Дем Михайлов - Ледяное проклятье
— А-а-а! — как оглашенный завопил гном, прижимая глиняную посудину к груди и едва не плача. — Нет! Нет мой миска черпать! Свой, свой офисяный каша кушать!
— Не ори! — рыкнул я. — Ниргалы, все правильно, но ешьте из своих мисок. И кивать каждый раз не надо!
— И покласть мне два ложка офисяный каша обратно! Полный два ложка! — встрял гном, топорща бороду.
— Тикса! Не мешай, ничего тебе не станется без двух ложек. Ешь давай, пока каша не остыла.
Обиженно запыхтев, гном сосредоточился на поедании, прикрывая миску локтями от сидящих по бокам ниргалов. Я же внимательно осмотрел методично едящих ниргалов и остался довольным — держали ложки они абсолютно правильно, с глотанием твердой пищи проблем также не возникло. Все делали правильно. Значит, знания остались в их голове, просто их запрятали так далеко, что и не найти, но тело помнило и все делало само. Вот и хорошо.
Спустя час лагерь был собран и мы тронулись в путь. Лени так и не проснулся, но дышал ровно, бледные щеки порозовели. За его жизнь можно не опасаться.
За нашими спинами догорал погребальный костер с останками третьего ниргала. Шурдов и нежить я сжигать не стал. Много чести будет для этих ублюдков. Просто велел ниргалам порубить тела гоблинов и кости пауков на мелкие куски и оставить диким зверям на поживу. Та же участь постигла и пущенную под нож лошадь. Чтобы трупы не поднялись в виде мертвяков и не пошли по нашему следу. Может, это и излишняя предосторожность, но кто его знает. Да и если по нашим следам идет очередной отряд шурдов, то они не смогут воспользоваться готовым материалом и создать еще нескольких отвратных пауков.
Отступление третье— Прошло столько дней, а вы все топчетесь на месте! Неужто его прогнившая душонка оказалась столь стойкой к силе убеждения Создателя нашего Милосердного? Неужто не сумели сломить его сопротивление? Как может он противиться столь долго?
Рывком отвернувшись от окна, облаченный в богато расшитый золотыми узорами плащ старик сурово взглянул на скромно стоящего у самых дверей отца Ликара и велел:
— Отвечай!
— Лучшие вопрошатели ордена день и ночь проводят в пыточной, ваше святейшество, — не поднимая головы ответил священник в простом сером одеянии. — Допросы не прекращаются ни на минуту.
— Не допросы и не пыточная, отец Ликар! Келья покаяния и сокровенная беседа во спасение души! — громыхнул голосом старик. — Церковь не проводит допросы и не пытает! Мы лишь печемся о спасении их грешных душ и со смиренной молитвой на устах просим раскрыть душу в очистительной исповеди! — Нервно поправив висящий на поясе позолоченный деревянный ключ, он вновь вперил в отца Ликара пронзительный взгляд. — Не забывай об этом никогда!
— Простите, ваше святейшество, — согнулся в поклоне священник. — Смиренные молитвы вопрошателей заставляют его кричать и корчиться от боли, но не могут заставить отворить уста. И не потому, что он столь стоек, отнюдь… Просто он не знает ответов на наши вопросы. Хотя, думаю, лучше сказать несколько по-другому — он знал, но забыл. Его голова пуста, как пересохший от засухи колодец.
— Не знает? Как это возможно? Он стоял у истока! Он владел этим богомерзким орудием самого Темного! И он не знает?!
— Он прекрасный ментальный маг, хорошо обученный в Академии, и, что самое пакостное, в молодости лорд Ван Ферсис участвовал во многих очистительных рейдах ордена Искореняющих Ересь и досконально знает наши методы допр… тексты наших молитв, ваше святейшество. И ему хватило ума подготовиться к такому ходу событий — поставить несокрушимую стену в своем мозгу, препятствующую покаянию.
— Так воспользуйтесь даром другого ментального мага! Нет стен без уязвимого места! Пошатни один кирпич, и вся стена обрушится!
— Настолько мощных ментальных магов у нас нет, ваше святейшество, — все тем же размеренным и спокойным голосом ответил отец Ликар. — Возможно привлечь одного из нескольких наших воистину праведных прихожан из числа магов, но они люди мирские и находятся на имперской службе…
— Нет! — гневно прервал его старик. — Ни одно из слов этого грешника не должно покинуть орденских стен! Ты представляешь себе, что может случиться, если вся правда об Ильсере выплывет наружу? Хотя… если после успешной беседы с грешником ментальный маг не покинет наших стен… это возможно?
— С помощью Создателя нашего, — склонился в поклоне священник, сохраняя бесстрастное выражение лица. — Скажем, после беседы приглашенного мага охватит внезапная хворь, и он оставит наш грешный мир. У меня есть на примете подобный человек. Простолюдин, да к тому же весьма многоопытен — служит дознавателем в мирском суде почти полвека. Семьи нет, ведет затворнический образ жизни на окраине, но не без тайного грешка — а значит, у нас есть к нему ключик, что заставит его воспылать истинным рвением и желанием помочь Церкви. Ну а потом… Благословите ли вы меня на это деяние во имя Создателя Милостивого, ваше святейшество?
— Благословляю, — после минутного раздумья кивнул старик, тяжело опускаясь в кресло. — Когда он сможет прибыть?
— Так быстро, насколько это вообще возможно. Я прослежу за этим.
— Хорошо… Архивы, записи, дневники — что-то должно было уцелеть после пожара в его родовом имении. И эти записи ни в коем случае не должны попасть в чужие руки. Имена посвященных в его дела и могущих иметь косвенное отношение…
— Да, ваше святейшество, — склонив седую голову, ответил отец Ликар. — Все будет исполнено в точности. Но… но не слишком ли рьяно мы стараемся выяснить подробности давно минувших дней? В руки лорда случайно попал древний артефакт самого Тариса и смутил его душу… так не проще ли отправить этого богомерзкого некроманта на очистительный костер при стечении народа? Я уверен, что вскоре отец Флатис выполнит возложенную на него миссию и найдет костяной кинжал.
— Так и случится, — ответил старик, обессиленно откидываясь на спинку кресла. — Так и случится. Но только тогда, когда мы будем твердо уверены, что выкорчевали всю ересь, что не оставили ни одного ядовитого побега, могущего… опорочить имя Церкви.
— Опорочить имя Церкви? Простите ваше преосвященство, кажется, я упустил нить вашей мысли. И я никак не могу взять в толк ваши недавние слова «если вся правда о Ильсере выйдет наружу»…
— Что ты знаешь о Ильсере? — перебил его старый священнослужитель, слегка дрожащей рукой наливая в серебряный кубок красное вино.
