Дмитрий Изюм - Туда где твоя кровь
— Нет, мне что делать?
— Ничего. Ну разве что еще мальчиков. — Хихикнула Иллка. — Но это вряд ли получится, вероятность у орка с человеком чуть выше, чем один на миллион. Но мы попробуем, причем неоднократно. Не получится со мной — других девчонок позову.
— Стоп! Пока никого звать не надо, давай сперва с этим разберемся. У вас тут как семьи образуются?
— Семьи — это что? Есть рода, есть дома, и еще всякая местная аристократия. Ты имеешь в виду совместное выращивание детей?
— Ну, например.
— У нас все в племени растут, и на своих и чужих не делятся.
— А, вон оно как…
— Ты не думай, с твоей стороны ничего и не требуется, ты ведь даже не орк. Другом Рода будешь, если захочешь. Ну и с детьми своими общаться тебе тоже никто не запретит. И в свой Род или Дом сможешь их принять, когда и если он у тебя будет, ну, и если они захотят. Ой, время! Сейчас же Великие нагрянут вместе с ректором! Ну-ка, где-то тут были твои смешные трусы.
Быстро облачившись в шорты и футболку, зеленая направилась в гостиную, где, осушив по дороге стакан и чмокнув на прощанье Саньку в губы, выскочила в окно.
— Песец! — Выдохнул Санька, залпом допив все, что оставалось в его стакане и плюхнулся в кресло.
Смотр
Саньку штормило. Последний раз он так нарезался в части перед дембелем, когда пацаны умудрились притащить в расположение три литра коньяка. А на утро радостно свежий и бодрый ротный загнал их на пятак, чуть там все и не подохли. После чего Санька зарёкся. Все пять километров зарекался. Ядвига как-то, еще до армии, пыталась привить ему культуру пития, дескать мужику пригодится, но та наука не прижилась, потому как практикой особой была не подкреплена. Подумаешь, винишко дегустировали. Поэтому принятый на нервах стакан оказался для него малость великоват, не помогли ни влитые сверху пол литра холодной воды, ни саморегуляция, ни стояние под ледяным душем, откуда его вытащил ментальный зов Учителя.
Вновь облачившись в форму Санька побрел на выход. В холле вместо девчонок скучал какой-то крепкий белобрысый четверокурсник, окинувший его сочувствующим взглядом. А на площади между корпусами, которую Санька про себя окрестил плацем, уже собрался кое-какой народ. Великие в количестве не менее десятка стояли тесной кучкой, что-то оживленно обсуждая, а группа диких была выстроена напротив столовой реденькой шеренгой, в конец которой, проковыляв за спинами, он и пристроился. На него оглядывались. Две девчонки, одетые в какие-то средневековые наряды, глянули на него, перекинулись парой слов и захихикали, а стоявший рядом с ними одетый по той же моде парень со шпагой на перевязи ревниво нахмурился. Дальше стояли два здоровенных мужика в каких-то шкурах, с дубьём и мечтательными тупыми глазами ширнувшихся наркоманов, залипающими на различных предметах. После них, заложив руки за спину перекатывался с пяток на носки смазливый смуглый брюнет с усиками и буквально написанном на лице непомерным чувством собственного величия. Потом были еще какие-то ничем не примечательные низкорослые парни, а в конце шеренги стоял Нео, всё так же сжимая в руке свое черное копье.
Санька пристроился рядом и искоса глянул на папуаса. Что-то в нем было не так, пришлось повернуть голову, вызвав очередной приступ головокружения, и присмотреться. Негр уже ничего не боялся, ибо глаза его остекленели, а с левой стороны рта стекала тонкая струйка слюны, капая на кожаную безрукавку. «М-да, Нео, похоже ты все-таки выбрал не ту таблетку», — подумал Санька.
— Внимание! — Раздался резкий ментальный окрик, а из рядов Великих вышел какой-то смуглый молодой мачо, столь типично мачистый, что у Саньки сразу засвербило прописать ему в развороте с ноги. — Я ваш будущий декан Великий Джалиль! Всем слушать меня внимательно! И сейчас, и впредь!
«Фига-се! Это Онин папа и генерал?! Первый из Дома Света!? — Недоумевал Санька. — Чего он такой молодой?» Риторический мысленный вопрос, заданный самому себе, как и следовало ожидать, остался без ответа. А генерал продолжил.
— С вами мы плотно познакомимся чуть позже. А сейчас Ректор Академии Великий Кеони скажет каждому из вас несколько слов.
Санька уже устал удивляться, но тут и его пробило, когда из группы Великих вышел какой-то байкер. Иначе костюм ректора он интерпретировать не смог. Черная кожаная косуха с клепками, черные кожаные штаны и сапоги, широкий пояс с кинжалом, окладистая седая борода, красный мясистый нос, бандана и шрам крест-накрест на левом глазу. Пока Санька подбирал челюсть, Великий Кеони начал с правого фланга, останавливаясь напротив каждого рекрута. Похмыкал в бороду со средневековыми девчонками, а паренька со шпагой похлопал по плечу, что-то одобрительно пробурчав. Дойдя до втыкающих мужиков вызвал из группы Великих какого-то незнакомого мужика в балахоне, перекинулся с ним парой слов. С невзрачными мелкими ребятами пообщался одновременно со всеми, важно покивав на их слова головой, а потом подошел к Нео и подозвал Великого Тафари.
Дальнейший диалог Санька не понял, по причине незнания языка, но было похоже, что Тафари рассказывает какую-то увлекательную историю, а ректор, глядя на Нео, сыплет различными междометиями типа «да ну на фиг», «да не может быть» и «ни фига себе». Потом он отпустил Тафари, еще раз глянул на Нео и покачал головой.
Затем остановился напротив Саньки, окинул взглядом форму, втянул носом воздух, подошел вплотную и принюхался. А затем на чистом русском спросил:
— Что, русские всё еще не сдаются?
— Так точно!
— Правильно делают! — Затем, отступив на шаг, добавил. — Помни, дембель неизбежен.
И, развернувшись, направился к группе Великих. На этом культурная программа завершилась, бодрый паренек с четвертого курса сводил всех, кто мог самостоятельно передвигаться, на ужин. Нео и «наркош» Тафари и их незнакомый куратор утащили с собой.
После ужина Санька едва добрался до кровати и тут же отрубился.
Вводный курс
Голова трещала просто зверски, а перед глазами плавали разноцветные круги. Санька протянул руку и шлепнул по стоящему рядом с кроватью шару визора, вызвав визуальный пульт и выключив музыку. Делать что-либо в ментале мозгокрут им временно запретил, как он выразился, «пока не пройдет первичная адаптация». Поэтому приходилось управляться руками. Еще этот эскулап обещал, что после третьего сеанса всё нормализуется, но пока группа диких не то, что перезнакомиться — даже передвигаться толком не могла. Шел пятый день его пребывания в Академии.
На следующий день после смотра его разбудил назойливый зуд в голове, аж зубы заныли. Лениво подумав: «Ну и подъёмчик тут у них», Санька потянулся, а затем, не давая себе слабину, резко вскочил с кровати и направился в душ. За ночь организм поборол алкоголь, и последствия не ощущались, разве что слегка хотелось пить. Подхватив один из вчерашних стаканов он сполоснул его, и тут-же, набрав ледяной воды прямо из под крана, опустошил, после чего выбрал на ментальном пульте зубной режим и прополоскал рот пошедшей из того-же крана зеленоватой жидкостью. А затем полез в душевую зону и минут пятнадцать нежился под тугими струями воды различной температуры.
