Инна Кублицкая - Карми
Монотонный голос чтеца оборвался. Горту, не меняя леноватой безразличной позы, наблюдал за происходящим.
— Имеет ли кто из высоких господ возражения? — провозгласил чтец.
Молчание. Горту опасался, что принц Байланто-Киву, вопреки договоренности, попробует сорвать утверждение, потребовать лишний кусок в возмещение, но тот промолчал, предполагая, вероятно, урвать лишку в другое время.
— Имеет ли кто из высоких господ возражения? — вторично провозгласил чтец, готовясь уже пробормотать привычной скороговоркой, что договор утвержден.
Его оборвал звонкий голос Савы:
— Прошу прощения, высокие господа, могу ли я задать несколько вопросов?
— Разумеется, госпожа моя, — согласился Ирау. Горту возвел глаза к небу: «Сорвалось…»
— Прошу развеять мое недоумение, господа, — заявила Сава. — Из каких соображений вы принимаете этот договор? Мне кажется, он невыгоден половине из вас. Только Ирау, Горту и Марутту будут иметь выгоду…
— Не сделать ли нам небольшой перерыв в заседании? — живо среагировал Байланто-Киву.
«Шакал, — определил Горту. — Все-таки встрял… А девочка не так уж проста. Аи да малышка!..»
— Действительно, — поддержал Горту принца Байланто-Киву. — Пора, по-моему, дать нам всем отдых на часок. Мы совсем забыли, что наша юная дама не имеет привычки к скучнейшим государственным делам. Безусловно, ей надо обдумать все, может быть посоветоваться…
«Советоваться она будет со Стенхе, — мысленно продолжил Горту. — А тот посоветует: не встревай, милая моя госпожа, в тигриную грызню».
Оживление, обычное для перерыва, не заставило Саву, подобно другим, встать с кресла и выйти из зала. Горту, Марутту и Ирау тоже не вставали. Замешкался было Байланто-Киву, но потом сообразил, что успех его притязаний будет зависеть от поведения принцессы Арет-Руттул. Байланто-Киву решил, что принцесса наверняка потребует отсрочки для совета с Руттулом; в этом случае он получит время выдрать у Горту кусок полакомей.
Горту проследил, как за принцем закрылась дверь.
— С кем бы ты хотела посоветоваться? — спросил Ирау. — Приказать позвать Пайру?
— Пайру? — вскинула брови Сава. — Я не собираюсь ни с кем советоваться. Мне все и так ясно, господа.
«Глупости, — поморщился Горту. — Зачем это она? Что она может понимать?»
Он поднял глаза и встретился с ясными глазами девушки. Синего ледяного взора он не выдержал, отвел взгляд.
— Ты очень молода, госпожа моя, — сказал Марутту. — Ты уверена, что принц Руттул одобрит твою самостоятельность?
— Разве он будет возражать? — откликнулась Сава. — Ваш желанный договор ни словом, ни буквой не задевает интересов Сургары.
— А чьи интересы, по-твоему, он задевает? — вкрадчиво спросил Марутту.
— Мои, — ответила Сава. — Ведь я правительница княжества Карэна, а не Руттул.
— Твой наместник в Карэне — Пайра, — напомнил Горту.
— А всем управляет его эконом, — отозвалась Сава. — Пайра — вояка, чего вы от него еще хотите?
Горту почувствовал, что у него отвисает челюсть. ТАК не могла говорить девушка, едва переступившая тринадцатилетний рубеж.
— Короче, что ты предлагаешь, госпожа? — спросил он, почувствовав необъяснимый страх.
— Скидку со сборов для карэнцев, путешествующих по вашим уделам, господа. В Горту и Марутту на четверть, в Ирау — на треть, — предложила Сава спокойно.
— Почему же с меня треть? — осведомился еще ничего не понявший Ирау.
— Согласен на скидку, — быстро сказал Горту, вспомнивший, какова была причина того, что высокорожденную принцессу сплавили в Сургару.
— Потому что в твоем княжестве поборы много больше, — объяснила Сава принцу Ирау.
— Я не против скидки, — объявил Марутту, сообразив, что Горту согласился неспроста.
— Грабеж! — воскликнул Ирау. «Скупердяй!» — подумал Горту.
— Тогда, может быть, тебе, принц, больше понравится другое предложение? — спросила Сава. — Я хотела бы иметь для карэнцев разрешение покупать лошадей в Ирау.
Оба предложения были почти равноценны, хотя второе выглядело значительной уступкой.
— Ладно, — заявил Ирау. — Отныне и навеки.
— Отныне и навеки, — повторили остальные.
Устный договор был заключен. Договор Сава утвердила. Байланто-Киву, узнав, что сомнения принцессы Арет-Руттул разрешены так быстро, переменился в лице. Урвать кусок от Горту он уже не успевал: он-то надеялся на заминку.
Когда заседание Высочайшего Союза завершилось, Горту, Марутту и Ирау остались втроем, чтобы обсудить результаты.
— Какова хватка, — заявил Марутту. — Что же из нее вырастет?
— Вырастет? — переспросил Горту. — Разве вам мало того, что уже есть? Она же настоящая хэйми, одержимая! А Руттул, однако, человек отчаянный. Держать в своем доме хэйми, не зная, что она выкинет. Хотя… Дух, которым одержима принцесса, — весьма благоразумный дух. Его можно иметь в партнерах. Во всяком случае, вести с ним дела приятнее, чем с этим ничтожеством Байланто.
О том, что Горту испугался этого духа, он благоразумно промолчал. С хэйми можно иметь дела, главное — не гневить ее.
— Хорошо тебе говорить, Горту, — брюзгливо проворчал Ирау. — А аппетит-то у нее каков? Ишь, пошлины снизить захотела…
— Очень разумно, — проговорил Марутту. — Сегодняшний разговор принесет ей около сорока эрау в год.
— Если не больше, — буркнул Горту.
— Не знаю, хэйми ли она, — продолжал Марутту, — но королева из нее вышла бы великолепная.
— С ума сошел, — качнул головой Горту. — Зачем нам королева с такой хваткой?
— Миттаур был бы наш, — сказал Марутту мечтательно. — И Саутхо. И Иргитави… И не надо было отдавать ее Руттулу — она бы справилась с Сургарой.
— Ну нет, — возразил Горту. — Руттул приложил руку к созданию этого маленького чуда — принцессы Карэны. Мы отдали ему — как бы это выразиться? — изумительный алмаз, прозрачный и твердый, который был не по зубам майярским ювелирам. Он отшлифовал его и превратил в сверкающий бриллиант.
— А любопытно, как в Сургаре ухитряются шлифовать алмазы? — задумчиво промолвил Марутту, и принцы перешли в размышлениях от шлифовки характеров к гранению драгоценных камней. — Мой ювелир утверждает, что естественным образом это невозможно. Нет вещества тверже алмаза.
Принцы погрузились в благочестивое молчание.
— Бриллиант!.. — взорвался вдруг, возвратясь мыслями к Саве, принц Ирау. Он никак не мог утешиться, что она выторговала у него право на торговлю. — Знаете, как назвал ее Катрано, когда она затеяла шум на заседании? «Ишь, стрекоза!» — сказал он.
Горту возразил:
— Не мог он такого сказать. У него же дичайший горский выговор. У него и язык так не повернется.
