Анастасия Левковская - Три желания для художника
Я вздрогнула и посмотрела на него.
– Так у тебя…
– Но я был счастлив и рабству, хоть и такому, – словно и не слышал меня Энди. – Главное, чтобы быть рядом с ней… Первые три месяца она таскала меня повсюду с собой. Ну, как карманную собачку. Потом все чаще была занята… Я жил здесь, в Ольмейре, а она приезжала раз в неделю – посмотреть спектакль, поужинать со мной. Ну и божественную энергию забрать, как же без этого… Затем ее приезды сократились до раза в месяц… А спустя два года после нашей первой встречи она вообще перестала появляться. Я, как дурак, ждал… – Я заметила, как он стиснул зубы и сжал кулаки. – Оправдывал ее, как мог… Пока через полгода мне не пришли документы, в которых было сказано, что вассальный договор расторгнут.
– Как – расторгнут? – растерялась я. – Джинны же обычно…
– Да, я знаю. – Теперь Энди посмотрел на меня. – Такие договора обычно пожизненны. И прекращают действовать в случае смерти одного из партнеров.
– Мне так жаль… – прошептала я, не зная, что еще сказать.
– Не стоит, она не умерла, – саркастически ухмыльнулся актер. – Я же не мог просто оставить это все… Решил хоть на могилку сходить, пр-р-ридурок, – рыкнул он. – Но вместо этого… в родном Ольмейре… увидел ее. С каким-то молодым пареньком. Который смотрел на нее восторженным взглядом и декламировал полные обожания стихи. Меня, Шая, просто выбросили, – со свистом выдохнул он. – Как старый, испорченный накопитель.
И хоть умом понимала, что уж я-то точно ни в чем не виновата, но стыдно все равно было. Словно принадлежность к джиннам пятнала меня сама по себе.
– Не бери на свой счет, – как-то очень по-доброму улыбнулся Энди, чутко среагировав на мое состояние, как и положено человеку его профессии. – Я не Лео и прекрасно понимаю, что равнять всех джиннов по одной стерве – не самое умное дело.
– Спасибо, – тихо прошептала я и неловко спросила: – И… как ты пережил предательство?
– Плохо, – был закономерный ответ. – Собственно, если бы не Лео и родители, скорее всего, и не пережил бы, в петлю полез. А так… год я не понимал, на каком свете живу и что делать, чтобы избавиться от непрекращающейся ноющей боли в груди. Потом постепенно не то сжился с ней, не то накал поугас. Сейчас могу даже сказать, что в порядке. Ну, насколько может быть в порядке тот, по кому вот так потоптались, – хмыкнул он.
А я лишь горько вздохнула. Да уж, и почему после этого Лео джинний не любит? Вообще поводов не дали, ага. Еще удивительно, что Энди зла не затаил. Его в этой ситуации было жаль просто до слез! Всю мою необоснованную и обоснованную неприязнь окончательно смыло. И как таких гадин, как та дамочка, земля носит, не понимаю?! Надеюсь, я с ней не знакома. А то… прямо мерзко как-то.
– Мм… – Я искоса глянула на актера, который с задумчивой улыбкой смотрел на закат. – А как ее зовут, эту джиннию?
– Мирайа, – немедленно отозвался он, не сводя взгляда с постепенно уходящего за горизонт солнца. – Мирайа Айшейри.
Я чуть не сверзилась с этой лавочки, честное слово! А имя-то знакомое, еще и как знакомое!
– Э-э-эм, – пробормотала я, не зная, как сообщить Энди… новости.
– Что? – Он повернулся ко мне и с любопытством склонил голову.
– Ну… это… Она… в общем…
– Да, я знаю, – рассмеялся актер. – Мертва уже полгода как.
Я опешила от его реакции и негромко проговорила:
– Да уж, ты действительно от своей любви излечился…
– А не в этом дело, Шая, – спокойно сказал он. – Видишь ли… Всплыли некоторые факты.
– Какие?
Актер опять повернулся к закату и криво усмехнулся.
– Несколько месяцев назад меня вызывали на допрос в Объединенную службу безопасности, – ровным тоном произнес он. – Оказалось, что я был не первым и далеко не последним в списке Мирайи. За прошедшие десять лет она успешно сменила больше восьми «младших супругов». Ваши следователи подозревали, что убил ее кто-то из брошенных мужчин.
– С ума сойти! – выдохнула я потрясенно, остро жалея, что никогда особо не вслушивалась в новости. – И тебя тоже подозревали, да?
– Возможно, – пожал плечами Энди. – Но я этого не почувствовал. Следователь был предельно корректен, и его вопросы в основном касались того, как мы с ней познакомились и каким именно образом расстались. Но новость о том, что таких олухов, как я, у Мирайи было гораздо больше двух, знатно отрезвила, да, – хохотнул он.
– Дрянь, – скривилась я и мстительно прошипела: – Ну и поделом ей!
– Но и это еще не все. – Актер посмотрел на меня со странным прищуром. – Через пару недель после допроса ко мне в Школу пришел тот самый следователь. У меня с ним состоялся… в высшей степени странный разговор. И, честно говоря, я очень надеюсь, что ты прояснишь мне кое-какие моменты, которые не дают покоя до сих пор.
– Ну, если это в моих силах, – задумчиво сказала я, невольно загораясь интересом. – И что же он сказал?
– Мм… Что срок почти вышел и скоро меня не будет это тревожить, – медленно проговорил он, видимо, вспоминая дословно. – А еще… что Мирайа была редкой дрянью и если бы ее не убил бывший, то рано или поздно она была бы казнена.
– Казнена?! – потрясенно повторила я.
– Да, я тоже удивился, – кивнул Энди. – И напоследок этот джинн сказал совсем непонятную мне фразу, но попросил держать ее в секрете. Особенно от других джиннов. Мол, от этого зависит моя безопасность. Но, – искушающая улыбка на миг скользнула по его губам, – тебе я ее скажу.
Я уже запуталась настолько, что весь этот разговор казался нереальным. Что вообще происходит?! Я сплю, да? Бред, бред, бред какой!
– Почему мне? – несчастно прошептала я.
– И это тоже я открою потом.
Нет, он издевается!
– Он сказал… – Энди резко стал совершенно серьезным и опять начал выглядеть на свой реальный возраст, – что в моей любви нет ничего естественного, а ничто наносное не может долго существовать без подпитки. Но насколько я знаю, у магии желаний есть ограничения – ею нельзя воскрешать, создавать разумных существ и заставлять чувствовать то, чего и в помине нет. Тогда что же это было? Тот джинн мне не ответил, лишь улыбнулся и сказал, что многие знания несут многие горести. Так, может, ты, Шая, ответишь мне? Что со мной сделала Мирайа, что я чуть с ума не сошел?
Единственное желание, которое у меня было в этот момент, – провалиться. Желательно на другую сторону планеты, чтобы уж гарантированно подальше отсюда. Потому что, увы… я знала ответ на вопрос Энди. И хоть этот ответ шокировал и напугал меня до смерти, сказать правду просто не имела права. Не имела, да и не хотела! Не знаю, кто был тот джинн… но он был прав. Это именно то знание, которое несло многие горести.
