Ирина Сыромятникова - Меч Лун
— И как долго он будет помогать?
Я пожал плечами:
— Пока не надоест.
Мастер Лезвий посмотрел на голубоглазого.
— Что скажешь, Ирвин?
— Я ему верю. — Я вдруг понял, почему мне неудобно рядом с ним: такое же ощущение я испытывал в присутствии Фернадоса. — Он действительно попал в центр паутины, хотя — что еще ожидать от Икторна? Главное, что, находясь рядом с ним, мы сами попадем в эпицентр назревающих событий.
Сара снова что-то быстро заговорила и Тамара перевела:
— Мама говорит, это — судьба, мы должны быть вместе и помогать ему.
Ирвин пожал плечами:
— Я не провидец, если бы я дрожал за свою шкуру, то бежал бы сейчас так быстро и так далеко, как только смог. Но! Отказать наследнику Силы в помощи теперь — предательство, не только по отношению к нему, но и ко всем людям вообще.
Я в упор посмотрел на него.
— Ты — маг?
— Я не из Зеленой Гильдии, если ты это хочешь знать, — он криво усмехнулся. — Я шут, фокусник, факир! Но я обладаю некоторыми познаниями, позволяющими делать выводы. Пусть остальные решают сами за себя и побыстрее — нам надо сматываться отсюда.
Мастер Лезвий обвел всех присутствующих взглядом:
— Мы отплывем сейчас, пусть каждый подумает — в Стирике любой сможет сойти.
Люди закивали, Станис собрал мужчин и отправился поднимать якорь. Я тоже встал, не зная, куда себя девать, Ирвин поймал меня за руку:
— Пойди, переоденься, Тамара и Маргарита помогут тебе что-нибудь подобрать. И — старайся не показываться наверху, ладно?
Я кивнул и позволил женщинам увести себя в трюм. Вскоре качка усилилась, заскрипели снасти — судно медленно отчаливало.
Это было мое первое плавание. Запах реки и просмоленных досок, зыбкое покачивание пола под ногами — все было для меня внове.
Одежда Сэдрика (мужа Маргариты) была для меня тесна, а Люки (крепыша-укротителя) — слишком коротка, в итоге, мне пожертвовал свой костюм Ирвин, ростом и комплекцией наиболее похожий на меня. Особой радости это ему не принесло, поскольку расстаться пришлось с вполне приличными вещами.
Я сидел в каюте внизу, протирая насухо Меч Лун, когда на верхней палубе раздался глухой удар и какая-то возня. Я насторожился. В дверь протиснулся Люка.
— Там какой-то клоун залез на палубу, спустился прямо с моста по канату. Говорит — знает вас. Не глянете?
Я, со вздохом, поднялся и сгреб в охапку Меч и ножны.
— Пошли.
Корабль миновал Краснокаменный мост — последний в нижнем течении Иссы на выходе из города, на палубе развернулась живописная картина. Безмятежный Ирвин пристроился на бухте каната и лениво поигрывал забавным предметом, напоминающим радужную раковину, заключенную золотыми иглами в центр ажурной сферы. Станис замер с багром в руках в чем-то, сильно смахивающем на боевую стойку. Изабель почесывала за ухом выпущенную из клетки огромную пятнистую кошку в кожаном ошейнике. Посреди палубы, демонстративно держа на виду руки, стоял Жак. Увидев меня, Страж заговорщицки улыбнулся.
— Я знал, сэр, что найду вас здесь — это единственный корабль, выплывший в такую рань.
— Жак! Какого черта ты здесь делаешь?
— Кто это? — потребовал объяснений Станис.
— Это Страж, он служит Фернадосу, он друг, здесь все — друзья.
Изабель фыркнула, Мастер Лезвий глядел недоверчиво. Жак невозмутимо снял с плеч дорожную сумку:
— Я знал, сэр, что королю не удержать вас, а что может быть разумнее, чем убегать от мага по воде?
Станис был не единственным, кто жаждал объяснений.
— Тебя послал Фернадос?
Жак едва сдержал улыбку.
— Нет, у него не хватило воображения. Когда он сказал, что один из прибывших магов Гильдии — колдун, я понял, что вы уже на пути из города. Вы ведь уже знаете, да? — Это даже не было вопросом. — Я решил, что вам потребуется благоразумный спутник. — Он окинул внимательным взглядом пеструю компанию. — Кто эти люди, сэр?
— Они все знают и обещали помочь мне, по крайней мере, выбраться из города. А вот с этой девушкой, Изабеллой, мы вместе бежали из королевской тюрьмы.
Страж и поднял бровь:
— Он все-таки рискнул засунуть вас туда!
— Насколько я понимаю, это были тайные королевские застенки, и потом я не уверен, что мне полагалось оттуда выйти.
Жак с ходу понял намек и озабоченно поджал губы. Изабель подошла к нему, держа кошку за ошейник:
— А я раньше никогда не встречала Стражей!
— Не знаю, можно ли теперь считать меня Стражем, — вздохнул Жак и почесал животное за ухом, — Киса-киса, это ведь не леопард, скорее — кегар?
По-моему, он одним этим жестом завоевал доверие девушки.
— Так нам сказали.
— Редкий зверь, очень ценный.
Девушка просто расцвела, словно комплимент относился и к ней.
— Мы купили двух котят у охотника из Прады, — охотно объяснила она. — Теперь у нас их уже четверо!
— Ну, так вот, — Жак выпрямился, кегар урчал и терся лбом о его колено, — я бы хотел отправиться с вами, сэр, если вы не против. Я конечно староват уже, но на одну крепкую потасовку меня хватит, — он посмотрел на меня, — А вы ввязались в крепкую потасовку!
Тяжелый вздох вырвался из моей груди.
— Знаю. Думаешь, я мог поступить иначе?
— Наверно, нет, сэр, — серьезно кивнул Страж. — Не вы начали эту заварушку, но кончать ее определенно придется вам. Это будет самое стоящее дело в моей жизни!
— Пусть идет! — решил Станис.
Я хмыкнул, почти как Изабель (а как он, интересно, собирался отделаться от Стража?) и отправился вниз, натирать Меч Лун маслом (может, клинок и не заржавеет, но подстраховаться не мешает все равно). На палубе Жак знакомился с труппой плавучего цирка.
Рассвет встретил нас на широких просторах могучей Иссы, не скованной больше каменными берегами. Славный город Сент-Арана давно скрылся за горизонтом.
Часть 2
Тьма наступает
Пролог
Холодные камни тяжко вздыхали под поступью огромной рептилии, мечевидные когти скребли пол, чешуя шуршала о стены.
Темный коридор тянулся вверх и вверх, могучие мышцы неутомимо сокращались, толкая тяжелое тело навстречу свету звезд. В этом движении заключался смысл жизни, бесконечное терпение, рожденное в недрах земли и смутная тоска о просторе.
Но вот стены сдались и начали медленно удаляться в темноту, дыхание морозной ночи становилось все явственней, свет звезд — ярче.
Последнее усилие — и бесконечный коридор пройден, вокруг раскинулись льдистые вершины, такие громадные и загадочные в мерцающем свете звезд, а над ними — бескрайнее темное небо, воплощение безграничной свободы.
