Алекс Орлов - Каспар Фрай-2 (авторский сборник)
— И что, побежит за нами пешим? — усмехнулся толстяк.
— Отдайте ему мула, он лишь на нем ездит…
— Мула? — Толстяк оглянулся.
Мул действительно имелся, он стоял возле кустов и методично объедал с них листья.
— Давайте сюда мула, — приказал толстяк, и Шустрика подвели к гному.
Оказавшись в седле, Фундинул счастливо заулыбался:
— Я так за него переживал, ваша милость, боялся, как бы эти разбойники чего с ним не сделали!
— К счастью, все обошлось, Фундинул, — сказал Каспар.
Воины князя Збычека удивленно поглядывали на гнома, сейчас он выглядел как туху — лесовичок, с длинной бородой, куда набились травинки и прошлогодние листья.
Толстяк махнул рукой, и колонна, состоявшая из пленников и охранявших их солдат, тронулась.
Они не проехали и мили, когда Углук начал вздыхать:
— Эх, как брюхо-то подводит. Интересно, когда нас кормить будут? Эй, хозяин, — обратился он к одному из ехавших рядом конвоиров. — Кормить-то будете? У меня последнее желание имеется — наесться каши или бобов с салом.
— Моя бы воля, я бы тебя… — злобно процедил солдат, и орк отвернулся.
— Видать, умру голодным, — грустно произнес он. — Что может быть страшнее?
— Наш князь потчует незваных гостей плетями и батогами, — подал голос другой всадник, с огромной вмятиной на кирасе. — А тем, кто особенно придется по сердцу, — дыбу вместо обеда.
— Не самое полезное блюдо, — заметил Бертран.
Далее ехали молча, даже неугомонный Фундинул притих и монотонно раскачивался в седле.
Каспар ехал последним в веренице пленников. Мысли о побеге не давали ему покоя, ведь несмотря на то, что лошадь под ним была чужая, она хорошо слушалась, а это значило, что ею можно было управлять даже со связанными руками. Но как подать сигнал товарищам? Да и Фундинул мог не удержаться в седле — он не был искусен в верховой езде, к тому же все оружие отряда оставалось на телеге, что ехала спереди. Расстаться с «Железным дождем» и старым добрым мечом Каспару не хотелось, да и орк вряд ли захотел был лишиться своего двуручника, как гном — топора, а эльф — лука.
О родовом мече фон Марингера и говорить было нечего, одно слово — семейная реликвия.
Мысли давались трудно, удар по голове, сваливший Каспара, был силен, и хотя до крови голову не расшибли, на темени осталась изрядная шишка, она пульсировала болью и не давала о себе забыть.
Расслабившись, Каспар стал невольно прислушиваться к разговорам солдат князя. В основном они обсуждали недавнюю схватку и перечисляли имена товарищей, что погибли или получили мучительные раны.
— …а Товору гном ногу отсек — одним ударом. Он истек кровью.
— Ох, бедняга.
«Да, попали мы в переплет», — подумал Каспар и попытался представить, что их ждет впереди. Заточение? Пытки? А может, то и другое?
— …еще троих видели, чудно они выглядели и ужас как страшно.
Каспар снова стал прислушиваться.
— А чего же не поймали, если их трое было?
— Да я же говорю — страшные были до жути!.. Сами дрожат, будто призраки над болотом, мы к ним, а они — раз! И будто и не было никого. Жуть!
— А не врешь?
— Чем хочешь поклянусь. Товор тоже видел, но теперь-то уж он не свидетель.
Каспар чуть подогнал лошадь шпорами и почти поравнялся с Аркуэноном, однако поговорить не успел. Спереди раздались шум, крики, из придорожных зарослей на колонну посыпались стрелы.
Солдаты полетели с лошадей, другие с оружием в руках бросились в контратаку.
Лошади заволновались, закрутили головами. Позабыв про пленных, охранники помчались к центру новой битвы.
— Ну что, может, сбежим? — предложил Бертран, с трудом удерживая коня. Просвистевшая стрела выхватила из бороды гнома клок, и он вскрикнул от боли. Вторая стрела щелкнула Углука по шлему.
— На землю! — крикнул Каспар. — Иначе нам конец!
— Как на землю, ноги-то связаны! — чуть не рыдая, проговорил Фундинул, горюя об испорченной бороде.
Кое-как свесившись и укрываясь от стрел за лошадьми, пленники пребывали в незавидном положении.
Звенело оружие, мимо проносились всадники то одного, то другого отряда, но на Каспара и его товарищей никто не обращал внимания.
Стрелы продолжали проноситься в опасной близости, ожесточение в битве нарастало, дико ржали лошади — Каспар уже знал, что в здешних правилах атаковать безвинных животных, его собственный мардиганец был заколот.
Бой шел уже по всей дороге, противники сходились, наседая друга на друга, но нападавших было больше, и они понемногу одолевали.
Из леса прямо на свесившегося из седла Каспара выскочил воин со звездами на щите. Его кольчуга и меч были залиты кровью, он с радостным воплем бросился на врага, но Каспар поднял руки со стянутыми веревкой запястьями, и воин в замешательстве остановился.
— Вы пленники? — пробубнил он сквозь стальную маску.
— Да, освободи нас, добрый человек!
Из кустов выглянул пехотинец князя Збычека и метнул копье. Блеснул наконечник, и в следующее мгновение копье пронзило пожалевшего Каспара солдата насквозь, из-под маски показалась кровь, ноги несчастного подогнулись, и он упал прямо на торчавшее из его груди копье.
Каспар, как мог, подогнал лошадь к павшему и свесился, чтобы подхватить меч, но неожиданно почувствовал прикосновение к шее холодного металла и услышал голос:
— На твоем месте я бы не стал этого делать.
Стараясь не делать резких движений, Каспар медленно поднялся и осторожно покосился на стоявшего рядом широкоплечего воина.
Тот опустил меч, и Каспар увидел, что он богато украшен золотом и огромным рубином у основания рукояти. Это был не простой солдат, за ним на почтительном расстоянии стояло еще полдюжины воинов — особо приближенные люди.
— Вы кто такие? — спросил новый победитель.
— Пленники, — ответил Каспар.
— Это я и так вижу. Веревки вас и спасли.
Каспар кивнул и огляделся: вокруг продолжалась бурная деятельность, с дороги в лес уносили трупы.
— Мы — наемники, — сказал Каспар.
— Наемники? Слишком разношерстная компания для наемников, я такого ни разу не видел.
Незнакомец поочередно оглядел еще раз всех пленников и снова спросил:
— Кому вы служите?
Каспар уже знал, что ответ «никому» здесь не примут, поэтому сказал правду:
— Герцогу Ангулемскому.
— Что-то я слышал о таком. — Незнакомец наморщил лоб. — Да, я вспомнил — он правит землями на востоке. Теперь что же, решил прибрать к рукам и наши земли?
