Джульет Марильер - Сын теней
— Спасибо, — серьезно ответила я и подняла глаза на лица вокруг костра.
Все они держались от меня на расстоянии трех-четырых шагов. Интересно, подумала я, это тоже часть правил? Они представляли собой удивительно разношерстную компанию, их необычный, многоязычный говор подтверждал то, что пришли они из разных мест, но уже много времени пробыли вместе. Из них из всех, может, только двое или трое родились здесь, в Ирландии, подумала я.
— У меня были помощники, — добавила я. — Я не смогла бы все сделать одна.
Один очень высокий парень внимательно посмотрел на меня и нахмурился.
— И все же, если бы не ты, вообще ничего бы не было, ведь так? — сказал он.
Я быстро огляделась, не желая навлекать ни на кого неприятности.
— Возможно.
— У него появился шанс, да? — спросил высокий парень, наклонившись вперед и сложив тонкие руки на костлявых коленях.
Он выжидающе замолчал.
— Именно, шанс, — осторожно произнесла я, — не больше. Я сделаю для него все, что смогу.
Многие закивали. Потом кто-то издал тихий звук, нечто среднее между шипением и свистом, и вдруг все они от меня отвернулись.
— Вот, Командир. — Ему передали миску и полную кружку.
— Как у вас здесь тихо, — заметила я через некоторое время. — Разве вы не поете песен и не рассказываете по вечерам истории?
Кто-то прыснул, но тут же подавил смешок.
— Истории? — Пес был явно озадачен и чесал бритую часть головы. — Мы не знаем никаких историй.
— Ты хочешь сказать, про всяких там великанов, чудовищ и русалок? — спросил высокий худой парень.
Мне показалось, что в его глазах что-то блеснуло.
— Эти, и другие, — сказала я ободряюще. — Существуют истории о героях, о великих битвах, о путешествиях в дальние, удивительные страны… Историй множество.
— А ты их знаешь? — спросил высокий парень.
— Заткнись, Паук, — тихо прошипел кто-то.
— Так много, что и за год не рассказать, — ответила я. — Хотите что-нибудь послушать?
Возникла долгая пауза, мужчины переглядывались и переминались с ноги на ногу.
— Ты здесь, чтобы делать свою работу, а не развлекать моих воинов сказками. — Я, и не глядя, знала, кто говорит. — Здесь мужчины, а не дети.
Интересно, обращаясь ко мне, этот человек говорил на чистом ирландском, бегло и без акцента.
— Рассказывать истории запрещено правилами? — тихо спросила я.
— А как насчет этого «Брана»? — отважно встрял Альбатрос. — Готов поспорить, о нем существует история-другая. Мне бы хотелось послушать.
— Это очень длинная история, чтобы рассказать ее, потребуется не одна ночь, — ответила я. — Я не пробуду здесь настолько долго, чтобы досказать ее до конца. Но существует масса других.
— Да ладно, Командир, — произнес Альбатрос. — В этом же нет никакого вреда.
— Давай, я начну, — произнесла я, — а, если почувствуешь, что в моих словах таится опасность, остановишь меня. Так будет справедливо.
— Правда?
Ну что же, он не сказал «нет», а странная банда вокруг костра явно ждала рассказа, поэтому я начала:
— Таким храбрецам, как вы, — сказала я, — больше всего подойдет история о величайшем воине всех времен, Кухулине, герое Ольстера. У него тоже очень длинная история, она составлена из множества рассказов. Сегодня я расскажу вам, как он научился военному искусству, как отточил его до такой степени, что ни один мужчина не мог сравняться с ним на поле битвы, а сам он сделался величайшим воином своего племени. Как вы понимаете, этот Кухулин не был обыкновенным человеком. Ходили слухи, и, возможно, обоснованные, что он был сыном земной женщины и Луга, бога Солнца. Полной уверенности ни у кого не было, но все знали одно: когда Кухулин решал драться, с ним что-то случалось. Люди называли это безумием битвы. Сначала все тело его горячело, его била дрожь, лицо краснело, словно огонь, сердце билось в груди подобно барабану, а волосы поднимались над головой и начинали потрескивать и светиться на концах. В такие моменты похоже было, что сам бог солнца вселялся в него, и когда он приближался с мечом в руках, его врагам казалось, что яркий, нестерпимый огонь пылает вокруг. Говорят, что по окончании битвы требовалось три бадьи ледяной воды, чтобы остудить его. Когда он погружался в первую, она буквально разлеталась на части. Во второй вода закипала. А в третьей нагревалась до пара, принимая в себя его жар, и он становился самим собой.
Уже мальчиком этот воин обладал необычайными способностями. Он мог нырять, как лосось, плавать подобно выдре. Он бегал быстрее оленя и видел в темноте не хуже кошек. Но пришло время, когда он возжаждал улучшить свои способности к ратному делу, чтобы завоевать сердце прекрасной девушки по имени Эмер. Когда Кухулин попросил у отца девушки ее руки, тот заявил, что жених еще недостаточно показал себя, как воин, и посоветовал искать достойного учителя. Сама же девушка готова была взять его в мужья, не откладывая: кто мог бы устоять перед таким мужчиной? Но она была послушной дочерью и сделала, как велел отец. И Кухцлинн начал искать, и вскоре узнал, что лучшим учителем военного искусства слыла женщина по имени Скатах, странноесущество, жившее на небольшом островке у берегов Альбы.
— Женщина? — недоверчиво переспросил кто-то. — Как это может быть?
— О, это была необыкновенная женщина, наш герой очень скоро это понял. Когда он пришел на дикий берег Альбы и посмотрел на бушующие воды и на остров, где та жила со своими воительницами, он почувствовал, что трудности, возможно, начнутся еще до того, как он туда доберется. На остров вел один единственный мост, такой узкий, что по нему едва мог пройти только одинокий путник. Едва Кухулин ступил на этот мост, как тот начал дрожать, извиваться и гнуться по всей длине так сильно, что любой безумец, отважившийся по нему пройти, был бы немедленно сброшен на острые, как гвозди, камни среди бурлящего прибоя.
— А почему он не поплыл на лодке? — спросил Паук, задумчиво нахмурившись.
— Ты не слышал, что сказала Лиадан? — сердито ответил Альбатрос. — Бушующие волны? Бурлящий прибой? Готов поспорить, что ни одна лодка не смогла бы пересечь это море.
— Ты прав, — сказала я улыбаясь. — Многие пытались сделать это, и все погибли, проглоченные морем или же ужасными зубастыми существами, живущими в нем. Что же было делать Кухулину? Он не привык отступать и хотел заполучить свою Эмер столь сильно, что желание это переполняло все его тело. Зорким глазом он измерил длину моста. Потом вдохнул и выдохнул, и снова вдохнул — и одержимость боя завладела им так, что сердце его готово было выскочить из груди, а все вены натянулись, подобно корабельным канатам. Кухулин разбежался и прыгнул, подобно лососю, когда тот приступом берет водопад, и приземлился в самую середину извивающегося моста, прямо на ступню своей левой ноги. Мост стал подпрыгивать и извиваться еще пуще, пытаясь скинуть его вниз, но Кухулин оказался слишком быстр для него. Он снова прыгнул, да так далеко, что следующим прыжком достиг земли и оказался на берегу острова Скатах. В это время Скатах со своей дочерью стояла на стене замка и наблюдала за морем.
