НИЭННАХ ИЛЛЕТ - ЧЕРНАЯ КНИГА АРДЫ
Это круглое лесное озерцо он отыскал давно. Тогда была весна в самом разгаре, и он шел в лесной полутьме, где под деревьями жались хрупкие, ломкие звездчатки, словно белые ночные звездочки прятались здесь от солнечных лучей. И весь лес затопляли волны колдовского запаха восковых полупрозрачных ландышей. Тогда впервые у него что-то зашевелилось в груди, и он судорожно глотнул немного весеннего воздуха. Ему показалось, что внутри, спит какая-то птица, и почему-то он испугался, что вдруг она проснется и улетит… А потом увидел темно-голубой глаз в острых ресницах деревьев. Кусочек неба растекался лесным озером. Вода была теплой, со странным приятным привкусом и запахом осенних листьев. Дно было устлано темным лиственным слоем, и сквозь прозрачную воду было видно, как по дну проползают тени облаков. Он приходил сюда осторожно, стараясь не помять ни травинки, ни листика. Это было его озеро, а он был – озера. Иногда ему казалось, что здесь есть кто-то еще, особенно когда озеро куталось в туман.
Такой туман был только здесь. Он был полон намеков и неоконченных образов, словно обрывков мыслей. И каждый раз он уносил в себе кусочек наваждения, зародыш замысла, вопрос, который надо было решить… Ночью он смотрел, как тихо светится мох, и как звезды неба беззвучно говорят со звездами воды, расцветающими никогда не виданными им раньше цветами. Однажды он принес один такой цветок Учителю… тогда еще смел называть его – так. Он спросил – это ты создал такую живую звезду? Но Учитель с радостным изумлением рассматривал цветок и, покачав головой, ответил, что это сделал кто-то другой, нежнее и добрее его. Теперь эти цветы есть почти во всех заводях – так сделал Учитель.
А иногда он осмеливался войти в озеро, и вода охватывала его тело, бесшумно расходясь тяжелыми темными пластами за его спиной, когда он плыл от берега к берегу. И он лежал на спине и улыбался небу. Только он волновал вечно гладкое водяное зеркало, ибо ветер никогда не прорывался сюда. Это зеркало не лгало никогда. Он склонился над водой и спрашивал – кто я? Он видел себя и улыбался, и пил лучшее в мире вино с привкусом осеннего листа…
Немногие неопавшие листья дрожали, истекая золотом, словно венец Гэлеона в его руках. Прозрачный хрустальный день, прозрачный звонкий лес. Поздние ягоды костяники, словно маленькие пирамидки светящихся рубинов на темно-зеленых ладонях. Яркие шляпки грибов, приманчивые ядовитые капли ландышевых ягод, черные зрачки вороньего глаза. Весенний аромат стал осенним ядом. Золото и огонь. Золото и яд. Золото и кровь. «А у меня-то и крови нет… Божественный ихор струится в жилах детей Амана… Кто же я, кто? Что случилось, почему я изгнан? Кому молиться…» Он встал на колени и склонился над водой… Ветер ли подул, капля упала с ветки, но зеркало дрогнуло, и из воды на него глянул – Орк…
Он отшатнулся, и лавиной обрушилась на него страшная догадка, мир закрутился спиралью, и с каждым стремительным витком истина представала перед ним все более обнаженной и страшной.
