Артем Каменистый - Время одиночек
— Дракон был какой-то не такой, — неуверенно отозвался Гонир. — Да и Тимур великоват для ребенка.
— Дракон это дракон, — безапелляционно заявил Ришак. — А раз Тимур не воин то ребенок. Мальчик. Или кто-то думает что это девочка?
— Этот твой ребенок убил моего племянника, — мрачно заявил оламек. — Хотел бы я побольше таких детей нашему народу.
— Да, Тимур необычный мальчик, — согласился Ришак. — Он сын моей дочери и человека с неба. Он не прошел посвящения, но уже убивал воинов. И он убил дракона. Не просто убил — он его сжег. Какая разница какой это был дракон? Это дракон с севера — вся пакость приходит оттуда. Эти вонючие сыны мужеложцев погрязли в гнусности. Они даже наших драконов, наших старых понятных драконов смогли извратить. Драконы у них теперь разные. Есть ездовые, доставляющие солдат и магов. Есть разведчики, способные очень долго лететь над враждебной землей, высматривать все, и их глазами смотрит маг. Есть драконы таскающие грузы. Есть драконы бросающие на врага каменные ядра и зажигательные снаряды. Есть драконы в доспехах, они нападают на отряды врагов, дышат огнем. Есть драконы размещающиеся на кораблях. Что странного в том, что теперь есть драконы из железа?
Возразить Ришаку никто не смог — слова его были убедительны.
— Значит одно из пророчеств уже исполнилось, — констатировал изуродованный шег.
— Значит пора, — кивнул оламек. — К стыду своему я запамятовал строки в начале книги. Что там еще говорится? Может еще что-то уже сбылось?
— Не слышал я, чтобы сбылось, но пятнадцатую строку мы сделаем сбывшейся, — загадочно заявил Ришак.
— Это как? — дружно произнесли сразу несколько воинов.
Ришак обернулся к шегу:
— Напомни всем, о чем в ней говорится.
Тот степенно, без запинки произнес:
— "И море расступится перед ним, и воссоединится он с другом своим, и даже солнце врагов не помешает этому".
— И что, по-вашему, означают все эти слова?
Шег пожал плечами:
— Обе книги писали несколько человек. Писали их со слов пророков, уцелевших после потери Гнезда. Уцелело их немало, но почти все они были не в себе. Их трудно было понять. Еще труднее записать их слова для потомков. Толкований много. Очень много. И все разные.
Ришак опять воздел руку:
— А что если пятнадцатую строку оторвали от четырнадцатой ошибочно. Прочти их вместе.
— И ребенок испепелит дракона северян. И море расступится перед ним, и воссоединится он с другом своим, и даже солнце врагов не помешает этому.
— Вот видите! Если читать все вместе, получается связно. Получается, что ребенок убивает дракона, а потом перед ним расступится море и там, за морем, он воссоединится с другом своим. С драконом уже все ясно. Море — пошлем Тимура за море, пусть вернется на нашу землю. Это можно считать воссоединением с другом.
— А при чем тут солнце? — не сдавался шег.
— А какая разница? Мало ли что несли тогда пророки, а записывали за ними и вовсе неучи. Что может Тимуру помешать? Да ничего. Надо добраться до города на побережье, сесть на корабль, и скоро он будет на нашей родной земле. Так что никакое солнце и впрямь не помешает.
— А зачем вообще ему куда-то ехать? — уточнил оламек. — Как мы скажем, так и будет. Скажем, что пророчество начало выполняться, значит начало.
Ришак покачал головой:
— Мы кость этого народа. Все лучшие воины состоят в нашем братстве. Так было не всегда. Это началось тогда, когда первый изгой ступил на эту землю. Потеряв свою землю мы знали — когда-нибудь мы вернемся. Братство наше создано было для возвращения. До него нашим народом правили жрецы. Мы потеряли Гнездо, и наши жрецы лишились своей силы. Они стали жалкими шаманами. Но память о старом живет. Они все еще мнят себя силой, на что-то годной. Они не братья наши. Они будут шептать дурное. Но они не пойдут против Книг Исхода — книги эти написаны жрецами. Мы закроем их рты их же текстами. И им придется это сожрать.
— Не проще ли их прирезать? — предложил оламек.
— Нет. Нам они понадобятся, когда мы захватим Гнездо. Они хранят знания. И хранят силу. Если мы возьмем Гнездо — драконы перестанут быть для нас проблемой.
— Нашей проблемой тогда станут шаманы, — мрачно заметил шег.
— Значит надо до того момента прижать их: оставим лишь выгодных нам, остальных прирежем, — оламек был воплощением кровожадной прагматичности. — Сколько у нас осталось времени?
— Два-три года, — подняв голос, заявил Ришак. — Дальше ждать опасно: можем упустить выгодное время. Нам надо ударить сейчас, на пике нашего могущества.
Громкий голос деда отразился от стен пещеры, эхо, причудливо ломая слова, загремело меж каменных клыков — Тим понял теперь, почему это место так странно называется
— Хорошо, — согласился оламек. — Начнем?
— Да, начнем. Прямо сейчас. Все войны прекращаем. Блокируем побережье — оставляем там лишь тех, кто нам сейчас будет выгоден. Остальных убиваем. И главное очищаем там все от сброда. Все эти бандиты, наемники, сектанты и пираты, весь этот сброд просто рассадник имперских ушей и глаз. Глаза выколем, уши отрежем.
Куит с нотками обиды произнес:
— Если мы прекращаем войны, то мы не сможем отбить у оламеков свои восточные пастбища. Наш скот голодает. Где мы будем его кормить?
Оламек ухмыльнулся, а Ришак решил проблему парой фраз:
— Пару родов перекинешь к накхам, у нас найдется место. И прибирай ликадов и все их земли. Ликады сильно ослабели, им не везло: будете вместе с ними.
Шег протянул руки к огню:
— Братья, я думаю, с пастбищами мы как-нибудь разберемся. Это мелкие вопросы, но их будет очень много. Сейчас нам надо поспешить донести до братьев новости. Надо остановить войны как можно быстрее. И заткнуть рты шаманам.
— Своих мне останавливать не надо, — Ришак проскрежетал зубами. — У нас после нападения наемников с железным драконом о войнах позабыли. Но я тоже поспешу назад: надо побыстрее отправить Тимура за море.
— Тебе помочь? — предложил оламек. — Если вы потеряли много воинов, я пришлю хороший отряд для сопровождения. Нам нельзя рисковать Тимуром: он должен попасть за море. Будет досадно, если он погибнет по дороге к побережью — это будет на руку шаманам.
— Не погибнет, — уверенно заявил Ришак. — Мы потеряли одно становище, но для накхов это невеликая потеря. Воинов нам хватит. Прощаемся братья: у нас теперь много дел, и делать их надо быстро.
* * *
— Целое — мне неприятно сообщать эту информацию. Но это важно: мы узнали, что человек, убивший часть, не погиб от рук временных союзников. Мы были дезинформированы ими.
