Криптонов Василий - По ту сторону Алой Реки
В дверь постучали.
— Папа? — крикнула принцесса.
— Услышал, что ты проснулась. Можно войти?
Принцесса одним прыжком оказалась у зеркала. Отбросила спутанные волосы, вытерла с подбородка капельку крови и с немым упреком посмотрела туда, где растущая грудь с каждым днем все больше приподнимала ткань ночной рубашки. Наверное, из-за этого постоянного смущения Ирабиль останавливала во сне сердце.
— Входи, — сказала, закутавшись в халат.
Дверь открылась, впустив полностью одетого отца. Он улыбнулся дочери.
— С днем рождения, милая.
Глаза принцессы широко распахнулись, рот приоткрылся.
— Только не говори, что ты забыла! — воскликнул отец, всплеснув руками.
— За-бы-ла, — пролепетала Ирабиль. — Погоди, нет… Сегодня…
— Сегодня, сегодня. Тринадцать лет. Целая вечность для тебя, и одно мгновение для меня.
Отец вздохнул. В его глазах принцесса читала грусть, но губы улыбались.
— Спасибо, папа, — сказала Ирабиль.
Она обняла отца и, почувствовав, как его руки сомкнулись у нее на спине, замерла, наслаждаясь этим ощущением. Отец любил ее, но был скуп на ласку. Недавний танец на балу, да это объятие… Когда еще он прикасался к ней с такой нежностью? Наверное, в далеком детстве. Принцесса сказала «спасибо» не только за поздравление. Она благодарила отца за улыбку — пусть и с грустными глазами.
— Я велел накрыть на стол. Ты голодна?
Еще одна черта отца, которая восхищала принцессу. Он ни разу не забыл, что она дышит и растет. Король Эмарис, чье сердце в последний раз стукнуло почти четырнадцать лет назад, а до этого молчало целую вечность.
— Спасибо, — повторила Ирабиль.
— После завтрака прокатишься со мной? Хочу показать тебе Храм.
Принцесса отстранилась от отца. Она не верила собственным ушам.
— Ты покажешь мне его?
— Конечно. Думаю, теперь я смогу увидеть вас вместе.
Сердце принцессы забилось быстрее, дыхание сперло.
— Что случилось, папа? — спросила она.
— Ничего. Почему ты спрашиваешь?
— Почему вдруг ты решил, что теперь можно показать мне ее?
Теперь и в глазах короля сверкнула улыбка.
— А почему вдруг моя дочка, которая всегда с нетерпением ждала дня рождения, вздумала о нем позабыть?
Она покраснела и отвернулась. Отец видел ее насквозь, а вот она его — нет.
— Надеюсь, ты ведешь себя осторожно? — Эти слова прозвучали беспомощно. Отец знал, что может выполнить любой каприз дочки, кроме одного. Он не мог дать ей друга. Не мог и запретить ей найти его самой.
— В основном, — отозвалась Ирабиль. — А… А что на завтрак?
Чудеса продолжались. Обычно Ирабиль завтракала в одиночестве, хотя и предпочла бы разделить трапезу с кем-нибудь из слуг-людей. Например, с Акрой, доброй служанкой, у которой всегда находилось доброе слово. Сегодня за столом напротив принцессы сидел папа. Не ел, смотрел на дочь и улыбался, думая о чем-то далеком. Под его взглядом принцесса вовсе не испытывала неудобства.
Стол находился посреди загнутого полумесяцем зала. Того самого, где недавно прошел грустный бал. Кажется, потолок над этим залом просто висит, потому что с трех сторон — лишь громадные окна, через которые можно разглядеть пышный сад, окружающий дворец. В саду, то тут, то там виднеются выложенные камнем площадки с фонарями и скамейками.
— Идем? — поднялся отец, когда принцесса отложила вилку и промокнула губы салфеткой.
— Поехали!
Они ехали через весь город на лучшей из карет. День выдался солнечным, только далеко на западе, над деревнями, нависли тучи. Принцесса выглядывала из окошка и видела, как встречные люди кланяются. Некоторые, впрочем, делали вид, что не замечают кареты, а иные так и вовсе плевались.
— Почему они так себя ведут? — спросила Ирабиль.
— Может быть, не хватает денег на развлечения. А может, слишком много денег, но они не заработаны. Бедняки редко находят время осуждать власть, которой нет до них никакого дела.
Сейчас он говорил, как монарх. Принцесса закрыла окно, заметив, как корчит рожу очередной мальчишка, примерно ее возраста.
— Они бедствуют? — спросила принцесса.
— Нет, это исключено. Они могут испытывать недостаток в алкоголе, но не в еде. За этим строго следят.
Помолчав, король добавил:
— Ты должна понять, хоть это и неприятно. Мы следим за их благополучием не из любви. Просто нищета — это грязь и зараза. Стоит выпустить из виду, пойдут эпидемии. Так было в прошлом, и нам не нужно повторение в будущем.
Принцесса вспомнила миссию Паломника и решила еще раз влезть в государственные дела:
— Но разве это не опасно? Почему в деревнях работают такие, как Санат, а в городе — нет?
— Деревня кормит город. И нас, и живущих здесь людей. В основе всего лежит деревня. Поэтому ей мы уделяем пристальное внимание. Если деревня страдает, то начинается голод среди людей в городе. Беспорядки, смерти. К тому же закономерно возрастают поборы с горожан. Сейчас речь идет о крови, дорогая.
— Я все еще не понимаю…
— Ты не понимаешь главного. — Отец потрепал ее по голове. — Видишь ли, может показаться, будто мы ведем такую работу в деревнях, чтобы обезопасить себя от возможного бунта. Но на самом деле все ради спасения деревни. Какими бы милостивыми ни были поборы, раз в двести-триста лет вспыхивают недовольства, перерастающие в бунты. Всегда находится человек, который скажет верные слова и поведет людей за собой. Поведет на смерть, потому что ни один человек не сумеет причинить вред вампиру. Результат — разорение деревни, которое немедленно сказывается на городе. Вот и вся история, милая. Мы спасаем людей от самих себя, вовремя подбрасывая им того, кто скажет нужные слова. Если слова падают не на ту почву, то ничего не происходит, деревня живет дальше. Правда, я такого не помню. Если же за ним идут… Мы приходим и напоминаем людям, кто есть кто. После такого ужаса они долго не могут оправиться. Еще двести-триста лет мы обрастаем легендами и мифами. А потом — потом все повторяется.
Карета выбралась за пределы города. Притихшая принцесса снова открыла окно. Песчаная почва, усеянная низкими кустарниками, казалась мертвой. Принцесса поежилась, потом вздрогнула, когда рядом с окном промелькнул часовой с алебардой. Она проводила его взглядом. Вампир стоял у дороги и даже не шелохнулся, когда мимо проехала карета. Отвернувшись от одинокой удаляющейся фигурки, принцесса вскрикнула — еще один часовой встретился с ней глазами.
Ирабиль отстранилась от окна.
— Зачем они здесь стоят? — спросила она.
