Антон Орлов - Мир-ловушка
– Вы и так не имеете никакого права меня убить, – негодующе насупившись, возразил Титус.
– Ты виновен в смерти людей, к которым я неплохо относилась. Не забывай об этом, афарий.
Встретив ее холодный взгляд, он сразу потерял охоту препираться. Отвесил привычный поклон и вышел, пятясь, из комнаты. На душе было гадко.
Ближайший информарий находился на полпути между кварталом Сонных Танцоров и рынком у подножия Верхнего Города. Круглый дощатый павильон с шатровым куполом, по карнизу налеплены разноцветные магические лампы. Хозяйку этого заведения, старую ведьму, Титус недолюбливал, но сейчас у него не было сил тащиться к другому информарию.
Он вошел в зал, разгороженный ветхими атласными ширмами на множество отдельных кабинок, нашел свободную. Тут стоял стол и несколько плетеных кресел безобразного вида.
Усевшись, Титус понял, что до предела устал. Ныли натруженные ноги. В черной зеркальной столешнице отражались поперечные балки, на одной что-то шевелилось… Зильд. Всего лишь зильд.
Сгорбившись, он оперся локтями о столешницу, но тут же спохватился и откинулся на спинку кресла: если ведьма увидит, скандала не оберешься. Этот стол на самом деле – сложное магическое устройство, а на устройство, по ее мнению, ставить локти нельзя, пускай даже ничего ему от этого не сделается. Титус начал рассматривать аляповатые узоры на ширме, стараясь унять внутреннюю дрожь. В глубине души он надеялся, что Эрмоара солгала.
Появилась хозяйка – старуха с рыжими от хны космами и бородавкой на носу. На шее у нее звякало ожерелье из золотых монет. Монеты незнакомые, не панадарские. Наверное, из Одичалых Миров.
– Что желаете, молодой человек? Что-нибудь серьезное или этакое игривое, пикантное? – Она хрипло хихикнула.
Титус объяснил, что его интересует.
– В зримом виде, в изреченном или в начертанном?
– В начертанном. – Увидеть это он не хотел.
Старуха простерла над столом морщинистую руку с наманикюренными ногтями и начала бормотать заклинание. Несмотря на свой вздорный характер, магом она была хорошим. Столешница посветлела, проступили письмена. Выдержки из официальных протоколов. Да, да, да… Титусу хотелось зажмуриться, но он через силу заставлял себя читать.
«… Сей Атхий, известный также как Козья Харя, был препровожден в тюрьму, называемую Змеюшником, что находится в Низинных кварталах, и заключен в камеру номер двадцать шесть. В ночь с девятого на десятый день месяца Большой Рыбы сего Атхия, известного также как Козья Харя, умертвила, разорвав на куски, великая богиня Нэрренират, прогневанная тем, что вышепоименованный разбойник посредством Савбиева Огня учинил взрыв на площади Зовущего Тумана перед ее главным храмом. От сего взрыва мгновенная смерть постигла направлявшихся в храм паломников: Тофирия Кирнона двадцати девяти лет, купца из Хеммы, Сковилия Улауса шестидесяти двух лет, разрисовщика посуды, а также его внучку Амиэлу Улаус четырнадцати лет, из Повтира…»
– Что-нибудь еще, молодой человек? Что-нибудь пикантное на закуску не желаете?
Титус молча отдал хозяйке деньги и вышел на улицу. Его пошатывало. Все так, как говорила Эрмоара… Что связывало главу торгового клана До-Энселе с купцом из Хеммы и разрисовщиком посуды из Повтира? Ну, с купцом-то понятно – бизнес… Так или иначе, а Эрмоара жестоко отомстила за своих знакомых. И заплатила кому надо, чтоб убийство Атхия списали на богиню: ведь в этом случае никакого официального расследования не будет.
Зато она без возражений согласилась забрать Роми из университета… Титус, быстро шагавший по темной улице, вдруг нахмурился: его не покидало ощущение, что в скором согласии Эрмоары кроется какой-то подвох. Но сколько он ни ломал голову, так и не смог угадать, какой именно.
Глава 11
Роми держала на ладони медолийский самострел с граненым стволом и декоративными завитками на рукоятке. Маленький, но тяжелый, из тусклого серого металла. Рядом, на койке, лежал мешочек с пятью оловянными шариками.
– То, что тебе нужно? – спросила Сибрела.
Она сидела напротив, на своей койке. В густом сине-лиловом сумраке выделялись белки ее глаз.
– Да. Спасибо. – Роми протянула ей коробочку с колье. – Вот, держи.
Такой у них был уговор: если Сибрела купит на рынке в Нижнем Городе самострел, Роми отдаст ей свое гранатовое колье. Это колье очень нравилось Сибреле. Одна из тех вещей, которые когда-то принадлежали семье Роми и были найдены под развалинами разрушенного дома.
– Тебе правда не жалко? – спросила девушка нерешительно.
Видно было, что ей и хочется забрать украшение, и совесть мучает: слишком щедрый подарок в обмен на незначительную услугу.
– Нет. Носи на здоровье.
Ради того, чтобы завладеть оружием, Роми готова была расстаться с чем угодно. Даже с вещами, напоминающими ей о детстве в родительском доме. Сегодня, когда она вернулась с прогулки, ее опять избили. Избили подло, накинув на голову пыльный мешок, так что Роми не смогла бы назвать поименно тех, кто на нее напал. Разумеется, там были Клазиний и Фоймус – их голоса она узнала. Голоса остальных она тоже постаралась запомнить, но не была уверена, что не ошибется.
Побоями дело не ограничилось: ее грубо тискали, разорвали одежду. Возможно, ее бы изнасиловали, как не раз угрожали Клазиний с Фоймусом, но тут послышались голоса рабов-уборщиков, и нападавшие убежали, бросив ее в тупиковом коридорчике.
Ей казалось, они унизили не только ее, но также всех, кто так или иначе с ней связан, всех ее близких, кто любил ее и кого любила она. Теперь Роми знала наверняка, что сможет убить. В ней словно что-то сломалось – что-то такое, что раньше могло бы в последний момент сработать и остановить ее.
Сибрела скороговоркой прошептала заклинание, включающее лампу, – келью озарил уютный теплый свет, – встала перед зеркалом и застегнула на шее колье с темно-красными гранатами. Оглянулась на подругу:
– Что с тобой?
– Ничего.
До ее прихода Роми успела умыться и переодеться.
– У тебя что, синяк на шее?
– А… Ничего. – Роми неопределенно пожала плечами.
Сибрела уже знала, что бесполезно приставать к ней с расспросами, если она не хочет о чем-то рассказывать. Откинув назад пышные пшеничные волосы, вновь повернулась к зеркалу.
Роми медленно провела пальцем по ребристому стволу самострела, дотронулась до спускового крючка. После сегодняшнего терять ей нечего, а эта штука уравнивает ее шансы против Клазиния с Фоймусом и компании.
Выслушав рассказ Титуса о его невольном прегрешении на площади Зовущего Тумана, старший брат-исповедник Арбалий разлил по загодя приготовленным кружкам Цведониево «особое» и промолвил:
