Алла Собур - Землеописание
— Ответ, — требует Кенрин.
— Хи-анар ах-хе, — даже задумываться не приходится. Кажется, я уже и думать могу на любом из этих диалектов. Хотя в них и в половину меньше слов, чем в драконьем.
— Дословно, — кажется, у наставника лучше получается быть лаконичным. Или просто задавать вопросы — быстрее, чем отвечать?
— И твои руки, брат, — впереди уже виднеется лестница. Может, просто все дело в том амулете? Кенрин, все-таки, решил, что магия лучше зелий, и теперь у меня на шее висел очаровательный кулон в виде причудливого белого цветка с алмазной росой. Обещанный улучшитель памяти.
— Какой именно клан орков использует это приветствие? — наставник продолжает допрос.
— Соседствующий с эльфами — Атои, — конечно, ответы я знаю, но, все равно, порой мне уже кажется, что я его ненавижу.
— А чистокровные — Кархи? Какие у них приветствия?
— Мужские у всех одинаковы. А у Кархи и женское такое же: Хаар-анар, х-хе. Да будет сила в твоих руках сестра, — как же мне все это надоело! Ну ничего, я здесь уже больше месяца, а там собрание совета, и я свободна.
— Не "будет", а "наполнит", — поправляет наставник и начинает подниматься по лестнице.
— Да какая разница! Смысл-то один! — идем вверх? Здорово, значит, сейчас будут полеты. Даже вся муштра наставника не смогла отбить у меня любви к купанию в воздушных потоках. Вот только со звездами я уже давно не танцевала. Только видела их из окна комнаты. Но ещё чуть-чуть… и будут и бесконечные полеты, и сверкание звезд надо мной, и бескрайний простор небес, и заснеженные вершины внизу. Закаты и рассветы. Ветер, иногда ласковый, подталкивающий крылья, а иногда неистовый, бьющий в лицо, закрывающий глаза колкими снежинками. И белая пена облаков, чуть холодная, напоенная причудливой силой и влагой.
— Не совсем. Будет — это просто присутствие, а наполнит — подразумевает движение, — устало разъясняет наставник. Ну к чему, мне такие тонкости, а? — Причем, прежде чем что-то наполнить, надо это опустошить. А значит, они понимают не только то, что сила может наполнять живое существо, но и покидать его.
— Это любая магическая сила делает! — я говорила, что уже с ним не спорю? Я имела в виду: почти. Как я могу вообще не спорить? Особенно, если чего-то не понимаю?
— Не любая. Сила может, как покинуть живое существо, так и наполнить снова. А вот если его покинет сила жизни, то вернуться она уже не сможет. Так как существо станет мертвым.
— И это все следует из правильного перевода приветствий? — устало вздыхаю. Ну, ничего, скоро этот плен кончится. Как же я соскучилась по свободе.
— Конечно. Разве ты не знаешь, что язык соответствует нашему виденью мира, отражает его? Кто из нас тут гуманитарий?
— Я историк, а не лингвист, — устало фыркаю, пытаясь вспомнить, где я слышала это рассуждение про языки. Но прежде, чем мне это удается, мы уже добираемся до зала полетов.
Огромное помещение состоит из двух частей. Меньшая, что-то вроде прихожей, предназначена для ожидающих своей очереди студентов и нескольких преподавателей, следящим за порядком. Последних сейчас двое, и они удобно расположились за единственным имеющимся здесь столом, напротив которого висит табло очередей. Впрочем, сейчас тут свободно. Заканчивается эта часть просторным балконом для приземления. Ну, и, соответственно, взлетов.
Вторая часть — беспорядочное, на первый взгляд, нагромождение обломков скал всевозможных оттенков красного. Этакая имитация сложных условий полета: ущелья, пещеры, тоннели. Хотя, чего в этом сложного?! Есть вот зал, где моделируются ещё и критические погодные условия: ураганы, там, грозы, бури…. Вот там да, действительно, сложно: только и успевай от молний уворачиваться.
— Так третья трасса свободна. Для разминки как раз подойдет. На старт, — командует наставник, изучив табло. Послушно принимаю истинный облик и срываюсь с балкона в наполненную красными скалами залу. Сложив крылья, ввинчиваюсь в узкую щель, и, пролетев по инерции пару корпусов, отталкиваюсь от, так кстати, оказавшейся по близости, рубиновой стены. Быстро набираю высоту, что перевалить через виднеющийся впереди гребень. Выше! И ещё чуть-чуть… прошла! Теперь можно и спуститься. Лэ! Дальше — туннель. Это не очень хорошо: не люблю лететь чуть ли ни на ощупь, а после здешнего рубинового сияния, глаза не сразу привыкнут к темноте. Но куда деваться? Ныряю под отполированную светло-алую арку. Вдруг безумный страх заставляет броситься вперед со всей возможной скоростью. И, не тормозя, резко рвануть в сторону. Ударяюсь о стену всем туловищем, падаю (хорошо, хоть здесь не высоко) и перекидываюсь человеком. Зачем? Понятья не имею! Едва сердце начинает успокаиваться и перестает заглушать все звуки, слышу грохот. Лэ! Неужели я здесь все сломала?! Как бы ещё меня не придавило…. Затем понимаю, что шум идет от входа в туннель. И, кажется, от выхода тоже. Сталкиваясь друг о друга, булыжники рассыпают золотисто-алые искры. И эти вспышки медленно приближаются ко мне. Наблюдаю. Ладно, если и раздавит, так перед смертью хоть полюбуюсь. Где я ещё такое увижу? Фонтаны искр взметаются то справа, то слева, порой даже переплетаясь в причудливые узоры. Словно цветы за несколько мгновений вырастают, распускаются и вянут. Никогда бы не подумала, что разрушение магических конструкций может создавать такие картины. Наконец все затихает. Крайний камень не добрался до меня где-то на метр. Интересно, здесь что, какая-то несущая конструкция держит стену и небольшой козырек надо мной? И ведь ещё и удар моего не очень легкого тела пережила, да при том на хорошей скорости…
Вот ведь! Не хотелось же мне сюда лететь! Остается лишь благодарить врожденную интуицию и быстрые крылья. И как мне только это удалось?! Я же, наверное, в два раза скорость увеличила, а потом ещё и, едва ли ни под прямым углом, на этой скорости свернула. Изумленно повожу плечами, и едва не падаю от безумной боли. Тэ! Кажется, я мышцы сорвала…. Или порвала? Не разбираюсь я в лекарском деле. Хорошо, хоть кости целые…. Или у меня ещё и ребра треснули? Ладно, можно попробовать попрактиковаться в целительстве, благо про какие-то основы мне наставник рассказывал…. Но заняться этим благим делом мне помешала встревоженная мыслеречь:
— "Ян! Девочка! Ты жива?!" — мысли Кенрина были полны паникой. Лэ! А ведь снаружи и определить не возможно, что со мной: эта часть зала защищена от магического просматривания. А то студенты всегда пытаются пройти трассу не за счет личных навыков, а схитрить.
— "Все в порядке, наставник. Здесь полость. Вы только меня не завалите, когда раскапывать будете. Я в человеческом облике: места мало", — стараюсь быть лаконичной. Лэ! Хорошо, что у меня нет клаустрофобии. А то ведь как в гробу… ну почти. Конечно, встать могу, и даже руки поднять, но тогда кончики пальцев упираются в потолок, а если развести в стороны — то в стены. Да ещё и темно.
