Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – коннетабль
– В моем замке вы найдете все, – заверил я свысока, – что вам понадобится. Отдыхайте, на кухне снабдят едой в дорогу. Если понадобится одежда потеплее, поговорите с управителем. Он может что-то подобрать, здесь много осталось… после смены владельца. Вы смелая женщина, раз путешествуете зимой, когда волки ходят стаями. Зима, знаете ли…
Рыцари заулыбались, услышав намек на доблестный захват замка, где почти все отличились, а пророчица поклонилась и ответила тем же звучным резонирующим голосом:
– Спасибо, мой лорд. Мне уже оказан теплый прием, а я стараюсь отблагодарить благородных господ видением их судеб… Не желаете ли, чтобы посмотрела линию вашей руки? Взглянула, как выпадут карты? Или мой магический шар покажет вашу дальнейшую жизнь?
Рыцари перестали переглядываться, на лицах жадный интерес.
– А он магический? – поинтересовался я.
– Магический, – подтвердила она. – Правда, свои тайны он раскрывает только мне…
– Ну, это и понятно…
– Я вот сразу могу сказать, – продолжала она, не отрывая от меня жуткого пронизывающего взгляда, – что вы совсем не тот, кем вас считают. Душа ваша подобна бездне, в ней ежечасно сражаются легионы и легионы дивных крылатых людей… или нелюдей… Вас скоро ждет всеиспепеляющая любовь, что подвигнет вас на… свершения!.. Вас ждет слава и разочарование в славе, богатство и чудесные открытия, дивная женщина и коварные противники…
Передо мной в самом деле распахнулась бездна, сердце замерло. Я слушал гипнотизирующий голос и чувствовал, что теряю себя, озлился, холодок ужаса сменился изморозью страха, затем и тот растаял, я вздохнул глубже, сердце стучит мощно, гоняя горячую кровь по большому, среднему и малому кольцу.
– Леди, – прервал я почтительно, когда она остановилась набрать воздуха в тощую грудь, – вы малость перепутали…
Ее глаза расширились в безмерном удивлении, а брови поднялись.
– Что-о-о?
– Простите, что прерываю, – сказал я с изысканным поклоном, – прервать женщину вообще свинство, а красивую – тем более, а вы красивая, леди, и не надо про возраст, ибо троянда даже увядшая все равно красивше молодой крапивы… Гм, куда это я съехал? Ага, вспомнил: леди, я – христианин.
Она пребывала в некоторой растерянности, возможно, впервые за последнюю тысячу лет. Никто не прерывает Великую Пророчицу, никто не осмеливается говорить ей комплименты, и сейчас вперила в меня жуткий взгляд, во всяком случае старалась сделать его жутким и обрекающим, но комплимент сделал свое дело, взгляд не получался… этим самым.
– И что? – спросила она ледяным голосом. – Что это меняет?
Я развел руками и на всякий случай в полупоклоне шаркнул ножкой.
– Все меняет, уж простите за выражение. Предсказания срабатывают только для язычников, они все рабы по сути своей… Ментальные, так сказать, простите еще раз за грубое слово, эти самые. Ну, рабы, в общем.
Она переспросила грозно:
– Рабы?
Я еще раз поклонился, голова не отвалится, к тому же – женщина, это перед мужчинами всегда смотришь, чтобы не перепоклониться.
– Для нас, христиан, фатум отменен, – объяснил я скромно. – Судьбу мы… отстранили от занимаемой должности. Теперь все в наших руках, ибо нам дадена свобода выбора! А вот у язычников его не было. Увы, и не осталось. Вон как расписан будущий конец мира: кто кого убьет и кто-то кого укусит, Тор убьет Мирового Змея и, отойдя на два шага, упадет и помрет от яда… Ишь, даже шаги просчитаны!.. Не-е-ет, мы такого не хотим, и мы такое непотребство отменили!
Она прервала меня громовым для такой хрупкой леди голосом:
– Но… Книга Судеб!.. Она существует!
– Раньше она шла впереди событий, – согласился я, – но теперь, когда бразды взяло в руки христианство, в нее записываются уже случившиеся события. Круг бытия разорван, циклы больше не повторяются… Это раньше было: веют ветры и возвращаются на круги своя, ничто не ново под луной… и еще что-то, а щас вон и глобальное потепление, и дуст в пингвинах… гм…
Она спросила с ужасом:
– Ты, дерзкий, отказываешься принимать предначертанное?
– Ага, – ответил я.
– Да как ты, дерзкий…
Она поперхнулась от великого возмущения.
– Посмел? – догадался я. – Леди, я – христианин! Дело не в дерзости, хотя, конечно, каждый из нас с большим удовольствием признается в дерзости и даже хамстве – это так круто и по-мужски! – чем, скажем, в грамотности, но, как сказал Константин рыбачке Соне как-то в мае, дело, кажется, не в том. Христианское мировоззрение, леди, изначально рыцарское! Конечно, уютно жить в языческом абсолютно предсказуемом мире, когда все впереди известно, просчитано, когда тебя ведут за ручку… Даже когда ведут на плаху, все равно человечек не трепыхается, все, мол, заранее было записано в Книгу Судеб!.. Но, леди, христиане – гордый народ. Мы не хотим ходить по кругу, как ослы на мельнице. Не желаем, чтобы все впереди было кем-то предрешено… это… это оскорбительно, наконец! И, самое главное, несовместимо с рыцарским достоинством!
Я гордо выпрямился и всем своим видом показал, что как можно меня, вот такого, вести, как осла, по заранее расписанной кем-то жизни? Да пусть и богами даже. Боги – они тоже, так сказать, избираемые демократическим путем. Если не соответствуют чаяниям, переизбираем других. Так потеряли голоса не только якобы мудрый Один, сверхмогучий Тор, прекрасный Браги и прочие скандинавы, так отодвинута от власти правящая партия олимпийцев, а уж на что были красивые и пластичные, потеряли влияние даже куда более многочисленные боги Индии, Китая…
– Отстранив старых богов от власти, – пояснил я, как школьнице, – мы сказали твердо, что пойдем другим путем! И сошли с предначертанного и освященного пути, по которому нас вели! К рагнареку или не рагнареку – неважно, но по кругу. А так мы разорвали круг и зигзугами по прямой, по прямой… хоть и зигзугами… Свобода выбора – страшновато. Теплее и уютнее было в предсказанном и предначертанном мире, согласен, леди. Мы хоть и не женщины, но тоже хотели бы определенности, и чтоб другой был виноват в нашей дури, мол, так в Книге Судеб записано, я ни при чем!
Рыцари затихли, как дети, слушали меня, а когда я бросил взгляд в их сторону, увидел вместо них один сплошной широко раскрытый рот.
Пророчица поднялась во весь рост, выпрямилась, гневно сверкая очами. Впервые вижу женщину, что почти равна мне ростом, хотя тощая, как ветка без листьев.
– Дерзкий, – произнесла она обрекающим голосом, – ты отвергаешь власть судьбы? Хорошо же, ты убедишься, что все в ее власти!
