Инна Кублицкая - Год Грифона
— Так поступают с мужчмнами, — возразила Карми.
— Да, но так или иначе ты умрешь.
— Так или иначе я когда-нибудь умру, — сказала Карми легкомысленно. — Так почему бы не завтра?
Нелама пожала плечами.
— Ложись-ка лучше спать.
Она указала Карми угол, где можно лечь, и бросила туда ворох шкур. Карми, не возражая, допила молоко и потащила через голову балахон, чтобы не путаться в нем ночью.
Во сне она увидела Руттула. Руттул угощал ее ягодами с молоком, и Карми, с удовольствием попивая из консервной банки, смотрела, как на экране в звездном окружении проплывает фотонник. Кисейный хвост стелился за ним: она по-прежнему видела его как огромную, в несколько лиг длиной, иглу, и полупрозрачный хвост был, как нитка, заправлен в ушко этой громадной иголки. Потом Руттул сказал: «Пойдем со мной», и Карми, вместе с ним покиув глайдер, оказалась внутри фотонника. На что это было похоже? Пожалуй, на переходы Лорцоского замка — с такими же нишами и бойницами. Навстречу попадаются люди, одетые в такую же одежду, как у Руттула, только других цветов, а один из них показался Карми совсем знакомым. Смирол! Тонкий, изящный, рыжий Смирол в ярко-синем костюме, отделанном золотом. Его глаза с улыбкой смотрят на нее, да только согнутый крюком большой палец правой руки будто ненароком поднесен к горлу в хокарэмском знаке молчания. Потом они вдруг оказались рядом, одни, и уже можно поговорить… «Не выдавай, — просит Рыжий, застенчиво улыбаясь. — Не выдавай меня». — «Что ты, Рыжий, миленький, зачем ты здессь, тебя же убьют!»«Не убьют, если ты промолчишь», — улыбается Смирол.
— Тебе что-то приятное снилось, девочка? — спрашивает Нелама, осторожно будя Карми. — Логри вернулся, вставай, не иначе, тебя скоро позовет. А что, хороший был сон, зря разбудила?
— Может, и хороший, — рассмеялась Карми. — Да говорят, когда покойник во сне чем-то угощает, не к добру это.
— Не к добру, — подтвердила Нелама. — К смерти это.
— О-ой, — молвила Карми. — Разве ж хокарэмы в вещие сны верят?
— Не верят, — отвечала Нелама. — Да только я на старости лет суеверной малость стала.
— Сегодня я не умру, — сказала Карми. — Я это знаю.
— Не пройдет и суток, как «сегодня» кончится, — отозвалась Нелама.
— Ну и что? Наступит новое «сегодня», — с улыбкой сказала Карми.
Нелама улыбнулась тоже:
— Бессмертных только четверо, и ты не из их числа.
«Ой ли?» — хотелось возразить Карми, недаром же она объявила себя одним из Четырех, Которые Были Всегда. Все-таки она промолчала. Для хокарэмов это не аргумент. Бессмертных не бывает. И Накоми когда нибудь сгорит дотла.
Карми вышла к источнику и осмотрелась. Дворик казался совсем обычным. Где-то в глубине — хлев, по двору, кудахча, разгуливают пестрые куры, а за ними присматривает степенный петух с великолепным хвостом, отливающим зеленью. К изумлению Карми, облицовка источника оказалась из розового, с багряными прожилками мрамора и была совсем недавней. «Однако… — удивилась Карми. — Вот тебе и скромный уклад хокарэмов!»
Она ополоснула лицо, зачерпывая из бассейна. Скрипнув дверью, вышел из кухни Герхо:
— Вот ты где! Пойдем-ка…
Он цепко ухватил Карми выше локтя и потянул за собой.
— Что тащищь? — воскликнула Карми. — Я и сама могу идти. О-ох! Больно!
Герхо, не обращая внимания на протесты, грубо волок ее за собой. Логри ожидал на террасе, и Герхо, втащив ее туда, толкнул ее так сильно, что она с трудом удержалась на ногах. Самообладания это ее, однако, не лишило.
— Вот ублюдок, — сказала она тихо, но достаточно четко. — Синяки теперь остануться.
— Да, это она, — услышала Карми голос за спиной. — Это девка, что убила Горту!
— Убила? — обернулась Карми. — Меня еще и в этом обвиняют?
— Разве это не правда?
— Ты, хокарэм, — сказала Карми с презрением. — А что делал в это время ты? Ты прекрасно знаешь и сам, что Горту умер от испуга.
— Шэрхо! И ты, девка! — прикрикнул Логри. — Помолчите пока!
Карми, демонстрируя почтительную готовность слушать, повернулась к Логри.
— Как тебя зовут? — спросил Логри.
Она не преминула вывернуть вопрос наизнанку:
— Я называю себя Карми.
— Из какого ты сословия?
— Я вне сословий. Я хэйми.
Логри задал вопрос:
— А кто первым назвал тебя хэйми — ты сама или люди?
— Люди, — улыбнулась Карми. — И я решила не возражать.
— Я бы хотел, чтобы ты ответила не несколько вопросов, — сказал Логри.
— Разве я не отвечаю на них?
— Почему ты носишь хокарэмскую одежду?
— Так безопаснее, — объяснила Карми. — Разве нет?
— Но какое ты имеешь право?
— Я заплатила за нее портному, — сказала Карми лукаво. — Разве есть закон, запрещающий покупать одежду?
— Почему бы тебе не купить платье принцессы?
— Я не так богата, — ответила Карми. — И разве есть закон, который запрещает простым смертным носить хокарэмскую одежду?
— Хорошо, — улыбнулся Логри. — В этом ты невиновна. А вот какое ты имеешь право носить лапару?
— Мне ее подарили. — ответила Карми. — И я не помню закона, запрещающего принимать подарки.
— Эта лапара пятнадцать лет как пропала в Миттауре вместе с Доуми, — произнес Логри и добавил:- Доуми — хокарэм.
— Разве тот, кто его убил, не завладел лапарой по праву? — вопросом ответила Карми. — И разве он не имел права подарить ее?
— Ты хочешь сказать, тебе подарил лапару человек из Миттаура?
— Да, из Арзрау.
— Подарил? — подчеркнул Логри.
— Подумаешь, — небрежно сказала Карми. — Принц Паор и не то для меня сделает.
Логри в зародыше подавил замешательство.
— Он в меня влюблен, — объявила Карми.
— И если мы тебя убьем, войну Майяру объвит? — с усмешкой спросил Логри.
— Да, или еще какую-нибудь глупость устроит, — отозвалась Карми. — Только зачем вам меня убивать? Какие еще преступления мне приписывают? Впрочем, валите все на меня, не не страшно — за все отчитаюсь. Мой хэйо — Третий Ангел, а нам с ним все нипочем.
— А это откуда у тебя? — спросил Логри, показывая «стажерский ключ» с прицепленными бусами. — Тебе это подарили или ты купила? У кого?
Карми молчала. У нее перехватило дыхание. Бусы Руттула должны к ней вернуться.
— Не размахивай бусами, Логри, — сказала она изменившимся голосом. — Имей уважение к скрытому могуществу.
— Да, — ответил Логри, укладывая бусы в кисет. — это действительно Амулет, но я хочу знать, как он попал в твои руки. Или ты найдешь какой-нибудь закон, который не возбраняет тебе владеть краденой вещью?
