Г. Эмар - Гипнотический роман
Потом, обращаясь к Марселену, добавил:
— А каково твое мнение, Марселен?
— По моему мнению, господин, — отвечал тот, — нам совсем не следовало захватывать Флореаля-Аполлона.
— Так, а следовало его убить?
— Нет, отпустить.
— Как освободить, — вскричали все. — Да ты с ума сошел, Марселен!
— Позвольте ему объясниться, — вступился француз. — Я, кажется, понял его мысль. И мне кажется, что он опять-таки прав!
— Ну, это уж слишком! — вскричал Дювошель.
— Посмотрим. Объясни же нам, Марселен, — вмешался Жозеф Колет, — почему мы должны были выпустить из своих рук Флореаля-Аполлона?
— Потому что, господин, я знаю теперь его убежище и мы всегда можем найти его, когда захотим.
— Но ведь ты же знаешь, — вскричал Дювошель, — что оно недоступно!
— Может быть, господин! Но я уже раз побывал там, так почему же мне не пойти туда во второй раз? Впрочем, теперь дело не в этом…
— Ты положительно с ума сошел, — заключил Дювошель.
— Позвольте же ему объясниться, брат! — прибавил Жозеф Колет.
— Хорошо, продолжай, мы слушаем.
— Мы должны, прежде всего, спасти Марию, — сказал юноша, — а кто теперь поручится, что раздраженные пленом вождя, Воду не принесут в жертву нашу маленькую Марию, которая осталась бы жива, по крайней мере, в продолжении некоторого времени, если бы Флореаль-Аполлон остался на свободе. У меня есть еще и другие соображения, но довольно и этих!
— Правда, — вскричал Дювошель, с отчаянием ударяя себя по лбу. — Мальчик прав! Боже мой, я же совсем забыл о своей дочери!
— Что же делать? — в смятении спросил Бираг.
— Черт возьми, — вскричал Дювошель, — освободим же этого негодяя!
— Постойте, — с живостью проговорил Марселен. — Поспешность все испортит. Не делайте этого!
— Как, ты уже отказываешься от своего мнения?
— Вовсе нет, господин, но вы ведь знаете, как хитер Флореаль-Аполлон? Если мы дадим ему свободу теперь, это может показаться ему подозрительным!
— Мальчик как всегда прав! — заметил Дювошель.
— Впрочем, — вставил Бираг, — к несчастью мы уже не можем дать свободу этому негодяю, так как мы тогда бы сделались его соучастниками.
— Я думаю, господа, — проговорил француз, — что есть простое средство последовать тому совету, который я только что имел честь предложить вам. Надо отвезти, или сделать вид, что отвозим, под сильным караулом пленника в Порт-о-Пренс. Таким образом, вы исполните свой долг и избежите всех упреков!
— Я совершенно разделяю это мнение! — сказал плантатор.
— А ты что думаешь, Марселен? — спросил Дювошель.
— Попросите господина француза остаться на плантации, чтобы охранять госпожу Анжелу, а сами, господин, проводите Флореаля-Аполлона в Порт-о-Пренс. Может быть, вам там нужно будет увидеть президента.
— Хорошо, а ты что будешь делать в это время?
— Также пойду в Порт-о-Пренс, но только отдельно от вас, так как Флореаль-Аполлон считает меня мертвым, а нам не нужно разубеждать его в этом.
— Ну, что же, господа? — спросил плантатор.
— Едем! — отвечали все, вставая со своих мест.
— А вам, сударь, — обращаясь к своему гостю сказал Жозеф Колет, — я поручаю сестру и дом.
— Будьте спокойны. Я буду охранять барышню, как свою родную сестру!
Обнадеженные новым поворотом дела, трое плантаторов покинули комнату, а через несколько минут уже скакали к Порт-о-Пренсу в сопровождении конвоя и своего пленника, по-прежнему, привязанного к седлу.
Марселен ушел вперед тем легким гимнастическим шагом, которым ходят только краснокожие и негры, и который может поспорить с бегом любой лошади.
На плантации в это время пробило два часа ночи.
22. Перед атакой
Прошло несколько дней со времени событий, описанных в предыдущей главе.
Мы попросим теперь читателя проследовать, в одну из самых пустынных местностей Артибанитского леса, в глубь одного оврага, где собралось до тридцати хорошо вооруженных людей.
Одни из них спали, другие, усевшись в кружок, молча пили и курили. Немного в стороне, на поваленном стволе огромного бавульника, сидело трое цветных людей, вооруженный с ног до головы и, судя по их костюмам, принадлежавшим к высшим слоям общества.
Это были Жозеф Колет, Бираг и полковник Доден, адъютант генерала Жефрара.
На леоганской церкви пробило восемь часов вечера.
— Еще четыре часа осталось нам ждать! — проговорил вполголоса Бираг.
— Но, может быть, сигнал будет дан и раньше! — заметил полковник.
— Поскорее бы. Я горю нетерпением покончить с этим гнездом ехидн.
— На этот раз, — продолжал полковник, — надеюсь, они будут истреблены до последнего!
— Что такое с вами, Колет, — спросил креол, — вы, кажется, озабочены?
— Сознаюсь, дорогой Бираг, — сказал он, — я не без страха ожидаю наступления рокового момента. Особенно меня беспокоит мой зять. Как вам известно, он вчера покинул пещеру Черных Гор.
— Да, без сомнения он направился в Хереми, куда его отозвали по важным делам!
Плантатор покачал головой.
— Вы знаете, Жюли, — ответил он, — это железная натура: что он решил, то и исполнит во что бы то ни стало. В настоящее время для него не существует никаких важных и неотложных дел, кроме того, чтобы отомстить за свою жену и спасти свою дочь.
— Будет ли он иметь успех?
— Надеюсь, если он только не попал в какую-нибудь западню, так как, повторяю, он со вчерашнего дня исчез и неизвестно куда.
Адъютант президента слушал с улыбкой на устах, не вмешиваясь при этот в разговор.
— Скажите, полковник, — вдруг обратился к нему плантатор, — вы, кажется, сегодня утром видели Шовелена?
— Не только видел, но и имел удовольствие долго беседовать во дворце в присутствии его превосходительства, господина президента,
— Как, он покинул свой пост в Леогане?
— Только на несколько часов, вскоре он должен возвратиться на свою главную квартиру. Мы вместе покинули Порт-о-Пренс. Могу вас уверить, что, по крайней мере, теперь ему не угрожает никакая опасность.
— И вы знаете, где он находится сейчас?
— Точно так же, как и он знает о нас.
— И могу я узнать?
— Извините меня, — прервал его полковник, — я должен это хранить в секрете.
— Тогда я настаиваю!
— Но, — продолжал полковник, — вы вскоре, я надеюсь, увидите его…
— Кого, полковник?
— Шовелена.
— Как? Он придет сюда?
— Да, не позже, как через полчаса.
