала на банкетный стол, на котором сверкнули хрусталь и серебро, высокие канделябры, изящные стеклянные вазы и свисавшие сверху кадильницы с благовониями. Свет отразился от цепей и кандалов, лежавших на главном блюде: ящике с заостренными стальными дощечками. По форме ящик напоминал гроб.
Внезапно руки, более сильные, чем любые человеческие, схватили Ворона сзади, прижав его руки к телу. Под студенистыми складками жира, свисавшими с рук, скрывались мышцы, больше похожие на стальные прутья. Вся огромная сила Ворона была ничто по сравнению с этой нечеловеческой мощью.
