Вероника Иванова - Звенья одной цепи
Ясно. Парень желает выслужиться перед начальством, потому и готов втянуть в свои сумасбродства первого попавшегося, лишь бы подходил по внешнему виду. И что же мне делать? Отказаться, сославшись на усталость после дороги и прочую ерунду?
Предзвенник, видимо прочитав в моих глазах напрашивающееся окончание беседы, вцепился мне в руку:
— Вы уж не откажите, эрте! Вам главное будет головой кивать да с важным лицом сидеть, а всё остальное я сам сделаю!
* * *Настырность будущего Звена Цепи изыскания хоть и была убедительной, на моё согласие повлияла вовсе не она, а возможность получить разъяснения в том деле, которым мне предстоит заниматься согласно назначенной должности. Поэтому не прошло и четверти часа, как я уже трясся в скрипучей коляске по размытой весенними паводками дороге, а рядом со мной, видимо предвкушая блестящее будущее, нетерпеливо ёрзал по сиденью и время от времени поправлял сползающую на брови вязаную шапку длинноносый молодой человек лет двадцати трёх.
Кучер, укрывшийся от утренней мороси под толстым плащом, забыл о нашем существовании сразу же, как только тронул поводья, поэтому на особенно резких поворотах приходилось судорожно хвататься за борта коляски. Торопливость слуги можно было понять: смерть, хотя и является конечной точкой жизни, промедления не терпит. Вернее, не терпят те, кто получил на руки мёртвое тело.
— Вам что-нибудь известно об этой семье?
Предзвенник, отзывающийся на имя Киф Лефер со-Литто, кивнул в такт очередному ухабу:
— Глава — старикан, всё никак не отдающий Божу душу. У него двое детей, сын уже лет сорока с гаком и дочь на десять лет моложе. Дочь незамужняя, сын год назад обзавёлся временной женой.
— А раньше был женат?
— Нет, ни разу.
Странно. Чего-то ждал, а потом устал или отчаялся? А может, женился по требованию отца? Но и тогда не совсем ясна причина столь долгого промедления.
— Живут тихо, — продолжал предзвенник. — В город наезжают, как водится, по праздникам или по надобности.
— Богаты?
— Да уж не бедны.
Тем понятнее, почему тебя так тянет туда, Киф Лефер.
— И кто умер?
— Я так понимаю, старик всё же скопытился. От этой дубины разве можно чего-то добиться?
Я посмотрел на ссутулившуюся спину кучера и признал:
— Ничего ровным счётом.
— Вы не беспокойтесь, эрте, вам главное при всём присутствовать и потом бумаги заверить.
Бумаги. Как там говорил сереброзвенник из Цепи внутреннего надзора? Строчки букв весьма требовательны к людям.
— А что будет написано в тех бумагах?
Простодушный, можно сказать, невинный вопрос застал предзвенника врасплох: шапка снова сползла на рыжеватые брови, но теперь Киф не спешил возвращать её на место.
— Что написано будет? Да что положено, то и будет… Вы ж сами знаете.
Вот мы и добрались до главного рубежа, который надо преодолеть. Или от которого придётся отступить назад.
— Не знаю.
Почувствовав в ответе серьёзный подтекст, Киф всмотрелся в моё безмятежное лицо и пошёл красными пятнами.
— Вы… не знаете, что и как… должно…
— Не имею представления. Совсем.
— Но как же… — Он перевёл взгляд на узор жучиной спинки. — Как же тогда вам вручено…
— О причине нужно спрашивать не у меня.
Правда, тот, кто мог бы ответить, заранее отказал всем возможным любопытствующим в праве задавать вопросы.
— Ого.
Предзвенник откинулся на спинку сиденья и закутался в плащ, словно пытаясь спрятаться от неминуемой печальной развязки.
— Так что и в самом деле всё будешь делать ты.
— О-го-го.
— Не справишься?
Он неопределённо повёл плечами:
— Да справлюсь, конечно, деваться-то уж некуда… Только я же говорил: не получил ещё Звено. Экзамен не сдавал, да после экзамена под наставлениями не служил. А вы ж знаете: чему за столом учат, в жизни обычно с ног на голову перевёрнуто…
Да. И не просто перевёрнуто, а ещё три раза само вокруг себя закручено.
— Может, хоть расскажешь вкратце, как мне нужно себя вести?
Киф почесал межбровье.
— Да как вести… — Похоже, предзвенник попробовал вспомнить своего непосредственного начальника. — Откуда ж я знаю? Я со Смотрителями лоб в лоб не сталкивался. Как Звенья носы задирают, видел. А что ваш брат на службе делает, уж простите, эрте, мне не ведомо.
Значит, придётся полагаться на краткое напутствие пеговолосого. Что он говорил? Я — звено, замыкающее цепь? Окончание всего. Тогда я заранее должен знать, что все дороги сойдутся у моих ног, а стало быть, ни торопиться, ни тревожиться нет смысла. Итак, спокойствие. А ещё? Равнодушие? Доброжелательность? Строгость? Отеческое снисхождение? Нет, выбирать буду уже на месте. Самый яркий образец поведения, задержавшийся в моей памяти, — почтенный эрте Ирриги, Боженка его подери. Можно попытаться скопировать его манеры. Если получится: наблюдать-то я умею, а вот лицедействовать, признаться, не пробовал. Единственная роль, которой меня учили, бессловесная тень за спиной чинуши.
— Ну и Бож с ними. А вот сама служба? Тебя же наставляли, как она должна исполняться?
— Наставляли.
— Так будь другом, расскажи. А то я по незнанию могу такого наделать, что одними жалобами ваш Наблюдательный дом не отделается.
Предзвенник вздохнул. Видимо, его воображение достаточно чутко отозвалось на мой намёк.
— Да если послушать, ничего трудного нету. По порядку излагать?
— Как запомнил.
Киф начал загибать пальцы:
— Сперва нужно выслушать заявителя. Ну, того, кто нас вызвал.
Разумно. А то мы так и не знаем пока, зачем набиваем синяки, торопясь куда-то по размытой дороге.
— Потом осмотреть того, кто пострадал, и всё вокруг него.
Осмотреть — это всегда пожалуйста. С таким заданием точно справлюсь.
— Опросить свидетелей и участников, если были. — После третьего загнутого пальца предзвенник выжидательно умолк.
— А дальше?
— Ничего дальше. Когда станет ясна причина исследуемого случая, надо выносить решение.
— Вот просто так взять и вынести?
— Чтоб справедливое было и строго по букве закона.
Ну да, а то вынесут нас. Вперёд ногами.
— А откуда оно берётся?
Киф досадливо ткнул полусжатым кулаком в шапку, снова съехавшую на лоб:
— Из головы, откуда же ещё!
Если в голове хоть что-нибудь имеется. М-да. И в самом деле, ничего трудного в деле изыскания не наблюдается. Осмотреть, опросить, подумать и решить заданную задачку.
— Ты уже пробовал так делать, как учили?
Ответом послужило качание головой, которое можно было трактовать любым понравившимся образом.
