"Зарубежная фантастика 2024-8". Компиляция. Книги 1-22 (СИ) - Блэйлок Джеймс

Глава 11

“Луна и шляпа”

В течение последующих двух дней Ориэль не преподносила путешественникам никаких сюрпризов, чему Джонатан был весьма рад. Пару раз плот оказывался на мелководье, где он мчался среди выступающих из воды камней и изредка наскакивал на них. Но вода в реке была высокой, и если летом эти мелководные стремнины были труднопроходимы, то сейчас они грозили путешественникам лишь небольшим волнением. Несколько раз привязанные к борту бочонки так энергично подпрыгивали, что Джонатану казалось: вот сейчас они ударятся о камни, скрытые водой, и плот разлетится в щепки. Но подобного, слава Богу, не случилось.

Едва только они двинулись в путь, Профессор нахмурил брови и вдруг стукнул себя ладонью по лбу. В его взгляде явно читалось: “А не сошли ли мы все с ума?” – и на то были свои причины. Как оказалось, на плоту не было одной чрезвычайно важной детали снаряжения – румпеля, – и ни Джонатан, ни Профессор не вспомнили об этом и не поставили новый. Тем не менее плот каким-то образом самостоятельно и вполне успешно обходил мели и спокойно плыл в глубокой воде. Один раз он, правда, развернулся кормой к отмели и заскреб по песку, но путешественники были настороже и с помощью шестов не дали плоту сесть на мель и вывели его на более глубокое место. Они старались следовать курсу, неистово гребя маленькими веслами с одного или другого борта, но это помогало лишь тогда, когда они находились на открытом, спокойном пространстве, где не было водоворотов и быстрин, которые могли бы помешать им. Они надеялись, что ближе к побережью, в дельте реки, смогут двигаться достаточно близко к берегу и тогда им легче будет управлять плотом. Иначе, предостерегал Джонатан, особенно если они будут плыть по этому участку ночью, плот может незаметно вынести в открытое море. Правда, это было лишь предположение, но оно заставляло нервничать; по крайней мере, Джонатан волновался очень часто.

Он замечал, что Ориэль становится все шире. Временами ему казалось, что от дальнего берега их отделяет не меньше мили. Чем ближе они были к побережью, тем ярче и зеленей выглядела листва на кустах и деревьях, растущих вдоль берега. Однажды, когда плот приблизился к берегу, Джонатан увидел заросли дикого винограда, увешанные черными и пурпурными гроздьями, что было довольно странно, если учитывать, что стояла глубокая осень. Профессор Вурцл заявил, что, с теоретической точки зрения, на береговую часть осень приходит позже, чем на континентальную, благодаря климату и особенно постоянным туманам, из-за которых здесь влажно и прохладно почти весь год.

Довольно поздно стали появляться морские птицы – сначала чайки, орущие как безумные и суетливо машущие крыльями, словно у них была какая-то далекая, но очень важная цель. Изредка пролетали пеликаны, иногда сразу несколько, из-за своих огромных клювов, или, как говорил Дули, носов, имевшие глуповатый вид.

В целом же плавание даже начало казаться приятным. Утром путешественники съели на завтрак последний батон хлеба, немного ягод и сыра. Они могли бы съесть по пикулю или по два, но в последний раз они так объелись ими, что сейчас и думать не могли об этом лакомстве. Дули рассказал, что его мама мастерски готовила пирожки с маринованными овощами, но эта идея и Джонатану, и Профессору показалась настолько дикой, что они попросили Дули больше не говорить о таких вещах.

Как– то утром, когда управление плотом не представляло большой сложности и стало более или менее привычным, Джонатан с Профессором достали свои трубки и набили их табаком, который к тому времени достаточно подсох, чтобы его можно было зажечь без мучений. Табак имел легкий привкус речной воды, и Джонатан заметил, что эффект, который река оказала на табак, можно было бы сравнить с эффектом, который она оказывала на шляпы, -то есть вода придавала табаку романтический привкус травы и водорослей, и привкус этот был довольно приятным. Профессор предположил, что Бизл, пожалуй, мог бы заинтересоваться методом изготовления подобного табака, для того чтобы выставить его на продажу в своей лавке. И назывался бы он, к примеру, “Старинный речной табак”.

Как только трубка разгорелась, Профессор отложил в сторону гвоздь, с помощью которого он уплотнял табак в трубке, и уселся поудобнее:

– По правде говоря, наше путешествие до сих пор было очень уж странным. Оно и наполовину не должно было быть таким странным.

