Александр Прозоров - Наследник
— Может, и ушли… — согласился боярин. — Журба, здесь останься. За лодкой присмотри и по сторонам. Давайте, братки, по трое разбивайтесь и в дома загляните. Данимир, со стороны дороги избу глянь, а ты, Вяченег, вон с той начни, где труба дымится. Лесослав, ты при мне побудь. Вижу, ты и без щита, и без шлема. А во дворе тихом и засада нередко случается.
Дружинники разошлись, и вскоре Данимир подал голос:
— Боярин, глянь, что тут такое!
На дворе дома, в который его послали, лежал навзничь крупный мужчина в повседневной одежде, весь в крови и с глубокой раной на голове. Данимир присел рядом, осторожно потрогал кровь пальцами:
— Часов пять, как зарубили. Видать, около полудня ворвались. Не схоронились никуда смерды. Видать, не заметили дыма тревожного. Али не обратили внимания.
— Три двора, — оглянулся боярин. — Чтобы добро все собрать, скотину, окрест порыскать — это часа три надобно, не менее. Дорога не затоптана, рать приходила малая. Мыслю, пограбили и назад повернули, дальше к Мурому не пошли. Тати порубежные это балуют, не дружина.
— Так ведь уходят! Догонять надобно! — не понял размеренных рассуждений дружины Ротгкхон.
— Поздно, — покачал головой Данимир. — Они не меньше часа в пути. Коли кованая рать быстро поспеет, то догонят, это верно. На свежих лошадях можно и два дня без отдыха идти. Милостью Велеса княжич Святогор у Оки препятствий не встретит.
— Да вы что? — совсем растерялся вербовщик. — Они же с добычей, со скотом, полоном! Там коровы, овцы… Догоним запросто!
— На ушкуе бы догнали, — согласился боярин Валуй. — Но Теша тут на восток отворачивает, а тракт к югу уходит. Не пешими же нам бежать? Верховые, полагаю, ужо переправились и вскорости примчатся.
— А если задержка какая? — Ротгкхон перевел взгляд с запыхавшегося Данимира на боярина и обратно, и понял, что да — они никуда не побегут. В тяжеленных кольчугах, со щитами и копьями, после целого дня работы веслами — не бегуны. Пешком же — тоже верно, разбойничьего обоза не настичь.
Вербовщик перебросил боковинное копье из руки в руку и переспросил:
— Интересно, а сколько их? Татей? Двадцать, тридцать? Полста?
— Да вряд ли больше десятка, — ответил из-за спины подошедший Журба. — Больше на деревню и не надобно. Каба бы и полусотня от буртасов пришла, все едино на десятки рассыплется. Пять селений ограбить сподручнее, нежели одно.
— Ну, коли не больше десятка… — Ротгкхон остановил копье и крутанул в руке, проверяя балансировку. — Коли так, не поминайте лихом.
Он вышел со двора и побежал по дороге, с самого начала выбрав неспешный, экономичный шаг.
Самым главным в его положении было не сбить дыхание. Собьешься, зачастишь — тут же не хватит воздуха, заболят мышцы, быстро ослабеешь, не сможешь драться. А ведь ему мало было просто догнать татей — их еще требовалось одолеть. Потому вербовщик примерно версту одолевал бегом, потом переходил просто на быстрый шаг, позволяющий восстановить силы, потом снова бежал, утешая себя тем, что коровы и овцы трусить быстрее человека никак не способны, а потому он сокращает расстояние до врага, даже когда просто шагает.
Боги этого мира оказались милостивы — уже верст через пять он услышал впереди недовольное блеянье и мычание. Обоз разбойников еще не был заметен, но уже уведомил о своей близости. Вербовщик, отдыхая, в очередной раз перешел на быстрый шаг, разминая плечи и играя копьем. Вытащил из поясной сумки толстую тюбетейку, надел, сверху повязал платок, опустив длинные кончики сзади на шею. Дорога пару раз вильнула, огибая овраг, прокатилась через узенький мелкий ручей, перевалила холм — и Ротгкхон внезапно оказался нос к носу с тремя всадниками.
— Оба-на! — удивленно выдохнул он, опуская копье основанием ратовища на ступню. — Вы меня что, заметили? Давно?
Скакуны под разбойниками были низкими и пузатыми, а потому всадники оказались выше Лесослава от силы на две головы. Бритые, усатые. Двое в толстых войлочных куртках, один в тисненом жестком панцире из кожи. Вместо шлемов у всех троих — меховые шапки. Мечи в ножнах на поясе, щиты на крупах лошадей, в руках длинные пики с матерчатыми кисточками у острия.
— Ты кто таков? — поинтересовался тот, что в кожаном панцире.
Втроем против одного, да еще верховые, они даже не потрудились направить на него копья! А вот вербовщик свое — опустил.
— Дружинник я муромский…
После толчка ногой, да еще усиленного движением руки и поворотом тела, острие его боковины не просто пробило войлочный доспех, но и проткнуло крайнего воина насквозь, выйдя из спины. Ротгкхон рванул оружие к себе, делая шаг вперед, широко рубанул старшего. Тот ожидаемо закрылся пикой, лезвие засело в древесине. Вербовщик дернул копье, подтягивая его ближе вместе с вражеским, и тут же, чуть довернув, толкнул вперед. Острие аккуратно кольнуло разбойника в горло, тот изумленно округлил глаза и стал медленно заваливаться набок.
Вот теперь Ротгкхон отскочил подальше, крутанул в руках древко, освобождая свое копье из деревяшки и краем глаза наблюдая за третьим врагом. Тот колебался всего пару мгновений — опустил пику, дал шпоры коню, разгоняясь для смертоносного удара.
Вербовщик, приподняв боковину, отбил острие вправо лишь на расстояние руки, привычно провернулся, пропуская всадника мимо, и со всего размаха рубанул его длинным лезвием поперек мягкой и беззащитной спины.
— Минус три, — отметил он. — Надеюсь, со счетом у Журбы все в порядке.
Вербовщик подобрал одну из вражеских пик, забрался в седло ближней лошади и продолжил погоню.
Опыт верховой езды у Зимавы был крохотный, и подсказок в ее памяти оказалось минимум. Так что большого мастерства по этой части Лесослав показать не смог — но двигался все равно намного быстрее, нежели пешком, а потому мычащий и блеющий обоз нагнал почти сразу. Сзади добычу подгоняли двое хлипких разбойников — ибо мечей на поясе у пленников быть никак не могло. Увидев врага, они завопили, выдернули свои железки, ринулись в атаку. Ротгкхон насилу успел повернуть коня и спешиться — в седле пилот чувствовал себя уж очень неуютно.
— Сдавайся! — закричали туземные тати, оказавшись отрезанными от врага лошадиной тушей.
Молча присев, Ротгкхон из-под брюха скакуна быстрым неожиданным ударом в грудь заколол одного, поднялся с колена. Когда второй тать выскочил из-за лошади, встретил его клинок на древко, тут же в повороте нанес удар кончиком ратовища в челюсть, а когда тот отлетел — добил уколом в горло.
Остальные разбойники все это время кричали, угрожали, предупреждали — но протиснуться быстро между обозом и крайними деревьями не могли. Подбирались они к Ротгкхону по одному — по одному он татей и встречал. Первого, оказавшегося всего лишь с мечом — издалека уколол несколько раз острием копья в ноги. Быстро и резко. Тот наклонился, чтобы парировать — и поймал завершающий укол себе в основание шеи. Второй был со щитом и копьем — но вербовщик разрубил беззащитную голову его лошади, а в момент падения всадил копье в приоткрывшийся бок. Третий…
