Александр Абердин - Проклятый ангел — свободный ангел
Боже! Как же легко и приятно мне сделалось после этой прогулки. Особенно радостно мне было вспоминать радостную, счастливую улыбку на лице бабушки Тани, добрейшего существа на свете, вынужденного побираться потому, что у неё на руках, после смерти внука и его жены, осталось трое малолетних детей. Думаю, что те триста тысяч рублей, которые она найдёт у себя под одеждой, а также то, что домой эта бабуля вернётся совершенно здоровой и вместе с тем принесёт в свой дом мощнейший заряд моей целительной энергии и сложнейшее по своей магической конструкции заклинание своим правнукам, помогут им в дальнейшей жизни. Думаю, что теперь бабушка Таня точно проживёт лет сто тридцать, если и того не больше. Так кто там сказал что-то про то, будто меня за это накажут? Да, в гробу я видал того, кто посмеет меня остановить, а точнее точно отправлю к Богу душу любого ангела, посланного с Небес остановить меня.
Когда я бомжевал в этом парке, у меня по крайней мере, в отличие от всех этих бедных и несчастных людей, было железное здоровье. Как же мне, ангелу, не помочь им, если из меня, Алики и Маши целительная энергия хлещет, словно кипяток из гейзера во время извержения? Да, на кой чёрт мы, ангелы, вообще тогда нужны в этом мире? Я очень люблю животных, хотя лишил жизни и съел одно из них, когда был очень голоден, да, и за столом я съедал каждый день в нашем номере немало мяса. Ел я мясо различных животных и на Небесах, хотя и не так часто, но ведь наши овощи и фрукты намного калорийнее и полезнее земных. Поэтому в этот день белочкам, собакам и прочим птицам доставались лишь крохи нашей целительной энергии, а вместе с ней и Божьей Благодати. Где ангел, там и Божья Благодать.
Наконец мы вернулись в чисто прибранный номер, в котором так и не завяли поставленные чуть ли не неделю назад цветы, и я приступил к работе. Первым делом я поставил вдоль стены четыре стула и усадил на них Мамонта с его бойцами. Потом я разложил на столе содержимое их карманов и поскольку память у меня фотографическая, ну, просто ангельская, то вложил в их бумажники столько денег, сколько до этого изъял. Порнушка взял с собой в дорогу изрядный запас наличности, почти двести тысяч евро, а потому недостатка в деньгах мы не испытывали. Попросив Машу и Лику вернуть всё владельцам, я вышел из зала в коридор. Девушки ещё ни разу не видели меня в ангельском хитоне. Они вообще не входили в мою мастерскую, когда я в ней работал, это могло не просто помешать, а очень сильно навредить мне. В общем обратно в зал я вернулся в белоснежно хитоне, пошитом по последнему слову моды. Со светящимся золотым нимбом над головой, с золотыми погонами на плечах и золотым офицерским поясом, да, ещё и с огромными белоснежными крыльями за спиной, я выглядел очень даже неплохо, как мне кажется.
Во всяком случае Алика и Маша громко вскрикнули. Маша немедленно бросилась ко мне в объятья, а Лика, как всегда, за своей цифровой фотокамерой. Наконец девушки угомонились и перестали громко охать и ахать, а также хватать меня за крылья и пытаться дотронуться до нимба, тот всё время увертывался от их рук. Одним мановением руки я отодвинул стол к противоположной от моих пленников стене, поставил Алику и Машу, одетых в самые нарядные платья светлых тонов, справа и слева от себя. Для вящей убедительности я сделал видимыми их серебряные нимбы студенток или школьниц старших классов, что привело к новой волне радостных возгласов и мне пришлось попросить их успокоиться. Правой рукой, на которой у меня была намотана парализующая плеть, я сделал плавный жест и все четверо пленников были освобождены от магического оцепенения. Надо сказать, что пребывание в одном номере с тремя ангелами пошло им на пользу. Все четверо явно выглядели лучше, чем в день своего задержания. Кот, почувствовав, что может говорить, воскликнул:
— Авраэль, делай со мной что угодно, хоть на кол сажай, но я прошу тебя, отпусти Юрца. Он пошел в эту банду только из-за меня и на нём нет крови. Он сделал это по дружбе.
Строго сдвинув брови, я спросил:
— А на тебе, Виктор, есть кровь?
Тот шумно вздохнул и честно ответил:
— Есть, Авраэль, мне приходилось убивать людей в бою.
Честно говоря я не выдержал и чертыхнулся:
— Тьфу ты, черт! Я не про сражения спрашиваю, а про твою работу на Порнушку. Кстати, этот вопрос касается вас всех, господа, а не одного только Виктора. Вы убивали кого-либо по его приказу? Сделайте одолжение, не пытайтесь обмануть меня.
Мамонт поднял руку и чуть ли не воскликнул:
— Авраэль, я их командир и я отвечу на твой вопрос. В общем у меня сразу был такой уговор с Порнушкой, мы работаем только по бандитам и тем ментам, которые ещё хуже бандитов, а во все остальные свои дела он не станет даже пытаться нас втягивать. Когда его дружок, демон Дарван вытащил меня из ментовки и потом развалил дело, именно такой у нас был уговор. Так что мы были просто сдерживающим фактором. Кому надо, знали, что моя боевая группа всегда на стрёме и потому обходили этого гнилого мента десятой стороной.
Кивнув, я сказал:
— Мне всё понятно, господа. Не моё дело судить вас, но и отпустить вас просто так я тоже не могу, а потому поступлю с вами следующим образом. Поскольку мне это дано, я сейчас определю, какова ваша дальнейшая судьба и исходя из этого приму окончательное решение. В этом мне поможет специальное устройство — Божественная Машина Прядения Нити Человеческой Судьбы. Хотя она и изготовлена мною в соседней комнате с помощью магии, к вашим собственным судьбам я не имею ровным счётом никакого отношения. Всё, что мне доступно, это спрясть на ней Нить Судьбы каждого из вас, а затем с помощью другого устройства проанализировать магическую бобину с намотанной на неё нитью. Можете считать это допросом, хотя для допроса у меня имеется куда более надёжное магическое приспособление. Да, ваше собственное мнение на этот счёт не будет учтено.
Вагон, к моему удивлению, улыбнулся и воскликнул:
— А что, мужики, это не хило! Узнать свою судьбу не у какой-то цыганки, а послушать, что тебе скажет настоящий ангел.
Во мне сразу же взыграл специалист и я спросил:
— Так ты что же, Дмитрий, считаешь, что твоя судьба определена Всевышним, а я тебе о ней только расскажу? Да, и то лишь потому, что моя прялка спрядёт нить твоей судьбы и намотает её на хрустальную, золочёную бобину?
Вагон развёл руками и огорчённо сказал:
— Ну, мою судьбу, Авраэль, как мне кажется, определил не Господь Бог, а не иначе, как сам дьявол. Или он подтолкнул Бога под локоть, когда тот сочинял её для меня.
— Так-так, — посмеиваясь откликнулся я и сотворил три больших кресла из полупрозрачных кремовых роз для себя и своих любовниц, — ну, и кто же из вас ещё так считает?