Джонатан кивнул. Он не раз думал о том же самом.

– Странно то, – сказал он, – что мы так или иначе все время ввязываемся в какие-то непонятные события. Почему, например, таинственные маленькие зверюшки без конца пытаются испортить наш плот? Почему их заботит, доберемся мы со своим сыром до побережья или нет?

– По-моему, тут дело совсем не в сыре. Мне кажется, все гораздо сложнее. – Профессор скосил один глаз, задумчиво глядя на кончик носа Джонатана. – Со всем этим как-то связаны эльфы, летающие по ночам в своих невероятных кораблях, и странствующие коротышки, которые неизвестно откуда знают, кто мы такие. И неудивительно, что они заметили нас там, на вершине холма. Такое впечатление, словно они планировали закусить вместе с нами.

Джонатан задумался.

– Крысиное гнездо никто не станет тревожить просто так – скорее всего тут не обошлось без вмешательства того мага-гнома. А эльфы просто летали над Высокой Башней и скидывали ему на голову кирпичи.

Профессор кивнул:

– Думаю, ты прав. Если только этот гном не окажется более могущественным, чем мы полагаем. Он может управлять зверями, это совершенно ясно. И, кроме того, он, вероятно, может управлять и погодой. Кто знает, откуда пришла эта буря? Готов отдать свой зуб, чтобы только узнать, пронеслась ли она над всей долиной или появилась откуда-то ниже Высокой Башни. Я не удивился бы, если бы верным оказалось второе.

Оба они какое-то время сидели не шелохнувшись, Думая над всем этим. Наконец Дули, восседавший с шестом на носу плота и следивший за тем, чтобы он не напоролся на камни и не сел на мель, проговорил:

– Держу пари, господин Сыровар, что мой старый дедушка где-то здесь неподалеку. Немного найдется интересных мест и событий, в которых он не принимал бы участия. И он наперед знал обо всем этом деле, это уж точно.

– Прошу прощения, Дули, – перебил его Профессор, – ты хочешь сказать, что он может предвидеть события?

– Совершенно верно, Профессор. Именно это он и делал всегда. Он очень расторопный, мой дедушка, и ничто не случается без того, чтобы он не знал об этом. Он рассказывал мне о своем короле-друге, ну, вы знаете. Сыровар вроде вас, господин Бинг. У него корабль, который летает в небесах, и рыбки в облаках, и большие, просто огромные сети для ловли кристалла эльфов. Это все теперь опять на Луне.

– Ты уверен? – Профессор подмигнул Джонатану. – Это корабль вроде того, что мы видели недавно?

– Нет, – ответил Дули. – Не летающие механизмы, а корабли. Паруса, такелаж и тому подобные вещи.

– Я понял, – сказал Профессор. – Очевидно, все это находится внутри облаков и поэтому недоступно нашему глазу.

– Так бы сказал мой дедушка. Очень точно сказано.

Дули вернулся к наблюдениям за мелями. Неожиданно он вскрикнул и указал на странное создание возле берега – в первый момент Джонатан и Профессор Вурцл испугались, что это был тот самый маленький зверь, который старался перегрызть веревки. Но это животное оказалось самым обычным, ничем не примечательным утконосом, который дружелюбно пялился на них, когда они проплывали мимо. Ахав приветственно залаял и, казалось, собрался прыгнуть в воду и поплавать вместе с утконосом, но плот пронесло мимо так быстро, что он упустил эту возможность.

Джонатан продолжил разговор:

– Я убежден, что наша судьба, как говорится, предопределена, Профессор. Этот сыр достигнет побережья, а вместе с ним и мы. Пока что у нас не было иного выбора, кроме как быть марионетками в чьей-то тайной игре.

– Безусловно, ты прав, Сыровар. Это наиболее вероятно. Я присоединился к твоей экспедиции, как ты знаешь, затем, чтобы вести наблюдения и делать записи по естественной истории. Но мои карандаши и бумаги пропали, и я не отрицаю, что совершенно не занимаюсь наукой. Но когда мы достигнем побережья, я намерен раздобыть бумагу и сделать записи об этих воздушных кораблях. Корабль с крыльями летучей мыши казался мне совершенно невероятным, неправдоподобным, в то время как он, возможно, именно таким и был. Но той шхуны, которую мы видели прошлой ночью, совершенно очевидно, не могло существовать.