Татьяна Лайка - Темный
Кстати, а что это за улица такая Желтых Камней? Откуда такое название? И почему она решила, что нам надо «уйти» от городской стражи? Подумала, что мы какие-нибудь представители высшего общества, решившие наладить личную жизнь в стороне от надоедливых пристальных глаз и длинных чешущихся языков? Если так, то в этих краях довольно много таких «заезжих джентльменов».
— Ну что?
— Что? — вот бесы! Задумался и не обратил внимания, как подъехал к друзьям. — A-а. Она сказала, надо ехать вперед до улицы Желтых Камней.
— Улицы Желтых Камней? — переспросил Рив.
— Да. А ты знаешь здесь такое место? Откуда? — в самом деле, почему он спросил. Ведь, насколько я знал, ни Лод, ни Рив раньше в Лехотках не были.
— Нет. Улицы такой я не знаю. Зато знаю, что такое Желтый Камень, — он сказал «Желтый Камень» именно с большой буквы!
— Разъясни, — немедленно потребовал я.
— Ну… выглядит как желтый камень. Только цвета он не желтого… и не камень вовсе…
Здорово! И что это значит? Перехватив мой взгляд, маг снизошел до более ясных и понятных объяснений:
— Это магическое вещество. Твердое. Потому и называют камнем.
— А почему он «желтый, но цвета не желтого»?
— Потому что он желтый изнутри. А снаружи черный.
— Это если его расколоть, то сердцевина будет желтого цвета? Тогда понятно, — успокоился было я.
— Да нет же, — вскипятился Лод. — Тебе ничего не понятно!
— Тогда объясни так, чтобы я понял, — старался сдерживать возмущение в кулаке, чтобы не злить еще сильнее мага. Он ведь до сих пор не отошел от прежней обиды.
— Изнутри — это значит его сущность. Это она желтая. А точнее — золотая.
— Так он драгоценный?
— Нет, Мей. Не спеши и дай мне, наконец, договорить, — уже спокойнее ответил колдун. — При определенных обстоятельствах этот кусок вещества начинает светиться золотым светом, который исходит как будто откуда-то изнутри.
— При каких обстоятельствах? — вмешался вампир.
— Никто не знает точно. Все только догадываются и предполагают. Но эти предположения не стоят и ломаного гроша.
— Почему?
— Потому что каждый видит его применение по-своему. Человеку, да и любому другому разумному существу, свойственно видеть в предметах, в ситуациях, в чувствах только то, что ему хочется.
— То есть, если кому-то очень хочется найти захороненные сокровища, то он думает, что Камень реагирует именно на них?
— Ну, не совсем так буквально. Но что-то вроде того.
— Теперь-то мне понятно? — решил сначала уточнить у мага, прежде чем констатировать, дабы не вызвать новую бурю возмущения с его стороны.
— Наверное. Не знаю.
— А еще пару минут назад знал, — съехидничал я.
— А где его можно найти? — Рив, кажется, не слушал больше никого кроме самого себя.
— Кого? — маг не сразу понял, кто и о чем его спросил.
— Да меня, — ответил я Лоду. Честно, вот просто хотел пошутить, а получилось…
— Что тебя? — маг вконец запутался.
— Да не меня, а камень, — поправил Рив.
И тут до моего воспаленного сознания дошло: клыкастый глубоко погрузился в свои мысли и кроме некоторых фраз Лодаллеса ничего не слышал. Хм… Веселье продолжается!
— Какой камень? — воскликнул маг.
— Причем тут камень? — внес я свою лепту в общую путаницу, еще сильнее нагнетая обстановку.
— Я спросил, где можно его найти? — снова Рив.
— Да потому что Рив спросил, — ответил Лод на мой вопрос.
Дальше пошел разговор, который можно представить следующим образом: моя реплика, фраза мага, дальше очередь Рива, затем снова маг, и так далее по кругу.
Я: — С чего ты взял, что я тогда ничего не понял?
Маг: — Да потому что ты так ничего и не понял. Ясно?
Рив: — Да, ясно, ясно. Потому-то и спрашиваю: ты его когда-нибудь видел?
Маг: — Я ничего не понимаю. Кто кого видел?
— Ты — камень! Разве не понятно?
— И незачем обзываться! Сам — камень!
— Вот я и спрашиваю: самого его видел?
— Да уж время от времени, — сарказм и злость в голосе мага.
— И какой он? — снова подливаю масла в огонь.
— Он — ТУПОЙ!!!
— Тупой, острый… Мне плевать. Он действительно желтый?
— Да какой он нафиг желтый! Темный он!
— Да что ты? — обожаю так веселиться: уже никто не понимает, о чем идет речь. — И сильно темный?
— Черный он! — сквозь зубы ответил маг. — И душа у него черная!
— Ну, черный-то он сверху. Это я помню. Меня интересует: он правда золотой изнутри?
— Да какая нахрен «нутря»?! Из нее самой, из этой «нутри» он еще темнее.
— Но ты же говорил — золотой?!
— Я такое никогда не говорил! Я просто не мог такого сказать!
— Значит, ты врал? — обида вырывается из груди вампира.
— Я никогда не врал!
— Ты говоришь, что я темный только потому, что обиделся на меня.
— А типа не темный?!
— Так ты ж сам говорил… — маг не выдержал и перебил Рива:
— Что я говорил?! Что обиделся? Ну, поначалу — да.
— А потом?
— Что потом? Но он ведь на самом деле темный!
— Снаружи.
— И душа у него темная.
— Спасибо, друг, на добром слове.
— Я не имел ввиду, что душа плохая. Она лишь темная.
— Но ты говорил, что время от времени он светлеет…
— Да. Бывает и хорошим иногда.
— От тебя ли я это слышу, друг мой?
— Я и не такое могу сказать! — гордо констатировал маг и сразу осекся.
— Так ты все-таки врал?
— Да ничего я не врал! Так, повыделывался немножко…
— И кто от этого страдать должен? Мы?
— Ну, не обижался я на самом деле ни на кого!
— Да причем тут обижался, не обижался… Какой он? Скажи мне-то!
— Ну… нормальный, в общем, он. Вампир как вампир. И обижаться на него не за что…
— Мир, друг? — очень громко произнес я.
— А-а…
Оба ехавших по соседству товарищей повернулись в мою сторону, не понимая, о чем идет речь. Ну что им ответить? Они слушали только друг друга, принимая мои реплики за реплики собеседника, в число которых моя кандидатура не входила. Короче, общались парни между собой, и тут такое… Да, ребят, и я тоже с вами разговаривал. Что я могу сделать, если вы меня не слушали. Хотя, слушать — слушали, только вот не слышали, что это я. Двумя словами, все это ваши проблемы.
— Что? О чем вы?..
— Да мы, Рив, о своем, — дошло, наконец, до Лодаллеса.
— Ага. О женском, — не смог удержаться я.
— Мир? Какой мир? — вампир еще не совсем понимал, что же все-таки произошло.
— Да друг наш двинул чистосердечное признание, что на меня не обижался. А я это дело решил «отметить» и по такому случаю предлагаю Лодаллесу мир, — я широко улыбнулся.
