Ольга Романовская - Лучезарная звезда
— Маркус, ты дурак?! Я не влюблена в него!
— Уверена? У нас была одна королева, которая люто ненавидела своего подданного, а потом вышла за него замуж. Если стесняешься сказать вслух, просто кивни. Это ведь нормально, он спас тебе жизнь, а девушки часто влюбляются в своих спасителей.
— Тогда я бы сто раз успела влюбиться в сто абсолютно разных людей, — усмехнулась принцесса и отвернулась.
— Но ни о ком другом ты так часто не говоришь.
— Это чистое совпадение.
— Слушай, а он, вообще, какой?
— Обыкновенный, — буркнула девушка.
— Красивый?
— Маркус, хватит, мне это надоело!
— Что, если бы он вдруг предложил тебе руку и сердце? — не унимался юноша.
— Ничего. Он никому бы больше их не предложил, — угрюмо ответила Стелла.
— Потому что ты бы сказала «да»?
— Потому что он был бы мертв. Хоть у него и две жизни, у меня хватило бы терпения дождаться его воскрешения, чтобы навек отправить к праотцам.
— Жестокая ты, Стелла, — покачал головой принц.
— А они не жестоки к Старле, Лиэне? Им же хочется разделить между собой наши леса и поля. Но Вильэнара не получит во владения весь мир, а Валару не достанется моя Страна поющих рек. Если потребуется, я костьми лягут, но они ничего не получат. Ничего!
Она махнула рукой и решительно зашагала прочь.
— Не узнаю её, — вздохнул принц, проводив взглядом прямую гордую спину. — Она стала такой серьезной, жёсткой, думает о судьбе страны, готова драться за неё зубами. А была такой беззаботной… Неужели люди так быстро меняются?
Остров Дана встретил их моросящим дождем.
Капитан сказал, что они простоят в порту Сустенты два дня и напомнил, что пассажирам необходимо отметиться в специальной книге порту.
— Зачем только эта книга, лишняя бюрократия! — бурчал Маркус, вместе со всеми шагая к красной вывеске с кораблем.
— Может, дело в войне. Хотя, они всегда регистрировали приезжих — так, на всякий случай. У них на уме только цифры.
— Какие цифры?
— А, не спрашивай! Филуш пытался мне объяснить, но я не поняла. В общем, нам надо просто расписаться в специальной книге. Это быстро.
Принцесса толкнула тяжелую дверь и очутилась в длинной комнате с низким потолком. В дальнем конце стояли столы регистраторов, возле которых толпились пассажиры «Арики».
— Сюда, — кинул ей регистратор в форменном сером сюртуке.
Подойдя, девушка заметила на столе толстую потрепанную книгу в зеленом переплете.
— Прошу Вас. — Адиласец пододвинул ей письменный прибор.
Девушка открыла книгу на чистой странице и, немного подумав, написала:
— Баронесса Шала.
— Имя, пожалуйста, — улыбнулся регистратор, бегло глянув на запись. — И распишитесь.
Принцесса расписалась и добавила имя Арстела — если кто-то слышал, что ее называют Стеллой, ни у кого не возникнет вопросов.
— Корабль «Арика»? — спросил адиласец, заполняя остальные графы.
Стелла кивнула и отошла от стола.
— Почему Шала? — тихо спросил её Маркус.
— Первое, что пришло в голову. Не забудь расписаться под тем же именем.
— Зачем?
— Затем. Мы же брат и сестра. Подписывайся!
Регистратор как-то странно покосился на них, потом еще раз пробежал глазами по подписям, но промолчал.
— Добро пожаловать в Адилас, — он казенно поздравил их с окончанием бюрократической процедуры. — Следующий!
Стелла одарила его презрительным взглядом и вышла на свежий воздух.
Улицы Сустенты были узкими, со множеством каменных лестниц; по обеим сторонам росли рододендроны. Возле порта тянулись низкие стены построек с причудливыми водостоками. Далее эти стены сокращались, редели; замелькали белые двухэтажные домики с цветниками на искусственных земляных террасах.
Из окон долетал тонкий аромат «Омченто».
— Экзотический колорит, — подумала Стелла.
Дождь прекратился; солнышко заиграло в листве рододендронов.
Захлопали калитки; на улицах показались женщины в длинных узких платьях и атласных чалмах с непомерно длинными шлейфами, которые они наматывали на руку. Смеясь, они стучали каблучками по лестницам, спеша в неизвестном направлении. Волна яркого пряного восточного аромата накрыла улицы.
— Интересный городок! — Принц заглянул в один из двориков: маленькая девочка с длинными косами играла с огромной гладкошерстной собакой. Почуяв постороннего, пес повернул острую морду и оскалил зубы.
— Нужно скорее завернуть за угол, пока он на нас не набросился, — посоветовала Стелла. — Я бы на твоем месте не вмешивалась в личную жизнь адиласцев. Они, как и скаллинарцы, не жалуют любопытных чужестранцев. Про адиласцев я читала, а про скаллинарцев узнала на своём собственном опыте.
— Но я всего лишь заглянул во двор, — оправдывался Маркус.
— За такое «заглянул» Селебра посадили в тюрьму за два месяца. Так что осторожнее!
Они неторопливо поднимались и спускались по лестницам, наблюдая за тем, как город оживает после дождя.
Несколько раз мимо проехали лёгкие повозки, которыми правили дамы в невероятно ярких накидках с перьями, крепившимися к рукавам и воротнику.
— Местная знать, — пояснила принцесса, проводив очередную «птичку» насмешливым взглядом. — В детстве я с отцом побывала в Суфе и вдоволь повидала этих «пернатых». У самых знатных павлиньи перья.
— Как же они умудряются ездить по этим лестницам? — Маркус с интересом рассматривал удаляющийся дамский силуэт.
— А они не ездят. В адиласких городах существует два вида улиц: конные и пешеходные. Мы с тобой гуляли по пешеходным предпортовым улицам, а теперь вышли на более широкую конную. Сустента — город небольшой, поэтому тут всё смешалось. В крупных городах бытует чёткое разделение лабиринтов пешеходных и конных улиц; они сосуществуют параллельно.
— Как всё сложно!
— Полностью с тобой согласна.
Они свернули в узкий проулок, спустились по лестнице и зашагали по очередной пешеходной улочке.
Внезапно Стелла почувствовала лёгкое покалывание в спине, словно кто-то сверлил её взглядом. Девушка обернулась, но никого не увидела. Обычная улочка, редкие прохожие. Никто на нее не смотрят, разве что, беззубый мальчишка с интересом поглядывает на них, держась за руку то ли матери, то ли няньки. Но это явно был не его взгляд, тот взгляд был тяжелый, пристальный, недобрый.
— Маркус, ты чувствуешь? — Неприятное чувство не покидало её.
— Что чувствую?
— Чей-то взгляд. За нами следят.
— Тебе показалось, никто на тебя не смотрит.
