Павел Корнев - Ледяная Цитадель
— А что? — насторожился я.
— Да ты в своих штиблетах ноги мигом отморозишь, — объяснил Петрович. — Надо менять.
— У меня денег ни копейки.
— Не проблема. Так какой размер?
— Сорок третий.
Чайник отключился, я налил в стакан заварки и добавил кипятка. Бросил пару кусочков рафинада, размешал моментально обжегшей пальцы алюминиевой ложкой и с наслаждением отхлебнул. Хорошо!
— Печенье бери, — оторвался от тетрадки Смирнов.
— Обязательно.
Дармовым угощением я пренебрегать не стал. Неизвестно когда в следующий раз перекусить получится. Еще и батончик шоколадный заначил. Петрович против не будет, он сладкое не любит. Сладким водку закусывать — дурной тон.
— Куртка у тебя добротная, а вот шапчонка тонковата. Ушанку бери и, наверное, подшлемник вязаный.
— А нужен он?
— Ты круглые сутки на морозе торчать не будешь?
— Не хотелось бы, конечно, но мало ли…
— Тогда бери на всякий случай, он и лицо прикроет.
— В смысле? — удивился я.
— Подшлемник как маска с прорезями для глаз и рта. Пиджачок свой тоже снимай, возьмешь нормальную кофту. Так, шарф в наличии, ботинки я записал, джинсы утепленными штанами заменим, шерстяных носков две пары, варежки меховые… Отводящий пули амулет есть у тебя?
— Петрович! — одернул я заведующего складом. — Платить кто за все это будет?
— Ты не волнуйся, заплатят.
— Ясно. — Ситуация начала понемногу проясняться. — Амулет обязательно нужен?
— А как же! Тебя же официально за стену выпускать будем, а ну случится что? Почему недоукомплектовали? Получай, Петрович, выговор!
— Выговор, говоришь… — покивал я, окончательно уверившись, что Смирнов собирается сбагрить завалявшийся на складе неликвид и получить под это дело с моих компаньонов живые деньги. А с другой стороны, какая, собственно, разница? — Амулет есть, но второй, думаю, не помешает.
— Ни в коем случае! — замахал руками Петрович. — Ты
чего?! Они же несинхронизированные! Один влево пулю отведет, другой вправо — вот и прилетит она тебе между глаз.
— Тогда не надо.
Чай кончился, я стряхнул с ладоней крошки печенья, откинулся спиной на стену и приготовился к долгому ожиданию. Но тут распахнулась дверь и в комнатушку зашел высокий немолодой уже мужчина в камуфляже, на петлицах которого алели одинокие прямоугольники. Капитан, стало быть.
— Чего звал, Петрович? — мазнув по мне равнодушным взглядом, уточнил он.
— Надо пропуск на ту сторону оформить, — объяснил заведующий арсеналом.
— Гражданскому?! — на какое-то время даже потерял дар речи Евстафьев. — Совсем с катушек, Петрович, съехал? Пусть до Юго-Восточных ворот идет.
— Во-первых, не гражданскому, а откомандированному…
— Документы есть?
— Будут.
— Вот когда будут…
— А во-вторых, не просто откомандированному, а Евгению Максимовичу Апостолу, через которого ты постоянно получаешь дефицитные вещи по совершенно смешным расценкам.
— А-а-а!
— Вот тебе и «а». Опять, поди, зимняя смазка заканчивается? — добил капитана Петрович.
— Здравствуйте, Евгений Максимович, — протянул мне руку моментально подобревший Евстафьев. — Приятно познакомиться.
— Аналогично, — привстал я с табурета.
— Петрович, а ты уже предлагал…
— Не предлагал, — вновь уткнулся в свои записи Смирнов.
— А чего?
— Не успел. — Заведующий арсеналом кинул тетрадь на стол, потер морщинистый лоб и задумался, явно решая, с какого бока ко мне подъехать. — Есть партия АКСУ, — наконец объявил он и тут же уточнил: — Списанных. Хотелось бы реализовать всю партию сразу, но без обычной оптовой скидки.
— Сколько?
— Сорок.
— Неслабо, — удивился я и поднял взгляд к мигнувшей и начавшей уже куда тусклее светить лампочке.
— Прожектора включили, — заметив мое удивление, пояснил Петрович. — Так что скажешь?
— Подумать надо.
Понятно, почему сложности возникли: если покупатель будет потом реализацией оружия в розницу заниматься, без скидки сделка ему малоинтересна. А вот если выйти на того, кому нужна сразу вся партия для собственного пользования…
— Думай, нам не к спеху.
— Откуда у вас этого добра столько?
— У Дружины перевооружение началось, весь неформат теперь нам отправляют. А там то одно, то другое. Ну и списываем. А насчет качества не волнуйся. С качеством порядок.
— Попробуйте к Файзуллину обратиться. Я по оружию с ним работаю.
— Файзуллин — это не бывший ли снабженец «Булата»? — встрепенулся Петрович.
— Ага, как «Булат» перекупили, он свою контору открыл. «Булл-пап» называется. Офис на Локомотивной рядом с Арсеналом.
— Понятно.
— Если условия не устроят, меня дождитесь. Что-нибудь придумаю.
Оружие не мой профиль, но связи есть связи. Почему бы не помочь нужным людям? Особенно за хорошие комиссионные.
— Ну спасибо, выручил, — обрадовался Смирнов. — Ты чай попил? Тогда принимай аптечку.
— Давай, — вздохнул я, прекрасно понимая, что переспорить Петровича нечего и пытаться.
— Да она небольшая, — рассмеялся, прекрасно понявший причину тяжелого вздоха начальник арсенала и выудил из шкафа на удивление компактную пластиковую коробочку. — Смотри, — откинув пыльную крышку, продемонстрировал
он лекарства, — это упаковка экомага. Ты не думай, препарат натуральный, на серебряной основе…
— Без разницы. — Мне с трудом удалось сдержать зевок. Уникам экомаг как мертвому припарки. А вот что там еще за шприцы одноразовые — уже интересней.
— Две инъекции «Нирваны» — это обезболивающее. Универсальный антидот, сам понимаешь для чего. Хорошая штука, кстати. Даже на ранних стадиях поражения серым инеем помогает.
— Буду знать.
— Теперь… это «Незамерзайка», ее колют при укусах ледяных змей, снежных червей и нападении прочих поражающих холодом тварей. А вот стабилизатор «Карнавал»…
— «Карнавал»? — удивился я.
— Ага, какой-то шутник придумал. Помнишь фильм «Карнавальная ночь»? Там еще песенка «про пять минут» была.
— Помню, конечно.
— Вот пять минут тебе эта инъекция и обеспечит при поражении нервной системы атакующим заклинанием индивидуального характера. Правда, сам его себе, как правило, вколоть уже не сумеешь.
— Это понятно.
— И последнее — десять грамм «Лазаря». Штука хоть и не такая мощная, как «Небесное исцеление» или «Синий доктор», зато без побочных эффектов. Применяется местно при открытых ранениях. Кровоостанавливающее и заживляющее в одном флаконе.
— А не полопаются они на холоде? — засомневался я, глядя на шприцы и пузырек.
