Пэт Ходжилл - Маска бога
День блистал. Высоко над головой сдутый с западных пиков снег летел искристой завесой. Внизу, на фоне темного соснового леса, качались золотистые метелки луговой травы. Вдоль Речной Дороги порхали, словно потревоженные кем-то, птицы. Белые крылья трепетали в воздухе.
— Уф! — Жур уронил полусъеденную рыбу на подол хозяйки.
Это напомнило Джейм, что она в последний раз ела что-то… позавчера? Однако голода не ощущалось. Будь проклята Калистина, эта пустота в голове — частично и ее вина. Трудно отравить или заразить чем-то высокорожденного, но миледи наверняка уж постаралась.
Минуточку. Эти вспугнутые птицы. Неужели кто-то прошел мимо?
Девушка так не думала, но не могла быть уверена. По крайней мере никто не увидел бы ее тут, опустившуюся на колени под покровом волнующегося моря высокой травы. И все-таки пора двигаться — выше по склону, поскольку ей не слишком-то хочется попасться на глаза кому-то на дороге. Она напилась, смочила ледяной водой горящее под маской лицо, потом поднялась и свернула с тропы в гущу деревьев. Жур скакал впереди.
Они оказались в лесу высоких, прямых и светлых стволов, заросших серебристым мхом, крышей стала молодая весенняя листва. Невидимые голуби перекликались в вышине. Воздух дышал, колыша ветви.
Здесь было великолепно, но почему-то красота места напомнила Джейм Безвластия и Сердце Леса у Каскада — уголок первобытной природной силы, не терпящий присутствия чужаков. Марк говорил, что его старый дом тоже был таким, но замок Киторн лежал в шестидесяти лигах севернее, на территории мерикитов. А тут все еще центр Заречья, которое кенцирские лорды вот уже тысячу лет считают своим.
«Без крыши, без корней…»
Теперь мысли вернулась не без тени иронии: сам Кенцират не может чувствовать себя в безопасности на земле, которую он называет домом. В конце концов, ее люди чужие этому миру, несмотря на свое долгое пребывание здесь. А что если они кажутся захватчиками, такими же нежеланными, как Темный Порог в перекрывающих друг друга мирах, образующих Цепь Сотворения? Как там назвала Земляная Женщина Пештара их с Марком?
«Пасынки».
Запах лесной глины напомнил девушке приземистое жилище матушки Рвагти и саму Земляную Женщину, толстую, старую, встопорщенную, как гнездо галки. На полу ее дома распростерлась карта, составленная из песка и камней, собранных со всего Ратиллена. Прижав ухо к холмику или ямке, она могла слышать, что происходит на горе или в низине, расположенных за полмира от Пештара. Прислушавшись к комочку грязи из Киторна, протянутому Марком, матушка уловила даже бесплотные шаги невесомой души давно умершей сестренки кендара, бегущей по пустому, заброшенному двору замка.
Киторн, с разрушенной крепостной стены которого Тори-сен когда-то наблюдал охоту Сгоревшего Человека со стаей Сожженных Однажды на отцеубийцу. Некоторые утверждают, что видели этих существ и в самом Заречье. Да, как просто, находясь в безопасности за кенцирскими стенами, выбросить эти слухи из головы, назвав их сказками-страшилками для детишек мерикитов. Но не здесь, под открытым небом и зеленой листвой. Предположительно жрецы Глуши должны бы были не допускать подобных созданий на территорию кенциров, начиная от Старика Тишшу на юге и кончая всеми сверхъестественными тварями севера. Очевидно, они этого не сделали.
«Эта земля неохраняема, — с содроганием подумала Джейм. — Здесь может случиться все что угодно».
Солнце село, и освещение поменялось. Тени, появившиеся из туманной полуночи, вызолотили края каждого листочка. Одна за одной смолкли птицы. Лес, казалось, задержал дыхание, а потом выпустил воздух из широкой зеленой груди так, что по деревьям пробежал ветер. Как похоже на Безвластия, но там Джейм была защищена иму, медальоном Земляной Женщины, который теперь, рассыпавшийся в глиняный прах, лежал в Сердце Леса неподалеку от Водопадов. По спине пробежали мурашки. Они совершенно одни тут, и все-таки за ними наблюдают.
Жур насторожил уши. Слабые-слабые вздохи откуда-то сверху…
Сквозь листву на путников смотрели бледные лица; парили белые руки, будто желая благословить. На ветках и сучьях висели в ряд мертвые знамена Норфов в точно таком же порядке, как и на стенах нижнего зала старого замка. Ветер шевелил их, словно мертвые двигались, стараясь выбраться из своей гобеленовой паутины. Потом все застыло вновь.
— Эх, Старик, Старик, — мягко сказала Джейм, восхищаясь прощальной проделкой Тишшу.
Но она уже видела, что для некоторых полотнищ шутка оказалась вовсе не смешной: они были слишком стары для подобных полетов и теперь висели спутанными узлами разорванных нитей, ткань превратилась в лохмотья, черты лиц портретов невозможно было различить. Кто теперь вспомнит об этих мертвых Норфах? Будет ли Торисен знать, какие имена произносить во время поминальной песни в Канун Осени, когда обнаружит пустые места на месте знамен?
— Нас осталось куда меньше, чем я полагала, — сказала Джейм Журу.
Но, как всегда, взгляд притянул лишь один портрет, там, на западной стороне воздушной галереи. Знакомое лицо печально улыбнулось сверху вниз.
— И снова привет, кузина, — обратилась к гобелену девушка.
Разумеется, в конечном счете все знамена должны быть спасены, не могут же они висеть, как загнанные на дерево кошки, но сейчас Джейм беспокоила лишь Эрулан. Как же ее спустить вниз? Ее флаг висел на небольшой ветке в тридцати футах над землей, и между ним и Джейм не было ничего, кроме гладкого ствола и воздуха.
Хм… Коты на деревьях. Коты взбираются на деревья. С помощью когтей.
Джейм взглянула на свои руки. Ей был омерзителен один только вид высунувшихся из-под черных перчаток изогнутых ногтей, самой очевидной черты шанира в ней, источника стольких бед. Более того, девушка осознавала то, что использование их каким бы то ни было образом лишь укрепляет ее связь с третьим ликом бога: Изрыгающим, Тем, Кто Разрушает. Но когда она столкнулась с запертой дверью в Готрегоре, то практически победила.
— Хорошо, — сказала она, стаскивая перчатки и засовывая их за пояс. — Сойдет. Попробуем.
Вскоре она уже оказалась довольно далеко от земли и продолжала карабкаться. Сколько еще? Откинув голову, Джейм увидела Эрулан в десяти футах над собой… нет, ближе: ветка согнулась, и шнур гобелена соскальзывал.
— Эрулан, нет! — закричала девушка. — Не прыгай!
Мертвое знамя спланировало ей прямо на голову. Джейм вслепую сражалась с тяжелыми складками одной рукой, пытаясь удержаться другой, но… Секунду девушка скользила вниз по стволу (кора забивалась под ногти) и вдруг оказалась в воздухе — она упала в серебрящийся мох, ударившись о землю.
