Павел Стретович - Вернуться в осень. Книга вторая
В ее глазах все-таки появились слезы. Сергей нагнулся ниже.
– Я знала, я всегда знала, что ты придешь… – донесся чуть слышный шепот. – Никто не верил, а я знала. Я с самого детства мечтала иметь старшего брата… Который всегда защитит. И выслушает… И Бог дал…
– Она часто тебя вспоминала, – сказала сзади Гуляна – она стояла в дверях. – Мы все верили, что ты не исчез насовсем, и еще навестишь нас…
– Держись, сестренка, – Сергей ласково провел ладонью по ее волосам. – Сейчас тебе станет лучше. Помощь уже пришла.
Он ободряюще улыбнулся и повернулся назад:
– А где Габ? И Эхарт?
– Габ в Шаридане, – сразу погрустнела Гуляна. – Заверяет у судьи закладную на дом. А Эхарт работает… Здесь, неподалеку. На что-то же надо жить. Наши в Ишемире тоже отдали все, что было. И продали скотину…
– Тяжело же вам пришлось, бедным, – тоже погрустнел Сергей, но сразу встрепенулся: – Ты умеешь готовить эмацею?
– Эмацею? – ее глаза сверкнули и заволновались. – У тебя есть… Ты что, опять, как и тогда… Приходишь, и сражаешь всех наповал?
– Я умею, – неожиданно сказала из коридора Лара. Оказывается, они поднялись наверх вслед за Гуляной. – Очень хорошо умею.
– Есть, – сказал Сергей и ласково посмотрел на Милию – из ее глаз продолжали течь самые настоящие слезы. И откуда только взялась вода? – Причем – наилучшей концентрации и качества. Паутинный ахаманид. Лара, приступай. Все что надо – найдешь на кухне.
Лара кивнула головой и исчезла из глаз – вниз по лестнице застучали торопливые каблучки. Аника посмотрел ей вслед, потом на Сергея:
– Я ей помогу?
Сергей кивнул головой – он тут же испарился следом.
– Гуляна, – он перевел глаза обратно. – Найди Эхарта. Я рад, что он уже не в страже барона. Пусть летит в Шаридан и найдет Габа. Продажа гостиницы отменяется. Потом помоги Ларе…
Гуляна кивнула головой и также исчезла из вида – лестница в третий раз прогрохотала торопливыми шагами.
– Что-то я раскомандовался, – почесал голову Сергей и виновато посмотрел на Милию – та открыто улыбалась. – И чего это все меня слушаются?
…Минут через пять в дом ворвался очумелый Эхарт и, истискав Сергея, умчался на соседской лошади в Шаридан. Милия впервые за долгое время крепко заснула, напоенная Ларой крепкой, предельно допустимой дозой чистого эликсира. Гуляна вовсю суетилась на кухне, готовя голодным гостям на скорую руку что-нибудь повкуснее. Аника и Лара, повыбирав себе комнаты – благо все комнаты все равно были свободны, готовились после еды последовать примеру Милиии. Бессонная ночь, стрессы и треволнения давали о себе знать, и их моргавшим глазам не давали закрыться только их же раздуваемые ноздри – подрагивающие в такт аппетитным запахам из кухни…
Сергей засунул руки в карманы и облокотился о раскрытую дверь – Гуляна суетилась у плиты:
– Как дела, Гуляна? Что нового слышно в вашем заморском, тридевятом королевстве?
– Что тут может быть нового? – женщина резко дернула сковородой – что-то перевернулось в воздухе и шлепнулось обратно, зашипев и сверкнув подрумяненным боком. – Да мы и мало прислушивались к новостям, в последнее время…
– Понятно, – он скосил глаза назад – Лара с Аникой о чем-то тихо болтали за столом, изредка бросая в их сторону умоляюще-погибающие взгляды. – Как поживает королевская семья?
– Да поняла я, поняла, о чем ты… – она поставила сковородку на плиту, нагнулась и открыла заслонку, и поправила кочергой дрова. – Насколько я знаю, ее высочество – в полном порядке. Систематически присутствует на приемах и смотрах в столице, периодически – на званных обедах и раутах. Иногда – на праздниках и торжествах…
– Что-то слышится какой-то сарказм…
– Да нет, все в порядке, – она распрямилась и заработала вилкой – все опять зашипело и зашкворчало. – Какое нам дело до королей, мы люди маленькие…
– А от Нивера не было вестей?
– От Нивера? – она положила вилку на стол и тревожно обернулась. – А какие новости должны быть от Нивера?
– Да нет, я так…
– Как так?
– Так спросил… – замялся Сергей. – Думал, может есть что…
– Антик, Серенький, – Гуляна пристально смотрела на него. – Ты же не умеешь врать. Ты слышал что-то о Нивере?
– Я видел его, – сказал наконец Сергей. – Два года назад, в Нипороге. Он очень изменился тогда. Очень раскаялся, изменил свою жизнь. Мечтал заслужить прощение и вернуться домой…
Гуляна оперлась обеими руками о плиту, опустила голову и неподвижно замерла – волосы рассыпались по плечам и закрыли лицо. Сергей молча ждал. Она стояла так некоторое время, потом вздохнула и выпрямилась…
– Садись за стол, – голос был почти ровный. – Уже все готово…
…Через пятнадцать минут Лара с Аникой, умолотив обед на пятнадцать человек и вылизав тарелки, и только чудом по дороге не заглянув в кладовую, – уверенно посапывали в своих комнатах. А Гуляна долго рассказывала за столом Сергею о своей жизни…
Об Ишемире, о судьбе – почти в затворе, потому что весь Ишемир не поддерживал с ними знакомства. О скорби и бедах, о горе и тоске, о боли и слезах… О добрых Олди, переживающих одиночество еше больше нее. О долгих годах, в которых не было даже проблеска самого обычного женского счастья. О мучениях издерганного сердца, о тяжести и терпении. О Гука и Люка, по-детски не понимающих – почему с ними не играют ребята из города, а только обзываются и кричат… О маленьких праздниках, которые они устраивали себе только сами, о ферме, и работе – которой можно хоть чуть заглушить крик пропавшей надежды. И о снах. И мечтах… Ведь главная боль – не в отчуждении. Самая крепкая боль – в потерянном сыне и муже… Многое из это он знал и видел сам. Но он задел ее больную струну, и наружу пошло так долго сдерживаемое горе. Ей надо было выговориться…
А потом рассказывал он. Про Нивера. О своей встрече, перемене и разговорах… О том, как тот прикрыл грудью одного лорда и прекрасную девушку. О том – как навсегда отказался от гордости и самолюбия, о преданности и слезах. Путался, забывался, и перескакивал с одного на другое – он не хотел загружать небылицами про замки, принцессу и себя. Но ей и не надо было другое. Любящее женское сердечко вздрагивало, как губка впитывая переживания и крохи – лучшие крохи, которые она слышала в своей жизни…
А потом в гостиницу ворвался взмыленный Габ с Эхартом, и началось маленькое безумие. Аника с Ларой были насильно подняты с постелей, с помощью звона бутылок натурального Ангорского рома, и в доме, целый год не видевшем веселья, наконец-то начался настоящий праздник. Милия, заботливо укрытая пледом, наблюдала за всеми из кресла у камина, и никогда еще ее глаза не светились таким искренним счастьем…
