Ирина Сыромятникова - Разрушители
Площадь перед ратушей кишела людьми в мундирах. Маг вычленил в толпе знакомое лицо — офицера, примеченного еще в Банкло, — и немедленно потребовал:
— Докладывайте, капитан!
Гвардеец нахмурился, очевидно пытаясь постичь положение Ребенгена в служебной иерархии. Верх взяла привычка к послушанию: чародей вел себя уверенно, можно было предположить, что он лучше капитана знает пределы своих полномочий.
— Монах останавливался у вдовы Винзер! — отчитался офицер. — Комната была снята заранее, на долгий срок и держалась свободной на случай внезапных приездов. Приехал он ночью, на двух лошадях. Когда уехал — непонятно, лошадей нашли расседланными, паслись за околицей.
— Ехал ли он один, вдова сказать может?
— Никак нет.
— Телеги проверили?
— Так точно! В тот день наняли бричку, за хорошие деньги. Возница вернулся два дня назад, куда и кого возил, никому не рассказывал.
— Допросили?
— Никак невозможно! Помер.
— Я хочу видеть тело, а также осмотреть его телегу.
Вышагивая следом за капитаном к сарайчику на окраине города, Ребенген вертел в уме новые сведения. Возчика не было больше недели. Допустим, туда он гнал во весь опор, обратно добирался так-сяк, значит, цель поездки находилась в трех-четырех днях езды по дороге. Эту местность Ребенген знал плохо, поэтому, прежде чем приступить к осмотру трупа, он потребовал:
— Мне нужна карта приграничных территорий!
Капитан щелкнул каблуками и резво затрусил прочь. Ребенген вошел в сарайчик.
Возчика явно отравили. Об этом свидетельствовало то, как быстро (даже с учетом жары) разложилось тело, а также нетипичный характер гниения в области живота. Фактически внутренности несчастного превратились в желе и вытекли, окрасив лед, которым был обложен мертвец, в зеленовато-гнойный цвет. Маг понимал нежелание капитана задерживаться рядом с трупом. Когда и чем травили возчика, теперь было несущественно, но Ребенген с привитой годами добросовестностью снял с тела оттиск волшебных эманаций. Он чувствовал, что дело не обошлось без магии, но по таким остаткам мало что мог установить. Через пару дней улики были бы уничтожены начисто, вероятнее всего, бедняге полагалось умереть в пути и тихо исчезнуть.
Ребенген покинул сарайчик прежде, чем одежда провоняла трупными соками. На очереди была бричка — обычный для этой местности возок с плетеным верхом. В таких возвращаются с попойки загулявшие мужики, разъезжают по своим делам средней руки торговцы и сельские чиновники. То, что монах отправился дальше на бричке, вселяло в Ребенгена некоторый оптимизм: в одиночку Аронику проще было ехать в седле, а вот для того, чтобы везти с собой не вполне дееспособного спутника, бричка была незаменима. Появлялся призрачный шанс на то, что Гэбриэла еще можно вернуть.
Повозка была чистой, ни пятен крови на обивке, ни специфического грунта на колесах не обнаружилось. Ребенгену показалось, что от сиденья исходит слабый медицинский запах, но идентифицировать его он не смог.
Приставленный капитаном гвардеец с интересом наблюдал за работой чародея, потом указал в угол сарая:
— Вроде это он привез с собой, сэр.
За корзинами со жмыхом стояли толстостенные, оплетенные лозой сосуды из тощей глины, любимые виноделами Дарсании. Ребенген внимательно осмотрел печати на сосудах. В бутылях был яблочный сидр, вполне доброкачественный напиток домашнего изготовления. Похоже, что возчику дали на дорогу «подарочек» для лучшего всасывания яда, а тот решил приберечь заначку на потом, поэтому и сумел доехать до дому живым. Маг поморщился — ему не по душе были люди, хладнокровно обрекающие ближних на такую кончину.
Погруженный в размышления Ребенген проследовал в гостиницу, выбранную капитаном под штаб, бросил в никуда:
— Чаю! — и сел за стол, полностью отрешившись от окружающего.
Чай оказался перед ним буквально через минуту.
Он развернул перед собой карту. Маг искал место, расположенное в четырех днях пути от границы, в тихой местности, вероятно, с яблоневыми садами поблизости. Румикон отпадал — город расположен гораздо дальше, да и яблони на тамошних камнях отродясь не росли. Ребенген мысленно провел по карте линию и вздохнул: под определение попадали земли четырех местных дворянчиков и одного барона, для ордена магов никакого интереса они не представляли, значит, и агентуры особой в тех местах не было. Пришло время связаться с Нантреком. Ребенгену необходимы были очень серьезные полномочия, так как трясти предстояло пусть карликовую, но знать, а опираться на влияние повелителя Шоканги во владениях Дарсаньи он не мог. В том, что трясти придется именно знать, маг уже не сомневался.
Как Ребенген ни старался, он не мог представить, что кто-либо из здешних дворян был бы способен бросить вызов Великому Лорду. Но Румикон и Полые Холмы однозначно указывали, что в деле замешан благородный! Это выглядело столь же дико, как и участие аббата Браммиса в похищении наследника Лорда, а потому могло оказаться правдой. Что за странное дело…
Нантрек ответил на вызов сразу же, словно не отходил от пентаграммы. Возможно, так оно и было — слишком уж много кризисов навалилось на председателя.
— Уверен, что это необходимо? — Ребенген чувствовал озабоченность собеседника и еще что-то, какое-то неприятное отчуждение. Возможно, Нантрек в душе уже похоронил сына Лорда.
— Да! Мы должны действовать молниеносно и решительно.
— Если он жив до сих пор, то еще пару дней протянет.
— А вы в этом совершенно уверены?
— Теодор, тут ничего не поделаешь! Мне необходимо связаться с Лордом Дарсаньи, иначе неизбежен скандал. Кроме того, для того чтобы действовать решительно, мне надо подогнать туда еще людей. Даже с учетом пентаграмм в Румиконе, они будут добираться два дня и все равно будут на месте раньше, чем ты. Остынь! Рискуем мы опоздать или уже опоздали, усилием воли тут ничего не ускоришь.
Умом Ребенген был с председателем согласен. С другой стороны, прямо сейчас капитан гвардейцев мог докладывать Бастиану результаты расследования, и чародей не брался предсказать реакцию Лорда.
— Я боюсь глупости исполнителей, — признался Ребенген. — А те, кто решились действовать против повелителя Шоканги, должны быть глупы до идиотизма. Что, если, заметив наши приготовления, они попытаются замести следы одного проступка, совершив другое злодеяние, уже необратимое?
— Оставайся на место. — Нантрек не стал опускаться до пошлых утешений. — Завтра я с тобой свяжусь.
Ребенген убедился, что из города мимо гвардейцев и мышь не проскочит, а потом завалился спать. На рассвете его разбудил шум. Случилось то, чего маг больше всего боялся — армия Шоканги подошла к границам Дарсании.
