Любовь Черникова - Защитница. Киррана-1
грязный сапог Харилы пинал бы её горячие беспокойные бока.
Внезапно Кира осознала, что укутана в волчью шкуру и накрыта пуховым
одеялом: «И зачем все это? Странно». Последние воспоминания сводились к тому, что
на улице теплынь. Она раскрылась и вздохнула свободней.
Размышления были прерваны откинувшейся занавеской. Вошла мать, тревожно
всматриваясь в лицо дочери.
– Мама?
– Как ты себя чувствуешь, доченька? – Анасташа тихо присела рядом, но вдруг не
выдержала и, повинуясь порыву, сжала Киру в объятьях. – Проклятый Пасита! –
рыкнула она так, что позавидовал бы и Могута. – Стая раздери его самого и этих
лиходеев!
– Мам, ты чего? – Кира мягко отстранилась.
– Что эти дети сартогской шлюхи с тобой сделали? – Анасташа никогда не
позволяла себе так грязно ругаться, и Кира удивленно выпучила глаза. – Я прихватила
зелье у знахарки, – тем временем продолжала мать, – тревожно всматриваясь в лицо
дочери.
Кира вдруг осознала, что не помнит, как оказалась дома. Последние
воспоминания обрывались на мыслях о Микоре – она думала о друге по дороге к
купальням. И совсем не помнила, что же было потом.
– Кто сделал? Какое зелье? – переспросила Кира, спуская ноги на теплый
дощатый пол, застеленный узким домотканым половичком.
– Зелье, чтобы плод вытравить. ещё не хватало нам дурной крови.
Кира только открыла рот, но не успела ничего сказать, как из-за занавески
вынырнули две мордашки.
– Кирочка!
– Кирочка, прости нас!
К охотнице бросились Маришка и Солана. Схватили за руки, стали гладить.
Затараторили, перебивая друг друга:
– Кирочка, мы так испугались! Побежали в деревню, – Маришка выпучила свои
огромные, как у матери, глазищи.
– Люту с Ламитой встретили по дороге, – перебила её подруга.
– Это Люта тебя домой принес.
– Ты была в беспамятстве!
– И холодная! Прямо ледяная, – наперебой трещали девчонки.
– Помедленней, я за вами не поспеваю! – осадила их Кира.
– Кирочка, простишь ли меня? Мордан и Харила – страшные! Я испугалась и не
сумела промолчать, – Солана виновато опустила глаза и залилась краской.
– Ты, Соланка – дура, нет бы соврала чего! – пихнула подругу в бок огнегривая
Маришка.
– Цыц, балаболки! – прикрикнула на шумных подружек Анасташа, – Кира дочка,
беда-то какая! Пасита велел, чтобы ты к нему в избу явилась, как очнешься.
В мозгах немного прояснилось. Кира резко вскочила, в ужасе схватившись за
голову:
– Я убила Харилу!
– Киалана Заступница! Кира-а… – Анасташа так и опустилась на лавку, приложив
ладони к щекам.
– Кирочка, что ты такое говоришь? – Маришка удивленно наморщила лоб. –
Харила вернулся вместе с Морданом. Живой он. Мы сами видели. Правда сильно
хромал. Мордан его до избы Защитника довел.
– Да! И на лбу у него красовалась огроменная шишка! – радостно добавила
Солана. – Но он уж точно не помер, а жаль, – она робко улыбнулась.
– Ох и напугала же ты меня, дочь! Я и запамятовала, о чем люди судачили. Мол,
прихлебатели Защитничка передрались промеж собой, когда тебя насильничали.
– Что?! – тут уж пришла пора Киры впадать в ступор, но в голове окончательно
прояснилось, и она вспомнила произошедшее ровно до того самого момента, когда
горе-воины убрались восвояси. И уже уверенным тоном сказала: – Никто меня не
насильничал! Мы подрались, и я… Я вырубила Харилу, а Мордан его унес. А потом…
– Ой ли?! – воскликнула Анасташа и в синих глазах отразилось недоверие.
– Мама! Тебе ли не знать, кто меня учил? Хотя, конечно, ты-то всегда считала,
что это так – баловство. Любимое дитятко тешится. А я в драке и Микору не уступаю!
Анасташа все ещё с долей сомнения смотрела на дочь.
– Тетя Таша, Кира не обманывает!
– Да, мы все видели! И как Мордан в воде искупался с Кириной помощью, –
Маришка хихикнула.
– Да-да. Видели! Он так и полетел. С головой окунулся, – с восторгом добавила
Соланка.
– Я тоже хочу также научиться, – продолжила Маришка.
– А тятька сказал, что нас тогда никто замуж не возьмет, как Киру! – выпалила
Соланка и осеклась, покраснев под грозным взглядом Маришки.
– Да ну вас! – отмахнулась Кира. – Мама, зачем я понадобилась Пасите?
Наверное, хочет наказать за то, что я его прихвостней отлупила.
Анасташа снова схватилась за сердце.
– Ладно. Чему быть, того не миновать. Негоже заставлять Защитника ждать, –
хмурая, как грозовая туча, охотница решительно выпрямилась и оглянулась в поисках
одежды. Отбросив сарафан, попавшийся на пути первым, в угол, она споро натянула
свой привычный наряд, состоящий из штанов и куртки, заботливо вычищенный
матерью. Пристроила на поясе ножны и вдруг поняла, что они пусты.
– Где мой нож?!
Девчонки переглянулись и повернули головы к Анасташе. Та пожала плечами:
– Кира, ты же его с собой брала. Может в воду упал?
– Точно! Я нож под камень положила, прежде чем раздеться. Это даже хорошо,
что про него в драке не вспомнила. Тогда бы точно за Излом пора настала бежать.
Анасташа сделала защитный знак рукой, призывая Киалану смилостивится и
отвести беду.
– Ки-ир, – Соланка подергала за рукав. Может Лютобор прихватил?
– Нож Каррона Защитника – приметный. Тебя же без него за двором и не
видели. Люта догадался бы забрать, – рассудительно добавила бойкая Маришка.
– Спасибо, девочки! Мама, – Кира крепко обняла Анасташу, – помни, я всегда с
тобой, – она быстро выскочила на двор, чтобы не продолжать разговора.
Вдохнула вечерний воздух, напоенный запахами трав. Взглянула на родное небо
и на дорогу: «Будто прощаюсь...», – мелькнула мысль и стало немного страшно. Эх! Как
же сейчас не хватало легконогой Полночи. Сесть бы верхом и нестись через поля, ни о
чем не думая, далеко-далеко… «Полночь!» – кто-то должен позаботиться о лошадке,
если она вдруг не вернется.
Отчего-то пошла дальней дорогой вокруг деревни. На счастье у околицы
встретился Лютобор, он нес вязанку молодой лозы. Люта мастак плести. Из его рук
выходили не только отличные туеса и корзинки, но и вообще, что угодно. Деревенским
мальчишкам он как-то сплел коньков, да поставил на кривые салазки. А уж прочей
утвари и не счесть.
– Кира, здоровенько! Говорят…
– Здрав будь, Люта! Никак к ярмарке готовишься?
– Да вот, имею пару задумок, а так-то уже все почитай и собрано.
