Владимир Крышталев - Возвращение чудес
Капитан не обратил внимания на издевку.
— Прошу вернуть колдуна в мое распоряжение. Я должен доставить его во дворец.
— Ну хорошо, — Этвик поерзал в седле, — тебе нужен знахарь. Вот он, рядом со мной. Почему ты обращаешься ко мне? Спроси его самого, хочет ли он ехать к королю, или возвращаться в твое распоряжение.
— Он колдун, — упрямо возразил мой похититель. — Он продал душу Сатане и лишь сеет смуту среди людей. Его руками Враг Человеческий творит зло. Давать кров такому человеку и опасно, и греховно.
— Стоять у меня на дороге тоже опасно, — заметил барон. — А кто определил, что он является колдуном? Кажется, до решения инквизиции такие вопросы остаются открытыми. Если, к примеру, я скажу, что ты колдун, то мне можно сразу тебя и хватать?
Бенедикт побледнел:
— Я не колдун, я рыцарь.
— Наш знакомый, знахарь Азар, тоже рыцарь, — Этвик вежливо кивнул мне. — И тоже утверждает, что он не колдун. Вот так совпадение! И кому будем верить?
— Епископ Милны дал свое согласие на то, чтобы Азара доставили в столицу, — капитан говорил сейчас быстро, сбиваясь; словно оправдывался. — Там этот колдун должен будет пройти испытание. И если он перед Богом чист, то его не посмеют задерживать.
Какие интересные детали! Не посмеют значит?
— Позволь, — барон продолжал потешаться, — скажи-ка на милость, какое отношение епископ Милны имеет к моему гостю? Пусть разбирается в своей епархии. У нас тут епископов тоже хватает. Один живет совсем недалеко, в двадцати верстах отсюда. И прекрасно справляется со своими обязанностями, смею заверить. Вино я всегда покупаю или у него, или у аббата де Бре.
Очевидно, «справляться со своими обязанностями» для Этвика означало прежде всего делать хорошее вино. Я невольно ухмыльнулся.
Хотя речь шла обо мне, сам я наблюдал всю беседу исключительно со стороны. У барона с утра, по-видимому, было хорошее настроение, и он терпеливо выслушивал все доводы моего старого знакомца. А потом придирался к ним. Бенедикт уже начал пыхтеть, как нагревшийся самовар.
— Король приказал доставить колдуна во дворец, — сказал он упрямо.
— Ага, король… — протянул Этвик. — Значит, инициатива исходила все-таки от него? А епископ оказался просто на побегушках?
— Твои слова грешны, — заметил Бенедикт.
Барон хмыкнул:
— Я лишь вкратце повторяю то, о чем говорил ты. И то, что стояло за сказанным. Поэтому не нужно мне говорить о грехах, монашек ты эдакий, — теперь Этвик заговорил совсем другим тоном. Вероятно, ему эта комедия уже надоела. — А ну-ка прочь с дороги!
Он тронул коня, но Бенедикт не сдвинулся с места. Тогда барон вновь натянул поводья.
— Гвиберт, — произнес он через плечо, обращаясь к свите. — Брось этого негодяя в подвал. Он раздражает меня чем дальше, тем больше.
— Хорошо, сир, — откликнулся кто-то сзади.
Несколько воинов подали своих лошадей вперед, замыкая нас с Бенедиктом в полукруг. Королевский рыцарь по-прежнему стоял без движения и лишь угрюмо наблюдал происходящее. Во мне снова зашевелилась странная жалость к этому человеку, который вполне мог бы убить меня пару дней назад. Он был не таким уж плохим парнем.
Кажется, наступило время что-то предпринимать.
— Постойте!
Мой голос прозвучал даже лучше, чем ожидалось. Воины застыли, Этвик вопросительно посмотрел на меня. Пришлось напомнить:
— Вы так и не спросили, что думаю по этому поводу я.
— И что же? — барон был весьма удивлен.
— Мне очень не хотелось бы показаться неблагодарным, — начал я негромко, — однако что-то внутри меня требует уступить этому человеку.
Теперь удивился и Бенедикт. Он впервые за все время разговора перевел взгляд на меня. И этот взгляд был озадаченным.
Я обратился к Этвику:
— Ты очень проницательно подметил всякие мелочи по поводу моего похищения. Думается, король действительно в отчаянии из-за своей дочери. Я нужен ему как знахарь, а не как колдун. Его методы заслуживают всякого порицания, и если бы речь шла о его собственном здоровье, мы бы оставили всё как есть. Но страдает ребенок.
— Виктор заслужил это, — отрезал барон. Ему явно не нравились мои высказывания. Он ожидал чего-то другого.
— Зато не заслужила его дочь, — спокойно продолжил я.
— Так его наказал сам Бог.
— Бог творит добро руками своих созданий. Преступление оставаться в стороне, когда можешь сделать добро. Это значит, что Бог вложил в твои руки шанс, а ты им не воспользовался. Наказание или спасение в нашем мире всегда приходит от людей.
Недовольство Этвика, казалось, можно было пощупать. Однако он нашел в себе силы говорить учтиво и даже улыбнуться:
— Это звучит, как проповедь святого. Клянусь бородой деда, теперь я понимаю, почему мой друг философ переодевался калекой!
Королевский рыцарь следил за нами с выражением крайнего недоверия на лице. По-моему, он начал серьезно подозревать, что по-прежнему спит.
Между тем моя речь к барону еще не закончилась. Слова давались мне легко: идея поехать вместе с Бенедиктом была дикой, но почему-то воодушевляла.
— Я очень благодарен тебе за твое вмешательство, вернувшее мне свободу. Поверь в мою искренность, я ценю каждое мгновение нашего знакомства. В твоем лице я нашел не только храброго и достойного дворянина, но и приятного собеседника. И хорошего человека. Однако сейчас долг велит мне отправляться в путь. Изменив ему, я изменю всему лучшему, что существует в мире.
Этвик молчал долго. Кони переминались с ноги на ногу, королевский рыцарь подражал им в этом. Свита тихо ждала.
Вообще-то вся эта затея возникла в моей голове лишь как способ выручить Бенедикта де Пассо. О юной принцессе в тот момент я и не думал. Просто чувство эмоционального подъема, возникшее после обливания водой из колодца, еще бурлило внутри. И я в который раз решил: а какая разница, что делать! Любое мое действие может привести к желаемому результату — то есть к спасению цивилизации (я ухмыльнулся). А может и не привести. Так что — как говорили хитромудрые демагоги всех времен, желавшие сделать грязную работу чужими руками, — нам нечего терять, кроме своих цепей!
С другой стороны, как раз сейчас цепей на мне и не было. А эта затея — хороший способ их приобрести. Да еще пополнить личную коллекцию неприятностей…
Но все же безумно интересно — что скажет Этвик? Насколько важны его планы в отношении меня?
Барон обдумывал ситуацию. Глаза чуть прищурены, из-за чего еще больше подчеркиваются широкие скулы. На высоком лбу пролегла косая морщинка. Щеки поигрывают желваками. В голове — наверняка — просчитываются всевозможные варианты.
