Дмитрий Башунов - Ангелы над Москвой
Тишина продлилась недолго. Вскоре тот, который так неловко прилетел со скалы, шевельнулся, шумно и с натугой вздохнул, приподнялся, оттолкнувшись от камней руками, и встал. Даже не встал, а вскочил. Легко и свободно, будто не было десятисекундного падения с огромной высоты, будто не было удара, раздробившего кости, превратившего в полужидкий кисель все тело, и заставившего добрую половину всей крови выплеснуться на горячие голыши. Крови на камнях тоже не осталось. О неловком приземлении напоминало лишь неровное углубление, по которому угадывалась форма человеческого тела с раскинутыми руками. Вставший критически осмотрел яму, досадливо сморщился, потер затылок и плюхнулся на невидимую лежанку рядом с другим. Так прошло несколько минут. Первым молчание нарушил прыгун.
— Не понимаю, что не так… Все, как ты велел, делаю. Строго по очереди: прыгнул, подкорректировал траекторию, вышел из тела…
— Ага… Продолжай, продолжай… Дальше…
— Дальше не успеваю… Как можно одновременно и тело придерживать, чтоб не расшиблось, и перенаправлять его полет, и кварциты твои чертовы пересчитывать?
— Кстати, сколько ты насчитал выходов кварца?
— Да нисколько! Не знаю, сколько…
— Но хоть видел их, пока летел?
— Ну, да… Сплошной полосой блестели…
— Вот теперь вспомни, все что видел, просто увидь заново, только помедленнее, чем при падении. И пересчитай.
Прыгун умолк и сосредоточился. Он обхватил руками голову, свел брови и словно вгляделся внутрь себя.
— Ну? — поторопил его другой, высокий атлетически сложенный блондин. — Сколько?
— Сейчас, — пробормотал брюнет. — Значит, так. Начиная от вершины — четыре обнажения на поверхности скалы, суммарной площадью тридцать семь квадратных метров, после единичные тусклые на вид включения…
— Это кальциты, — перебил его блондин, — у них блеск другой и прозрачности нет. Присмотрись получше.
— Ага, ну, тогда проще, — облегченно вздохнул черноволосый. — Тогда остались только кварцы в россыпях. Общим числом, — тут он замялся, но не от незнания, а от усердного счета, — две тысячи семьсот девяносто восемь фрагментов. Что составляет почти половину процента от всех видимых камней осыпи.
— Допустим, — сказал блондин. — И когда можно здесь селить людей?
— Не раньше, чем через миллиард лет, — сказал брюнет. — Как раз, океан отступит, скала выветрится, кварцевые жилы обнажатся, а базальтовая основа останется прежней. Ну, и живность в водах появится. Если мы с тобой напустим…
— Напустим, Дима, напустим. Все верно ты подсчитал и рассчитал. Но технологию сбора сведений, сам понимаешь, нужно совершенствовать. Никуда не годится тратить столько ресурсов на выполнение мизерной задачи. Так что поднимайся наверх, и все с начала. Расскажи мне, что и как станешь предпринимать…
— Еще раз рассказывать?
— Еще раз.
— В общем так… Я прыгаю. Пока лечу, считаю камешки. Смотрю не глазами, а внутренним взором. Душой то есть… Перед землей выхожу из тела, торможу его падение, одновременно фиксирую в памяти определенное место над поверхностью моря, не слишком далеко от берега. Тело направляю к этой точке. Это и будет пункт моего выхода из воды. Сам же погружаюсь в почву до глубины в двадцать примерно метров и плавно направляюсь в сторону моря. Попадаю в воду, перемещаюсь горизонтально сколько сочту нужным, а после выныриваю в той точке, к которой тем временем подлетает тело. Снова вхожу в тело и вплавь направляюсь к берегу.
— Причем не просто вплавь, а с максимальной скоростью.
— Ксор, ну, куда спешить-то… Что изменят эти секунды?
— Ничего. Но тело, Дима, будет таким образом тренироваться, получая природные нагрузки. Ты мне лучше вот что скажи… Говоришь ты все правильно. Чувствуется, твердо усвоил. Отчего тогда мы с тобой уже пять раз повторили все словами, и все верно, но ты все-таки уже четырежды убился? Что тебе мешает?
— Ксор, я не знаю… Все стараюсь делать последовательно, но мне, похоже, не хватает времени…
— Времени? Ты ж падаешь без малого десять секунд? А реально на все про все нужно секунды полторы — это я по себе сужу, Хамдиэль бы справился быстрее.
— Не знаю, Ксор. Я очень стараюсь. Понимаешь — очень!
— Понимаю. Тогда вот что… Больше не старайся. Просто прыгнул — и лети, лови кайф, не думай, что плашмя об камни — это больно…
— Очень больно, не передать словами, как больно!
— Я и говорю. Не думай об этом. Ни о чем не думай. Просто наблюдай вполглаза. На утес поглядывай. А как земля приблизится, ты тело — как метатель копье — отправь в море. В смысле, над морем. Со скоростью, о которой подумай точно. Почувствуй ее. Представь. И направление ощути. Вот, а после спокойно уходи под землю. И дальше по программе… Смотри на все внимательно, но ничего не считай, ничего не представляй и ничего не анализируй. Твоя задача — только увидеть, осознание оставь на потом. Все подсчеты проведешь позже, пока будешь назад плыть. А выводы сами напросятся, не зря ж мы столько знаний в тебя вколотили.
— Внедрили…
— Хорошо, Дима, внедрили. Лети наверх, прыгай снова, а я пойду к кромке прибоя. На сей раз меня интересуют данные об интенсивности выделения сероводорода на всем пути твоего следования. Времени тебе — две минуты вместе с плаванием. Честно скажу, реально нужно секунд тридцать. Старайся, — сказал Ксор и, хрустя галькой, направился к океану.
Дима глянул на удаляющуюся спину друга, поднял брови, вздохнул, вытянул руку со сжатым кулаком, как делал Супермен в бесконечно, как казалось, далеком и давнем земном кинематографе, и полетел на вершину громадной скалы.
«Обсохну заодно…»
Ксор вошел в воду и остановился. Набегающая волна то захлестывала выше колен, то едва покрывала щиколотки. Он наклонился, не глядя взял несколько камешков, и стал швырять их, стараясь «напечь» как можно больше «блинов». Один раз повезло: камень скакнул с волны на волну, с волны на волну, и дальше — в общем, двадцать один раз шлепнулся, потом утонул.
— Молодец! — похвалил Ксор сам себя, и повернулся в сторону пловца, мчавшегося к берегу хорошим кролем — три гребка, вдох слева; снова три гребка, вдох справа.
«Хитрец», — подумал Ксор и улыбнулся. Человеческое тело на такую скорость не способно, но если ты сделался ангелом совсем недавно, то отказаться от сверхвозможностей мудрено…
Он сделал шаг назад и сел прямо на воду. Не вчера, конечно, этот человек был переведен в ангелы… Сколько ж лет прошло по земным меркам? Сколько бы ни прошло, все — мгновение, если перед лицом вселенского времени…