«…Значит, он все увидел и понял сразу… и дара не принял… Он знал, что я никогда, никогда не стану живым, что Предопределенность пришла со мной. Он знал, чем я стану… Ох… Неужели я действительно буду творить только зло… Но я же не хочу, я же все понимаю, я же не сделаю дурного». А в памяти всплыло лицо Гэлеона и Эльфы с мечами, и послушные от страха Орки. Вот и доказательства. Страшно понимать, что ты зло, и не чувствовать себя злом… Но почему случилось так? Неужели Мелькор изначально знал, что в нем, Гортхауэре – зло? Или он сам сделал что-то такое, что превратило его…
«Когда-то Эру испугался своего творения, потому что Мелькор был сильнее его. Он счел его злом. Вот и я испугал своего создателя. Только я на самом деле зло. Но зачем же он не изгнал меня сразу, зачем заставил полюбить его?! Может, думал, что меня можно переделать, ведь надеялся же он исцелить Орков… Но я еще не Орк. Я успею уйти…»
Каждый шаг давался с трудом. Он буквально тащил себя, насильно заставляя идти. Не хотел уходить.
«А этот кинжал – неужели я отдам его там, в Валиноре? Не дождутся. Не про них. Кому тогда? Ему место здесь, в Арте, ведь я еще мог стать другим, когда делал его; в нем еще нет зла…» Он вспомнил Нээрэ. Впервые увидел он его среди вечных льдов севера, вспоротых неутихающим вулканом. Балрог стоял по колено в текучем огне и смеялся, перекрывая рев извержения. Отблески огня играли на его черной блестящей, словно полированной, коже, искры перебегали по черным крылам, а глаза его и волосы были – пламя. Наверное его рука была горячей как лава, но Гортхауэр не знал боли. Оружейник всегда изумлялся, когда он голой рукой выхватывал из огня раскаленный брусок металла, и не было на его руке и следа ожога… «Пусть Нээрэ носит кинжал. Он не станет злом. Не станет Орком, как я…»
Теперь, осознав свою обреченность, свою отверженность, он почти успокоился. Он шел на северо-запад, и с каждым шагом утешал себя – еще не сейчас, еще не скоро, еще можно побыть здесь, в Арте, еще не сейчас…
«Я все-таки что-то делал и хорошее. Пока мог. Что ж, мое время кончилось, и я больше не нужен. Я все понимаю – теперь пора Эльфов. И если я стал таким, то воистину надо уйти, чтобы не погубить их… Гэлеон, Оружейник… Даже не смею назвать вас друзьями…»
Осеннее море хмурилось, мешаясь с низким, затянутым клочковатыми облаками – словно пыльной паутиной – небом. Великое море Арты. Живое, певучее, любимое море. Серо-зеленая мутная вода яростно грызла берег. Воздух пах солью и водорослями – густой, хоть режь ломтями, запах. Моросило. Ветер смешивал мелкие морские брызги с водяной пылью неба. Хорошо и грустно. «Будет еще одна ночь. А на рассвете я уйду. Нет, на закате, пусть будет еще день, и я поплыву за Солнцем. Ведь больше ничего не будет. Это порог…» Он пошел прочь от берега, подальше от шума моря, чтобы последние часы в Арте прожить без этого напоминания о том, что надо уйти. За каменной гривкой моря не было слышно. Здесь начинался лес, так похожий на тот, у озера. Мох, алые бусинки брусники… Ни такого мха, ни таких ягод за морем нет.
К вечеру распогодилось. Небо. Небо Арты, бездонное, прозрачное. Чертог Мирозданья… Звезды… Очи Тьмы…
"– Свет… откуда? Что это?
– Солнце.
– Это сотворил ты?
– Нет. Оно было раньше, прежде Арты. Смотри.
– Что это?
– Звезды. Такие же солнца как то, что видел ты. Только они очень далеко. Там – иные миры…"
«Там этого не будет. Там небо слепое. Но ведь я не смогу ничего забыть. Куда же мне идти, ведь и умереть мне не дано…»
Что-то зашуршало в кустах. Гортхауэр вскочил. Желтые глаза волка. Он знал этих зверей. Неизвестно, откуда они взялись, но они были друзьями и ему, и Мелькору. Они не могли говорить, но Гортхауэр умел читать их мысли. И он понял, что волк искал его. Искал по приказу Мелькора. И стало ему страшно, что, увидев Валу, он не сможет уйти.
