Фуюми Оно - Тень Луны - Море Теней
Лицо старика несколько смягчилось.
— Как бы то ни было, ты не кайкъяку. Нисколечко. Уж во всяком случае, не обычная кайкъяку.
Он произнёс слово «кайкъяку» как-то иначе, и дело было не только в интонации. Теперь, когда Йоко привыкла к его голосу, стало заметно, что он немного по-другому произносит слова.
— Как это ты их понимаешь?
— Я не знаю.
— Хм, не знаешь?
— Честное слово, понятия не имею. Я не знаю, как я вообще сюда попала, и почему мы отличаемся друг от друга.
И почему изменилась её внешность? Задав себе этот вопрос, она коснулась своих, теперь жёстких на ощупь, крашеных волос. Как мы можем вернуться обратно? — спросила она.
— Я тоже искал выход. Все они говорят, никак. Это единственный ответ.
Он бросил на Йоко удрученный взгляд.
— Если бы была какая возможность вернуться назад, я бы давно уже это сделал. Теперь же, если бы я вернулся, то был бы как Урашимо Таро. Так что… куда путь держите, девушка?
— Да никуда собственно. Могу я вас кое-что спросить?
— Что именно?
— Вас арестовывали, когда вы сюда попали?
— Арестовывали?
Сейзо распахнул на неё глаза, затем призадумался.
— Верно. Здесь же арестовывают кайкъяку. Нет, меня нет. Меня выбросило на берег в Кей.
— Что? А какая разница?
— А та, что разные царства обращаются с кайкъяку по-разному. Я попал в Кей и там получил свои документы. И проживал там до прошлого года. Затем умер царь и всё царство пошло прахом. Жить там стало невозможно, и я сбежал, пришёл сюда.
Йоко вспомнила беженцев, которых она видала в городе.
— Значит… в Кей можно жить, не будучи арестованным?
Сейзо кивнул, — Верно, но жить там сейчас нельзя. Там идёт гражданская война, повсюду беспорядки. На местечко, в котором я жил, напали йома, и убили половину людей.
— Их убили йома? Не на войне?
— Когда царство летит в тартарары, вот тогда-то йома и появляются. И не только йома. Засуха, наводнения и землетрясения, вдобавок. Одни только напасти. Так что я быстро оттуда сбежал.
Йоко отвернулась. Значит, в Кей можно было жить, не будучи постоянно преследуемой. Оставаться беглянкой в Ко или рисковать жизнью в Кей, что безопаснее? Сейзо прервал её размышления.
— А женщины, они уже давно оттуда ушли. Не знаю, о чём там себе думал царь, но он уже давно выгнал их из Кей.
— Вы шутите.
— Это правда. В своё время ходили слухи, что если какая женщина останется в Гъйотене — это столица — её убьют. Царство превратилось в нехорошее место и большая часть тех, кого я знал, постарались унести ноги, пока возможно. Лучше быть подальше оттуда. Теперь это самое гнездовье йома. Одно время множество людей пытались сбежать оттуда, но, с недавних пор, всё утихло. Они начали перекрывать границы.
— Вот оно как, — пробормотала Йоко.
Сейзо насмешливо фыркнул.
— Я знаю как дела в Японии, лишь расспросив тебя, а тебе рассказываю, что происходит здесь. Видно, я всё-таки, становлюсь одним из них.
— Вы, конечно, несерьёзно.
Сейзо поднял руку.
— По сравнению с Кей, в Ко намного лучше. Но стоит только донести, что ты кайкъяку и тебе тут же оденут наручники. Так или иначе, у тебя нет большого выбора.
— Но я…
Сейзо засмеялся. Он смеялся так, что казалось, он плачет.
— Я знаю, я знаю. Ты не виновата. Я знаю, но всё равно мне обидно до слёз. Не стоит, пожалуй, вымещать это на тебе. Тебе, всё время в бегах, тоже, должно быть, нелегко.
Йоко только покачала головой.
— Мне снова надо работать. Готовить завтрак. Береги себя, куда бы ты не направилась, ладно?
С этими словами он выскользнул из комнаты и исчез.
Йоко хотела было снова его позвать, но сдержалась.
— Спокойной ночи, — это было всё, что она сказала.
Глава 28
Йоко сняла футоны с полки. С покорным вздохом приготовила себе постель. Она уже давно не спала на футоне, но всё равно никак не могла уснуть. Так много вопросов занимали её.
Каким образом у неё не было никаких проблем с языком? Если бы она не могла понять, что говорят окружающие, она даже представить себе не могла, как бы всё для неё обернулось. И она никак не могла понять, почему же всё обернулось именно так.
Если местная речь была вовсе не японской, тогда она никоим образом не могла бы ничего понять. Когда она обратилась к тому человеку за дверью, каким ещё языком она могла воспользоваться? Старик слышал Японский, а тот мужчина — язык, на котором здесь говорят.
Те несколько слов, которые знал старик из местного наречия, звучали для неё лишь чуть иначе. Но даже это было странным. И заявить, что слова «губернатор» не существует. Если так, тогда, как же она слышала не раз произносимым это слово?
Йоко уставилась на низкий потолок. Перевод. Каким-то образом слова переводились для неё так, чтобы она могла их понять.
— Джойю? Это твоих рук дело?
Разумеется, в ответ на её бормотание, не последовало никакого ответа.
Как всегда, она спала, крепко прижав меч к груди. Проснувшись, она обнаружила, что рюкзак, который она оставила в углу комнаты прошлым вечером, исчез. Йоко вскочила на ноги и осмотрела дверь. Замок был закрыт накрепко.
Она отыскала управляющего и объяснила, что произошло. Дверь и комната были тщательно обследованы двумя мужчинами, одарившими Йоко подозрительным взглядом.
— Твоя поклажа действительно была здесь?
— Да. Внутри был мой кошелёк. Кто-то украл его.
— Да, но дверь была заперта.
— А как же запасной ключ?
Мужчины вновь обменялись недоверчивыми взглядами.
— Ты хочешь сказать, что кто-то из нас украл твои вещи?
— Мы не могли этого сделать, даже если б хотели. А может, ты с самого начала хотел взвалить на нас вину, чтобы не оплачивать счёт?
Мужчины придвинулись к Йоко поближе. Она положила руку на рукоять меча, — Неправда!
— В любом случае, ты всё равно должен нам заплатить.
— Я же сказал, мой кошелёк тоже украли.
— Тогда давай позовём полицейских.
— Подождите, — Йоко начала снимать чехол с меча. Она сказала, — Позовите старика, который был здесь прошлой ночью. До неё неожиданно дошло, что он может замолвить за неё словечко.
— Старика?
— Из Кей. Его зовут Мацуяма.
Мужчины обменялись взглядами.
— Что тебе от него нужно?
— Спросите его. Он видел мой рюкзак.
Один из мужчин встал на страже у входной двери и кивнул младшему напарнику, который побежал по коридору. Он спросил Йоко, — Что это там у тебя в левой руке?
— Ничего, что касалось бы денег.
— Может, мне лучше решать.
