Олег Верещагин - Горячий след
В отличие от Гарбея, этот город не заявлял о себе сразу. Сначала караванная тропа вывела на берег широкого и мутного канала. В канале болтался катер — под флагом с быком, на носу — спаренный пулемёт. Потом тропа превратилась в дорогу, и пятеро всадников, переехав провисший мост, оказались в царстве зелени. Зелень была принудительная — сады и поля тянулись вдоль берегов целой сетки каналов. Тут и там работали люди — местные, явно рабы, если судить по количеству одежды и по ошейникам. За ними наблюдали пешие
67.
надсмотрщики, расхаживавшие с кнутами. Картина была мутной, как вода в здешних каналах, и в конце концов произошло то, что должно было произойти.
Ребята проезжали мимо одного из садов, когда тащивший корзину с какими-то ярко-оранжевыми фруктами молодой парень споткнулся. Фрукты раскатились по тропинке; как из-под земли выросший надсмотрщик обрушил на плечи парня кнут.
Яростно взвизгнув, как атакующий маленький, но свирепый зверёк, Борька послал коня вперёд. Надсмотрщика спасло от удара сапогом только то, что с конём мальчишка обращался не слишком уверенно. Стоявший на коленях и быстро собиравший фрукты парень сам недоумённо поднял глаза, надсмотрщик, теряя кнут, подался назад и свалился в кусты. Борька выдернул из чехла ружьё, Олька ойкнула… Но Олег, опомнившись, уже перехватил стволы оружия, а Артур — поводья борькиного коня. Да тот и сам унялся, только выдохнул тяжело:
— Скотина толстая… — и добавил несколько матерных слов, за которые Олег ударил его по губам — несильно, но точно. И спросил:
— Ты пословицу про чужой монастырь и свой устав слышал? — Борька, тяжело дыша, помотал головой, провёл ладонью по губам. — В чужой монастырь со своим уставом не ходят.
Он говорил не то, что думал. Но Борьку надо было "взнуздать", чтобы впредь избежать куда больших неприятностей.
— А если это не монастырь, а фашистский концлагерь?! — по-настоящему зло спросил Борька. — Тоже не ходить?
— Ого… — Олег округлил глаза, но вмешалась Саша:
— Хватит, поехали. Вы оба правы.
Борька мотнул головой и рванулся уехать вперёд, но Артур не отпустил узду и сказал негромко:
— Первым едет командир. Командир у нас Олег.
Сам город Табан показался только через полчаса. Его стены были намного жиже, чем стены Гарбея — впрочем, это и понятно, пока враг доберётся через все эти каналы и сады… Около ворот торчал не то что патруль хаттов — раскинулся целый палаточный городок. И вот тут-то проезжающих задержали.
— Ха'лт, — сказал без особой суровости, но совершенно непреклонно молодой парень возле поднятого шлагбаума, мимо которого совершенно беспрепятственно курсировали туда-сюда местные жители.
"Так…" — в тон откликнулось в Олеге. Он остановил коня. Остальные тоже остановились.
— Вой'ст тиз? — парень кивнул на всадников, и Олег, мысленно взвыв от досады, сказал:
— Извините, не понимаю, мы из Венейи.
Абзац.
— Вендис, вендис! — крикнул парень, не поворачивая головы и вскидывая на уровень живота автомат. — Ха'лт!
— Стоим, стоим… — Олег стиснул зубы, видя, как подбегают сразу несколько человек. Блин, неужели пипец? Хатты не выглядели злыми, но ясно было — начинаются разборки.
Подошёл офицер. Часовой что-то ему коротко объяснил, и офицер, подняв к шлему на секунду ладонь (жестом, которым открывают забрало — в отличие от Земли, тут этот жест совсем не видоизменился), спросил:
— Что вы делаете на землях Табана?
Голос был как будто металлизированным, хотя слова офицер выговаривал без акцента. Правую руку офицер опустил на большую открытую кобуру, из
68.
которой торчала рукоять пистолета.
— Мы заняты поисками, — честно ответил Олег. — Ищем человека. По поручению его семьи. Он бежал из дома… Командир, в чём дело, ведь Венейя и Хаттенмарк не воюют больше…
И тут офицер произнёс обрекающее:
— Удостоверения прошу.
Ну что ж, вот это он и был — северный олень. Во всей его красе. Олег тоскливо посмотрел по сторонам. Открывать стрельбу не хотелось, хатты были ему симпатичны. И потом — вряд ли они дадут хоть кому-то из отряда хотя бы выхватить ружьё из чехла.
— У нас нет никаких документов, — сказал Олег, держа руки на конской холке. Лицо офицера удивлённо шевельнулось. Очевидно, этот ответ был настолько нелеп, что полностью расстроил все его планы допроса.
— Как же вы в таком случае попали на эти земли? — он сделал совершенно однозначный жест, и Олег, кивнув остальным, соскочил с седла.
— Нелегально, — признался Олег. И искорка надежды загорелась внутри: офицер не удивился, не возмутился — только кивнул:
— Для этого должны иметься веские причины.
— У нас они есть, — спокойно ответил Олег.
— Поиски человека? — тон офицера был нейтральным.
— Хотя бы.
Глаза офицера обежали Олега с головы до ног.
— Если я не ошибаюсь, вам вряд ли больше шестнадцати лет. И, как мне кажется, в вашем отряде нет никого старше. Зато есть намного моложе. Венды не склонны посылать своих подростков на опасные задания. Они весьма чадолюбивы.
— Тем не менее, я говорю правду, — Олег интуитивно понял, что надо держаться выбранной линии.
— Куда вероятнее, что вы — люди Резной Избы, — офицер убрал руку с пистолета. И вдруг быстро спросил: — Вы не знаете, что это такое, правда?!
— Резную Избу у нас знают все, — пожал плечами Олег. И, как уже не раз бывало, добавил, вверяясь инстинкту: — Но это ведь глупо. Полагаете, что нас послали бы так по-идиотски?
— Не понимаю, — офицер сверлили Олега глазами. — Как вас послали бы?
— Молодёжные словечки, — поправился Олег. — Нелепо. Без документов, наобум…
— Может быть, на это и расчёт. Что никто не примет вас за разведчиков.
— Ну и что, что не примут? Нас просто вышлют, и всё, ведь так? Я уверяю вас, командир — вся наша выдумка исключительно для того, чтобы выручить человека. Никак иначе. Просто наши семьи не хотят поднимать шум. Мы были в Гарбее, и там наше появление и наше поведение не вызвало подозрений…
— Здесь не Гарбей, — заметил офицер и покосился куда-то в сторону. Олег бросил туда же молниеносный взгляд — и успел заметить то, чего не видел раньше — может быть, потому что для него это была привычная деталь пейзажа: толстенные трубы шли по песку в несколько рядов. Нефтепровод… Вот почему тут столько солдат. Повезло-о-о… — Прошу сдать оружие и коней, затем следовать с моими людьми.
— Командир, — Олег скривился, — каждый час может оказаться для человека, которого мы ищем, последним. И вы, и мы просто потеряем время. Мы не скажем, ни кто мы, ни откуда родом. Всё упрётся в тупик. Если только вы не прикажете пытать девочек и младшего, — Олег понизил голос. И угадал: на лице офицера
